— Половинчик, — ухмыльнулся, повернувшись к нему, гоблин. В этом оскорбительном словечке отражалось все презрение его сородичей к двеллерам. Он занес свой большой боевой топор и приготовился нанести удар. — Я тя на мелкие кусочки щас порублю, а из остатков супец сварганю.

Вечно они речи произносят, совершенно не к месту, подумал Джаг. Мысли в голове двеллера кружились безумным вихрем, подгоняемые страхом и уверенностью в том, что ему пришел конец. Или же имеет смысл еще побороться? Жизнь в гоблинских шахтах и путешествия на материке с Великим магистром Фонарщиком научили его брать судьбу в свои руки, когда другого выбора не оставалось.

Между тем Древние наделили двеллеров необычайной быстротой движений. Джаг заметил, как гоблин напряг торс, и стремительно присел, уклоняясь от могучего удара, который, попав в цель, наверняка разрубил бы его пополам. В отчаянном рывке он бросился гоблину под ноги и сбил его, используя инерцию движения противника.

Дверь за спиной у двеллера сорвалась с петель после того, как в нее, сшибив при этом с ног своего спутника, тяжело врезался гоблин.

Он, ошарашенно моргая, сел на палубу и окинул Джага убийственным взглядом.

— Ну, теперь тебе точно капец, половинчик. Можно подумать, все не к тому шло с самого начала, подумал двеллер, и тут же ему стало жалко времени, потраченного на эту мысль. Любые ощущения, даже инстинктивные и мгновенные, как известно, отнимают время, необходимое для того, чтобы спасти свою шкуру.

Вскочив на ноги, Джаг рванулся в комнату волшебника, потому что больше деваться было некуда, а ему так и так надо было туда попасть. При первом же шаге он споткнулся о сломанную дверь, которую выбил ударившийся об нее гоблин, и полетел на пол.

Упал он лицом вниз, сильно ударив подбородок и едва не потеряв сознание от ушиба. Застонав, он с трудом перевернулся на спину и, подняв голову, увидел, что в дверном проеме как раз появился первый гоблин.

— Это же каюта волшебника! — воскликнул один из его товарищей, оставшийся в коридоре.

— А то я не знаю, — отозвался первый. — Думаешь, я совсем дурак, что ли?

— Сюда нельзя заходить под страхом смерти. Так сказал капитан, и сам волшебник тоже.

— Ты предпочитаешь вернуться к волшебнику и сказать ему, что мы позволили половинчику копаться в его вещах?

— Ну… нет, — озадаченно ответил второй гоблин.

— Тогда давай прикончим половинчика, да побыстрее. — Первый гоблин ухватил обеими руками боевой топор.

— Помнишь тех змей в прошлый раз? — спросил второй. — Они нас едва не прикончили.

— Змеям каюк.

— Так другие какие-нибудь вылезут.

— Я не вижу никаких… — Первый гоблин внезапно завопил от ужаса. — Оно меня схватило! Схватило!

Я ослеп!

Удивленный тем, что он все еще жив, Джаг оглянулся и увидел, что в трюм каким-то образом пробралась Мар. Очевидно, обезьянка увидела, в какой двеллер опасности, и решила принять меры по этому поводу. Она вскочила на плечи первого гоблина, закрыв его глаза лапами.

— Да это просто мартышка, — сообщил второй гоблин.

— Мартышка, говоришь? Ну так сними ее, пока она мне зенки не выцарапала.

Второй гоблин потянулся к обезьяне. Почуяв опасность, Мар, совершив головоломный прыжок, приземлилась на спину Джага, крепко обхватив его за шею. Гоблин снова замахнулся топором. Понимая, что сбросить обезьяну с собственной спины ему так быстро не удастся, двеллер бросился к столу, где лежала книга. Чувствуя себя вполне уверенно — противниками-то у них были половинчик и маленькая мартышка, — гоблины поспешили за ним. У стола Джаг схватился за ручку ящика, почувствовал покалывание защищавшего книгу заклятия и рывком открыл ящик.

— Ну, половинчик, — издевательски хохотнул первый гоблин, — должен сказать, неподходящее ты себе на шел укрытие.

Двеллер между тем нырнул под стол; Мар перебралась ему на плечо и по-прежнему цеплялась за шею, прикрывая лапой его правый глаз, так что он мог видеть только левым. Джаг прижался спиной к стене, с горьким сожалением думая о том, как же сильно ему не везет. Значит, волшебник все-таки снял защитное заклинание?

