Дорога, ведущая на север от Мал-Зэта, пролегала через плодородную долину, которую ярко-зеленым туманом покрывали молодые ростки, и теплый весенний воздух был напоен запахом прелой земли. Пейзаж во многом напоминал зеленый ковер равнины Арендии или Сендарии. Конечно, на пути им попадались и деревни с белыми домами и черепичными крышами, у дверей которых лаяли собаки. В ярко-голубом небе плыли пышные облака, словно барашки на лазурном пастбище.

Дорога коричневой пыльной лентой пролегала через зеленые поля и петляла, извиваясь, там, где над землей возвышались округлые холмы.

Они выехали утром, сопровождаемые ярким сиянием солнца и звоном колокольчиков, привязанных к шеям мулов Ярблека. В эти трели вплеталось пение птиц, приветствовавших солнце. Сзади, где лежал охваченный пожаром Мал-Зэт, поднимался огромный столб густого черного дыма. С тех пор как они выехали, Гарион не мог заставить себя обернуться.

Гарион и его друзья были не единственными беженцами из зараженного чумой города. В одиночку или маленькими группами утомленные путники двигались на север, в страхе избегая любых контактов друг с другом, уходя с дороги и забираясь далеко в поле, если они хотели кого-то обогнать, и возвращаясь на пыльную коричневую ленту дороги, только будучи на безопасном расстоянии от других беженцев, Все тропинки, ответвляющиеся от дороги и ведущие на покрытые яркой зеленью поля, были забаррикадированы свежесрезанным кустарником, и у этих баррикад стояли на страже крестьяне с мрачными лицами, неумело держа в руках палки и арбалеты и крича всем и каждому, кто проезжал мимо них, чтоб они держались подальше.

– Крестьяне, – презрительно произнес Ярблек, когда их караван проследовал мимо одной из таких баррикад, – они во всем мире одинаковы. Есть у вас чем поживиться, они рады вас видеть, ну а нет – проваливайте подальше. Неужели они и в самом деле думают, что кому-то нужна их вонючая деревенька? – Он с раздражением нахлобучил на уши меховую шапку.

– В них говорит страх, – ответила ему Польгара. – Они знают, что их деревня убога, но это все, что у них есть, и они хотят, чтобы ее не тронула беда.

– А разве баррикадами и угрозами можно чего-нибудь добиться? – спросил он. – Я имею в виду – предотвратить чуму.

– Иногда. Если они выставили их с самого начала.

Ярблек усмехнулся и искоса взглянул на Шелка. Маленький человечек снова надел свое привычное походное платье – темное, неприметное, без украшений.

– Демоны, а теперь еще и чума – ну и обстановочка. Что, если мы упраздним то, что организовали здесь, в Маллорее, и переждем, пока все не образуется?

– Ты сказал это не подумав, Ярблек, – возразил ему Шелк. – Война и беспорядок благоприятствуют торговле.

Ярблек бросил на него хмурый взгляд.

– Я так и знал, что ты это скажешь.

Впереди, на расстоянии полумили, виднелась еще одна баррикада, на этот раз она преграждала дорогу.

– Что это? – гневно спросил Ярблек, натягивая поводья.

– Поеду посмотрю, – сказал Шелк, пришпоривая коня. По инерции Гарион последовал за ним.

Когда они были на расстоянии пятидесяти ярдов от баррикады, из-за нее выскочили с десяток перепачканных в грязи крестьян, одетых в холщовые рубахи, и нацелили на них арбалеты.

– Стоять! – угрожающе приказал один из них. Это был крепкий мужик с жесткой бородой и немилосердно косящими глазами.

– Мы просто хотим проехать, дружок, – сказал ему Шелк.

– Платите пошлину, иначе не проедете.

– Пошлину? – воскликнул Шелк. – Эта дорога принадлежит императору. Здесь пошлин не берут.

– А теперь берут. Вы, горожане, всегда нас надували и обманывали, а теперь хотите заразить нас своей болезнью. Так что настал ваш черед платить. Сколько у вас с собой денег?

– Заговори его, – шепнул Гарион, озираясь вокруг.

– Ну что ж, – обратился Шелк к косоглазому крестьянину тем тоном, который он обычно приберегал для серьезных переговоров. – Давай потолкуем.

