Пьяница тут же переменился:

– Ладно, ладно тебе, извиняй. Я-то че? Разве я знал, что она с тобой?

Холмс подмигнул Энни и вернулся за барную стойку. Мы прождали еще один час, но Шеймус так и не появился. Проводив Энни до кэба, мы договорились встретиться завтра на том же месте и повторить все с начала.

И вот ближе к девяти вечера на следующий день мы снова сидели у стойки бара, наблюдая за Энни в отражении зеркала.

– Если Шеймус и сегодня не появится, – вполголоса промолвил Холмс, – значит, ему действительно нечего скрывать, а я просто излишне мнителен и увидел преступление там, где его не было.

На это раз мы ждали недолго. Вскоре к Энни подошел высокий мужчина в черном пальто и кепке. Повернувшись к нам спиной, он наклонился к девушке и тихо заговорил с ней. Она покачала головой, но незнакомец схватил ее за руку и рывком поднял. Я хотел было броситься на помощь, но Холмс меня остановил.

– Не спешите, Уотсон, – шепнул он.

Тем временем мужчина потащил Энни к выходу, и девушка, пытаясь освободиться, бросила на нас испуганный взгляд.

– А вот теперь, Уотсон, пора! – Холмс вскочил и ринулся за парой.

Выбежав на улицу, мы увидели, как незнакомец в нескольких метрах от нас тащит вырывающуюся Энни в глухой переулок.

– Оставьте ее, Шеймус! – крикнул Холмс. – Или же вы предпочитаете, чтобы я называл вас на английский манер Джеймсом[16]?

Незнакомец резко обернулся, и я с изумлением обнаружил, что передо мной начальник полиции сэр Джеймс Марлоу. Крепко держа Энни за запястье левой рукой, правой он вытащил из кармана револьвер и направил дуло на нас.

– Не подходи! – прорычал он.

– Опустите оружие, сэр Джеймс, – спокойным голосом велел Холмс. – Сколько еще людей вы собираетесь отправить на тот свет, чтобы скрыть убийство? Может, и доктора Уотсона пристрелите? – С этими словами мой друг сорвал с себя накладную бороду, и я последовал его примеру.

Лицо начальника полиции вытянулось от изумления.

– Холмс?! – выдохнул он.

– Ну что, убьете меня? И эту несчастную девушку? – продолжил мой друг.

Марлоу затравленно огляделся по сторонам. Я понимал – он в отчаянии и готов на все что угодно, а значит, наши жизни находятся в опасности.

– Не усугубляйте своего положения, – все тем же спокойным голосом произнес Холмс. – Вы умный человек и знаете: все кончено.

Однако Марлоу не желал его слушать. В глазах мужчины я заметил блеск безумия. Подобное выражение глаз я видел у солдат, бросающихся на поле боя в атаку, и потому приготовился к худшему.

Холмс тоже все понял и предпринял последнюю попытку избежать кровопролития:

– Если вам наплевать на себя, вспомните о своем еще неродившемся ребенке. Проявите благоразумие хотя бы ради него.

И вдруг сэр Джеймс словно сдулся. Он отпустил руку Энни, выронил пистолет и разрыдался. Слезы градом катились по его щекам. Мисс Кокс бросилась ко мне, и я обнял ее за плечи.

– Что же я наделал? Что я наделал?! – всхлипывал сэр Джеймс. Он опустился на колени и уронил голову. Вдруг он поднял заплаканное лицо и посмотрел на моего друга: – Спасибо вам, мистер Холмс… – И с этими словами он быстро приставил пистолет к виску и выстрелил.

Мы не успели ему помешать. Единственное, что мне удалось сделать, так это встать между начальником полиции и девушкой так, чтобы бедняжка не увидела этой жуткой сцены. Сэр Джеймс, конвульсивно дергаясь, повалился на мостовую. Стена здания, возле которого он упал на колени, оказалась забрызгана кровью и мозгами. Я велел мисс Кокс отвернуться и не смотреть, после чего мы с Холмсом склонились над телом. Конечно же, начальник полиции был мертв.

Позади нас раздался женский вопль. Из «Королевского дуба», начали выбегать привлеченные шумом посетители. Холмс достал из кармана полицейский свисток и несколько раз дунул в него. Не прошло и нескольких минут, как на место происшествия прибыли два констебля. Холмс представил нас, настояв на том, чтобы полицейские немедленно вызвали инспектора Лестрейда.