— Иди, иди сюда, половинчик, — поманил его гоблин, заглядывая под стол. — Дай-ка я тебя вытащу, да и рубану от души. Вот увидишь, я с тобой быстро разберусь…

Мар испуганно взвыла прямо в ухо Джагу, явно понимая, что и ей тоже может не поздоровиться.

Как раз перед тем, как мощная рука гоблина схватила двеллера за лодыжку, тени в комнате внезапно сдвинулись. Двеллер помнил, что единственный свет шел от толстой свечи на столе, этот слабый огонек едва разгонял тьму. Тени, запрыгавшие на противоположной стене, были причудливо изломаны.

— Нет, — внезапно хрипло прошептал один из гоблинов, взгляд которого упал на стол.

Судя по крикам в коридоре, Рейшо все еще сражался со своими противниками.

Гоблин, ухвативший Джага за лодыжку, тоже поднял голову и злобно выругался. Через мгновение двеллер увидел, как змеиная голова размером с бочку опустилась вниз и заглотала его по самые плечи. Гоблин завопил от ужаса, но голос его будто доносился из пещеры.

В прошлый раз змеи были куда меньше; вместо того чтобы убрать защищавшие книгу чары, Эртономус Дрон их усилил. Все новые и новые толстые извивы огромных пресмыкающихся со стуком сползали на пол.

Змея, ухватившая гоблина, который держал Джага, вздернула его в воздух, вместе с ним вытянув из-под стола и двеллера.

— А-ааа! — Издавая жуткие вопли, два других гоблина устремились прочь из каюты, в спешке толкая друг друга, но далеко убежать не успели — одного из них схватила вторая змея. Дорогу третьему преградили извивы змеиных тел.

Джаг и сам не мог удержаться от крика ужаса; он пнул гоблина, державшего его за лодыжку, и попытался оторвать от своей шеи обезьяну — Мар так крепко в нее вцепилась, что дышал он с трудом.

Пальцы гоблина железным кольцом продолжали сжимать ногу двеллера, но когда змея еще шире распахнула огромную пасть, чтобы заглотать намеченный себе обед, она оторвала руку гоблина от лодыжки Джага.

Гоблин звал на помощь, отчаянно дрыгая ногами. На глазах у потрясенного двеллера змея сначала опустила голову до самого пола, а потом подняла ее вверх и втянула свою добычу внутрь.

Джаг ухватил Мар за пальцы — обезьяна как раз больно ткнула одним из них ему в глаз. Он наполовину ослеп, но все же сумел отцепить мартышку и поднял голову как раз вовремя, чтобы столкнуться нос к носу с гигантской змеей.

Нос змеи был больше, чем голова двеллера; чешуя ее в свете свечи переливалась радужным сиянием и отдавала маслянистым блеском. Джаг почувствовал на лице облачка теплого воздуха, вырывавшиеся из ноздрей пресмыкающегося, но не мог пошевелиться, загипнотизированный приближением неумолимой смерти. Мар в отличие от него заворожена не была. С тревожным воплем мартышка соскочила с плеча двеллера и метнулась к двери.

Змея ухмыльнулась, или, во всяком случае, так ему показалось — челюсти ее раскрылись, открывая бело-розовую пасть и зловеще изогнутые клыки. Как раз когда Джаг был уверен, что змея вот-вот проглотит его целиком, она рыгнула, и из пасти ее вылетел целехонький гоблин.

Змея явно страдала от несварения; она захлопнула челюсти и снова сглотнула.

Происшедшее позволило двеллеру слегка прийти в себя, и он вскочил на ноги, судорожно пытаясь припомнитьпрочитанный давным-давно трактат. Два дня назад, когда он впервые столкнулся с чудовищными змеями, Джаг был не в состоянии думать об источнике защитного заклинания, но в Хранилище Всех Известных Знаний он прочел много трудов по магии. Эта тема вызывала его серьезный интерес, особенно после того, как двеллер повидал при путешествиях с Великим магистром Фонарщиком кое-какие магические предметы. Кобнер, отважный гном, входивший в воровскую банду Бранта, все еще носил магический топор, который они нашли, когда отправились в путь, стремясь разгадать загадку Кархави-анского жабьего императора. Правда, носил Кобнер и шрамы, полученные в процессе приобретения этого топора.