– Значит, я прав и не зря с самого начала подозревал, что смерть Кавендиша не была самоубийством?

– Именно так, Майкрофт, – подтвердил Холмс. – Хотя теперь я с полным правом могу заявить, что это ты допустил промашку. У тебя перед глазами были те же самые две улики, что видел я, но ты на них совершенно не обратил внимания.

– Ну давай, сыпь мне соль на раны, – улыбнулся брату Майкрофт. – О каких уликах ты говоришь?

– Помнишь, вчера я из окна показал тебе на торчащую из стены фановую трубу? Через некоторое время до меня дошло, что ее там не должно быть. Ванная с туалетом в трех комнатах отсюда. Там фановой трубе самое место. Там, а не здесь.

– Молодец, Шерлок, – одобрительно кивнул Майкрофт. – Ну, а вторая улика?

– Опилки! Они лежали и на столе, и на полу. Вот только на столе опилки более мелкие, оставленные лобзиком капитана Кавендиша, а внизу покрупнее – там пилили доски пола.

– Великолепно, Холмс! – хлопнул в ладоши я.

– Браво! Просто браво! – покачал головой Майкрофт. – Получается, твоя догадка о том, что сундук в своем роде сыграл роль троянского коня, не так уж далека от истины. Думаю, именно история о троянском коне и вдохновила убийцу.

Холмс повернулся к Джайлсу:

– Я обещал, что буду краток, поэтому, излагая свою версию имевших здесь место событий, постараюсь избежать лишнего многословия. Вопреки вашему заверению, будто у вашего отца не было в планах лишать вас наследства, я считаю, что именно это он и собирался сделать. Понятно, что вас сильно беспокоила перспектива прощания с сытой, беззаботной жизнью. Вас пугала мысль о том, что придется самостоятельно зарабатывать на хлеб насущный. Положение ваше становилось все более отчаянным. Вот вы и придумали хитрый план: с одной стороны, вы избавлялись от надоедливого старика, грозившегося оставить вас без гроша в кармане, а с другой – становились сказочно богатым. Когда ваш отец отбыл в Портсмут, вы начали действовать. Предоставив отгулы экономке и служанке, вы пропилили дыру в полу, пробили отверстие в стене и вставили свинцовую трубу. Прикрыв дыру в полу сундуком, вы начали ждать. И вот вам представилась удачная возможность. Миссис Эллот отправилась проведать сестру, а Мэри трудилась в прачечной. Вы написали записку, что идете в гости к друзьям, а сами спрятались где-то в доме, возможно даже в своей комнате. Наконец, когда ваш отец под воздействием выпитого погрузился в сон, вы вошли к нему в кабинет, заперли замок, закрыли дверь на защелку, пустили газ, сдвинули сундук, залезли в приготовленное вами гнездышко и вернули сундук на место. Вы лежали в импровизированном гамаке, дышали чистым воздухом через трубу, в то время как наверху умирал ваш отец. После того как Майкрофт вышиб дверь и, обнаружив тело, отправился за помощью, вы выбрались из укрытия, пристроили сундук на место и выскользнули из дома через черный ход. Вернулись вы поздним вечером, причем так, чтобы ваше возвращение заметила миссис Эллот.

Холмс встал и сурово посмотрел на молодого человека:

– Отцеубийство относится к категории особо тяжких преступлений, но оно тем более омерзительно, когда побудительным мотивом, толкающим на злодеяние, является жадность. – С грозным видом мой друг ткнул в юношу пальцем: – Вас ждет виселица, Джайлс Кавендиш!

Молодой человек внимал речи Холмса с нарастающим волнением. Услышав заключительные слова, он побелел как полотно и грянулся в обморок.

Дождавшись, когда Лестрейд наденет на злодея наручники, я привел молодого человека в чувство, дав ему нюхательную соль.

Инспектор подошел к Холмсу и пожал ему руку:

– Как это мне ни обидно, мистер Холмс, но вынужден признать: вы просто бесподобны.

– Благодарю вас, Лестрейд, – склонился в легком поклоне Холмс. – Мне особенно приятно услышать подобный комплимент от такого профессионала, как вы.