После этого мы с Холмсом и Энни вернулись в «Королевский дуб» и Холмс заказал нам всем по двойной порции виски. Никогда прежде мне так сильно не хотелось выпить. Когда наконец прибыл Лестрейд, мы все по его настоянию удалились в кабинет хозяина заведения.

– Что, во имя всего святого, здесь произошло? – спросил Лестрейд, оставшись с нами наедине.

– Начальник полиции убил Алису Мерфи, потому что она хотела придать огласке их любовную связь, – пояснил Холмс. – Вполне понятно, сама мысль потерять все, чего он с таким трудом добился, была для сэра Джеймса невыносимой. Брак, семья, репутация, карьера – скандал поставил бы на всем этом жирный крест. Его положение было отчаянным.

– Откуда вам все это известно?

– Мне с самого начала не давала покоя вмятина на черепе Алисы – я сразу усомнился в том, что это результат падения и удара о каминную решетку. Я заметил, что серебряный шарик на рукояти трости сэра Джеймса совпадает по размеру с латунными шариками на решетке. Конечно, это совпадение само по себе еще ни о чем не говорило, но вот когда начальник полиции с облегчением вздохнул, узнав, что я не буду принимать участие в расследовании, тут уж у меня возникли кое-какие подозрения. Кроме того, подумайте: как получилось, что начальник полиции вдруг проехал мимо места происшествия? Чистая случайность? Мне никогда не нравились подобные совпадения. Ну а после того, как я узнал, что именно сэр Джеймс шестнадцать лет назад занимался расследованием дела о самовозгорании человека в Сохо, я решил, что настало время действовать. Начальник полиции был крайне умным человеком и, наряду со мной, мог достаточно быстро выяснить, каким образом без особого труда обратить тело в пепел. Он понял, что, если воспроизведет картину происшествия в Сохо, ему удастся выйти сухим из воды. К сожалению, на тот момент у меня не было никаких доказательств, поэтому я решил обвести убийцу вокруг пальца, заставив его выдать самого себя. Вот я и устроил этот маленький спектакль, прибегнув к помощи мужественной мисс Кокс.

– Но как вы узнали о нерожденном ребенке сэра Чарльза? – спросил я.

– Алиса Мерфи ждала ребенка от начальника полиции, – тяжело вздохнул Холмс.

– Как, во имя всего святого, вам это стало известно? – поразился Лестрейд.

– Это догадка, в истинности которой я не был абсолютно уверен. Дело в том, что, судя по размерам шерстяной одежонки, что вязала Алиса, та как раз предназначалась для новорожденного. Кроме того, среди останков, чуть ниже того места, где некогда находились ребра, я обнаружил плотную горку мелкого пепла. Надо полагать, это все, что осталось от эмбриона.

– Боже всемогущий, – пробормотал я. Немного помолчав, я добавил: – Скорее всего, у Марлоу был ключ от комнаты. Ведь когда миссис Беннетт попыталась открыть дверь, она оказалась заперта.

– Я был бы крайне удивлен, если бы у него такого ключа не оказалось, – ответил Холмс. – Алиса и сэр Джеймс достаточно долго состояли в любовной связи, поэтому наличие дубликата ключа у Марлоу представляется вполне естественным.

– Что же я скажу миссис Марлоу? – принялся сокрушаться Лестрейд. – Новость о том, что муж покончил с собой, – уже сама по себе страшный удар, а если еще рассказать, что он прелюбодей и убийца… Боже, что же мне делать!..

– Имело место двойное убийство, – поправил я, – он погубил своего нерожденного ребенка.

– Вы правы, доктор, – с несчастным видом кивнул Лестрейд.

Немного подумав, Холмс изрек:

– В данном случае, мне кажется, говорить правду нет смысла. Ни жена сэра Джеймса, ни родные не должны страдать из-за его грехов. – Мой друг протянул Лестрейду револьвер начальника полиции: – Я успел спрятать оружие до того, как пропажу заметили зеваки и прибыли констебли. О том, что Марлоу покончил с собой, знаем лишь мы четверо. Мы можем сказать, что он был на тайной операции, действовал под прикрытием и погиб от руки неизвестного убийцы. Это объяснит все, в том числе и его бедняцкий наряд.