Волшебник помедлил.

— Никто — ни один человек или существо какой бы то ни было расы — до сих пор ничего подобного не высказывал.

— Верно, — негромко сказал Джаг. Он знал, что Краф начал к нему прислушиваться, но он очень устал, пытаясь добиться этого. Когда идеи, о которых он сейчас говорил, впервые родились у него в голове, он долго пытался их отогнать. Собственные рассуждения казались двеллер у неправдоподобными — трудно поверить, что гоблины могли оказаться способными на такое.

По крайней мере, поправил себя Джаг, это было не похоже на то, что гоблины делали до сих пор.

— Ловушка в книге и присутствие волшебника на гоблинском корабле в гавани Келлох означают, что гоблины действовали не одни.

— Понимаю. — Краф погладил рукой бороду. — Теперь понимаю.

— Когда я был рабом в шахтах, — продолжал двеллер, — надсмотрщики вечно рассказывали друг другу разные истории. Они говорили о Перевороте и лорде Хар-рионе, снова и снова вспоминая, как весь мир едва не оказался под пятой гоблинов, подвергнутый разграблению и порабощению.

— Так и в самом деле едва не случилось.

— Я знаю.

— И случилось бы, если бы лорд Харрион не погиб.

— Такой поворот событий все еще возможен, — сказал Джаг. — Численность гоблинов продолжает расти.

Волшебник нахмурился.

— Да в этом нет ничего удивительного, они все время размножались как саранча или кролики.

— Именно. Только теперь они прекрасно знают, что в мире полно других мест, где можно жить. За последние годы гоблины набрали достаточно сил, чтобы вернуть и удержать в своих руках юг. Сколько времени потребуется для того, чтобы их кланы расползлись по всему миру?

— Этого никогда не случится, — воскликнул Краф.

— А почему, собственно? Кто остановит гоблинов? У кого хватит сил выступить против союза их кланов? Кто сможет объединить народы и заставить их выступить против общего неприятеля, как это произошло во время Переворота?

Краф заколебался, и двеллер почувствовал, что его слова все-таки произвели впечатление на волшебника.

— Гномы, — сказал наконец Краф. — Эльфы. Люди. Никто из них не позволит гоблинам снова набрать столько сил.

— А давно ли то же самое говорили про юг? — осведомился Джаг. — Разве не твердили, что никто не позволит гоблинам занять полуразрушенные города, которых так много на юге материка? Завоевание юга началось сотню лет назад, а теперь гоблины уже прочно там закрепились. Чтобы изгнать их оттуда, нужно пойти на них войной. А еще одной кровопролитной войны с гоблинами никто не хочет. Ни одна раса не может выставить для этого достаточно воинов. Они редко объединяются, чтобы защищать друг друга; вместо этого потихоньку, с неохотой уступают земли гоблинам. Я видел, как это происходит, и вы тоже.

— Подмастерье, все то, о чем ты говоришь…

— Лорд Харрион погиб много веков назад, — сказал Джаг. — Но Переворот продолжается — разве вы этого не видите, Краф? Это призрак, который бродит по нашему миру и высасывает из него жизнь, только медленно.

— Переворот закончился…

— Это лорд Харрион скончался, — перебил его Джаг. — Это лорд Харрион умер, а не Переворот. Вы знаете, почему на самом деле он пытался избавиться от всех книг?

— Чтобы уничтожить знания, — ответил волшебник. — Без знаний людям, эльфам и гномам не хватило бы сил выстоять против него и его полчищ.

— Есть кое-что и поважнее… — Двеллер вдруг заколебался. Он много месяцев и даже лет формулировал идеи, заставившие его в конце концов покинуть Рассветные Пустоши, и все это время сомневался в себе, в своих выводах и логике. Потом он убедился в своей правоте, но также и в том, что ни Великий магистр, ни другие библиотекари к его словам не прислушаются. Его теория почти не имела фактов для опоры, и теперь, глядя на Крафа, он снова мрачно ощутил это. — Лорд Харрион строил далеко идущие планы. Книги погибли. Музыка погибла. Искусство — вся живопись, скульптура, вся красота, которую научились творить народы, — тоже погибло. Вы знаете, что на самом деле погибло для большинства людей? Знаете, что на самом деле уничтожили лорд Харрион и гоблины?