Инспектор повернулся и, взяв понурившегося молодого человека под руку, вывел его вон. С лестницы до нас донесся голос Лестрейда:

– Джайлс Кавендиш, я арестовываю вас за предумышленное убийство…

– Мне понравилось, как ты вытянул из Джайлса сведения об истинных намерениях его отца касательно завещания, – похвалил Майкрофт, беря шляпу и трость. – Приятно осознавать, что миссис Эллот и Мэри не останутся без средств к существованию. Если понадобится мое присутствие на суде, ты знаешь, где меня найти. Еще раз позволь выразить тебе мое восхищение.

– Спасибо, Майкрофт, и отдельно благодарю за столь головоломное дело. Оно мне пришлось по вкусу.

– Вы рисковали выставить себя на посмешище, – заметил я Холмсу, когда мы ехали в кэбе домой. – Как бы вы себя повели, если под сундуком не обнаружилось бы лаза?

– Не надо считать меня дураком, Уотсон, – улыбнулся Холмс. – Правильность своей версии я проверил еще утром, когда заходил к миссис Эллот, чтобы договориться о встрече с Джайлсом. Сам Джайлс еще крепко спал, а миссис Эллот поклялась держать рот на замке.

– Конечно, – понимающе кивнул я. – Как вы любите говорить, «это элементарно!». Не устану повторять, что день, когда вы лишитесь своего удивительного дара, наступит только в тот момент, когда явится гробовщик снять мерку с вашего тела.

Всевышний одарил моего друга Шерлока Холмса самыми разными способностями, в том числе весьма редкими. Увы, Холмс оказался обделен музыкальным талантом. Скажу больше: если великий детектив вдруг решил бы поменять профессию и стал зарабатывать на жизнь игрой на скрипке, боюсь, он умер бы от голода.

Холмс терзал несчастный инструмент уже больше часа, и даже мое ангельское терпение начало подходить к концу. В надежде, что дождь кончился, я подошел к окну нашего дома 221-б по Бейкер-стрит и выглянул на улицу. Я собирался прогуляться: с одной стороны, надо было купить табачку, а с другой – моим бедным ушам срочно требовался отдых. Увы, по-прежнему лило как из ведра. Хотя часы еще не пробили шесть, уже начало смеркаться, а на улице вовсю трудились фонарщики.

Звонок в дверь показался мне райской музыкой. Стоны скрипки немедленно прекратились – Холмс отложил инструмент и навострил уши. Внизу раздались приглушенные голоса, после чего мы услышали, как кто-то поднимается по лестнице. Вскоре в дверь гостиной постучала миссис Хадсон.

– Войдите! – крикнул Холмс.

Переступив порог, миссис Хадсон представила нашего гостя. Звали его сэр Чарлз Крайтон из Ричмонда. Он оказался высоким усатым седовласым мужчиной, ростом примерно с Холмса. Крайтону было за пятьдесят лет. Лицо его выдавало твердый характер и недюжинный ум. Когда-то оно было красивым, но теперь выглядело изможденным и осунувшимся. Судя по красноте глаз, наш гость недавно давал волю слезам. Крайтон был одет в черное пальто с бархатным воротником. В руках он сжимал черную фетровую шляпу.

– Прошу вас, заходите! – Холмс поднялся, чтобы поприветствовать гостя. – Позвольте взять ваши пальто и шляпу.

Протянув вещи моему другу, сэр Чарлз промолвил:

– Большое спасибо, мистер Холмс, что согласились меня принять без предварительной договоренности. Миссис Хадсон дала мне понять, что вы сейчас не очень заняты.

– Совершенно верно, никаких срочных дел у меня нет, – подтвердил Холмс и указал на стул: – Садитесь, пожалуйста. Кстати, хочу вам представить своего друга и коллегу доктора Уотсона. Он – само воплощение благоразумия, поэтому можете спокойно говорить в его присутствии.

Сэр Чарлз кивнул мне и, опустившись на стул, тяжело вздохнул и прикрыл рукой глаза. Я заметил, что пальцы у него так и ходят ходуном.

– С вами все в порядке? – с тревогой спросил я. – Не желаете бренди?

– Нет, доктор, спасибо. Подождите секундочку, я сейчас приду в себя.

Мы вежливо помолчали, пока наш гость преодолевал волнение. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, он начал:

– Только что, мистер Холмс, вы упомянули о благоразумии. Я знаю, это одно из многих замечательных качеств, которыми обладает не только ваш друг, но и вы сами. Вашу визитную карточку мне дал один знакомый, крайне лестно отзывавшийся о вас. Его зовут Огюст Фонтэн.