Деревня поднималась в четверти мили от них грязным беспорядочным нагромождением на вершине покрытого травой холма. Гарион сосредоточился, собирая всю свою волю, затем слегка махнул рукой в направлении деревни.

– Дымись, – едва слышно прошептал он. Шелк все еще торговался с вооруженными крестьянами, стараясь подольше потянуть время.

– Хм, извините меня, – осторожно вмешался в их разговор Гарион, – но по-моему, там что-то горит, – сказал он, указывая в направлении деревни.

Крестьяне в ужасе уставились на столб густого дыма, поднимающийся над деревней. Побросав арбалеты, они с криками ужаса побежали через поле туда, где произошло несчастье. Косоглазый бросился вслед за ними, крича, чтобы они вернулись на свои посты. Затем он побежал назад, угрожающе размахивая арбалетом. Лицо его приняло страдальческое выражение – он разрывался между желанием получить деньги, добытые вымогательством у путешественников, и ужасной мыслью о том, что огонь пожирает сейчас его дом и все постройки. Наконец, не в состоянии больше этого вынести, он бросил свое оружие и кинулся вслед за остальными.

– Ты что, в самом деле поджег их деревню? – изумленно спросил Шелк.

– Конечно нет, – ответил Гарион.

– Откуда же тогда дым?

– Отовсюду, – произнес, подмигнув ему, Гарион. – Из черепиц на крышах, из щелей между камнями на улицах, из подвалов и амбаров – отовсюду. Но это только дым. – Он спешился и подобрал брошенные арбалеты. Затем аккуратно составил их в ряд, вдоль баррикады. – Сколько времени нужно, чтобы натянуть на них тетиву? – спросил он.

– Несколько часов, – усмехнулся Шелк. – Двое вopoтом сгибают крылья, а двое других крючьями натягивают трос.

– Я так и думал, – кивнул Гарион. Он вынул из-за пояса острый нож и пошел вдоль выставленных в ряд орудий, разрезая на каждом из них толстый скрученный канат. Каждый раз тетива отзывалась гулким дребезжанием. – Ну что, пойдем? – спросил он.

– А с этим что делать? – спросил Шелк, указывая на заграждение.

Гарион пожал плечами.

– Объедем.

– Что им было нужно? – спросил Дарник, когда они вернулись.

– Предприимчивая группа местных крестьян решила, что на этой дороге не хватает таможни, – развел руками Шелк. – Однако у них нет настоящей деловой хватки. Какой-то пустяк отвлек их, и они разбежались, оставив дело без присмотра.

Они проехали мимо заброшенной баррикады, а мулы Ярблека трусили за ними под траурные звуки колокольчика.

– Мне кажется, нам вскоре придется расстаться, – сказал Бельгарат одетому в меховую шапку надракийцу. – Через неделю мы должны быть в Ашабе, а твои мулы нас задерживают.

Ярблек потер лоб.

– Никто не может упрекнуть вьючных мулов в том, что они идут слишком быстро, – согласился он. – Я все равно скоро сверну на запад. Вы, если хотите, можете отправляться в Каранду, а я постараюсь как можно скорее выйти к побережью.

– Гарион, – произнесла Польгара, многозначительно взглянув на столб дыма, поднимающийся над деревней.

– Ах, – ответил он. – Я совсем забыл. – Он поднял руку, ослабляя волю. Дым рассеялся и превратился в облако.

– Не надо делать из этого спектакль, – заметила Польгара. – Выглядит безвкусно.

– Но ты сама всегда так делаешь, – возразил он.

– Да, дорогой, но я знаю, как это делается.

Ближе к полудню, когда они при ослепительном свете солнца взобрались на вершину длинного холма, их внезапно окружил отряд маллорейских солдат в кольчугах и красных туниках. Воины появились из лощин и оврагов и теперь стояли, угрожающе потрясая копьями.

– Стой! – отрывисто приказал офицер. Он был низок ростом, еще ниже Шелка, но держал себя так, будто в нем было по меньшей мере десять футов.

– Так точно, капитан, – ответил Ярблек, натягивая поводья.

– Что будем делать? – прошептал Гарион на ухо Шелку.

– Пускай Ярблек с ними разбирается, – ответил тот. – Он знает, как это делать.