— Полагаю…

— С уничтожением книг, библиотек и музеев для гномов, людей и эльфов погибло прошлое, — чеканя слова, произнес Джаг. — Большая часть истории. Большая часть традиций. Голоса тех, кто давно умер и узнал так много ценных истин, навсегда умолкли. Они больше не могли знакомиться с чужими культурами и находить в них сходство со своей. Без книг, без правдивых отчетов о прошлом, они стали более эгоцентричными и меркантильными. Их опустили на тот же уровень, на котором находились гоблины в тот момент, когда к ним пришел лорд Харрион.

— Что ты имеешь в виду?

— Лорд Харрион отобрал у людей, эльфов и гномов историю и оставил им только неуверенность в сегодняшнем дне и ненависть к пережитым в прошлом страданиям. Они забыли, как ждать будущего и надеяться, что оно принесет с собой улучшение.

— Чушь! — взорвался волшебник. — Они вполне достаточно помнили. Тебя послушать, так до Переворота все только и занимались что штудированием книг, а это далеко не так.

Двеллера было не сбить с мысли. Он был прав и знал это. Атака на Хранилище Всех Известных Знаний и способ, которым она была осуществлена, только прибавили ему уверенности. Великий магистр Фонарщик научил его вести дискуссию и выстраивать аргументы, и теперь он использовал этот навык.

— И что они помнили?

Судя по лицу Крафа, он был в ярости. Если бы Джаг был врагом волшебника, то в этот миг по-настоящему бы испугался за свою жизнь.

— Они помнили, что лорд Харрион был самым опасным врагом, с которым столкнулся этот мир, — гневно сказал он.

— Точно, — кивнул двеллер и посмотрел прямо в глаза Крафу. — И именно это убеждение в конце концов всех погубило.

— О чем это ты? — воскликнул волшебник. Судя по его мрачному взгляду, утверждение Джага, что поражение лорда Харриона каким-то образом сделало положение выживших после Переворота хуже, вызывало у него только раздражение. — Каким это образом людей, гномов и эльфов могла ослабить память о том, что лорд Харрион их злейший враг?

— Потому, — ответил двеллер, — что в конце концов лорд Харрион потерпел поражение.

— Ну конечно, он потерпел поражение, — сказал Краф. — Я был там. Я был с армией, которая обрушила его собственную цитадель ему на голову. Именно к тому мы и стремились, когда собрались вместе, — нанести ему поражение.

— Да, — кивнул Джаг и сделал многозначительную паузу. Наверху что-то громыхнуло. — Но что случилось потом?

— Мы погнались за остатками гоблинских армий, разбивая их везде, где могли. Всех уничтожить не получилось.

Двеллер кивнул.

— А потом?

— А потом… ничего.

— Это неверно. Было принято решение оставить книги — то есть место, где они собраны, Хранилище Всех Известных Знаний — в тайне. — Двеллер посмотрел на волшебника. — Сколько людей знало о том, что оказалось спасено так много книг?

— Мало. Да большинству, в общем, было все равно.

— Почему?

Краф махнул рукой.

— Потому что тогда совсем немного людей знали грамоту. Чтение да и книги интересовали правителей, вельмож, магов, целителей… ну еще торговцев. Обычный человек читать не умел, да если бы и умел, то не мог бы позволить себе купить книгу.

— Но и тогда были читатели, — возразил Джаг. — Я знаю, я встречал упоминания об этом как в исторических сочинениях, так и в романах в крыле Хральбом-ма. Великий магистр даже написал несколько трудов, посвященных роли книг в обществе до Переворота. Если, скажем, у целителя были сомнения по поводу того, как выполнить операцию, он искал книги, в которых мог найти совет. С этим все ясно. Но даже если у обычного человека возникал вопрос по поводу животноводства или правильной ротации урожаев на новых для него землях, он мог пойти в библиотеку или к владельцу небольшой частной коллекции книг и получить за умеренную цену интересующую его информацию.