— Создал язык? — Джаг не мог в такое поверить и не мог поверить в то, что Великий магистр говорит это столь спокойно.

— Вот именно.

— Как?

— Хотите верьте, хотите нет, библиотекарь первого уровня, — сухо уронил Великий магистр, — но когда-то письменности вообще не существовало. В какой-то момент ее пришлось создавать. Иначе гномы продолжали бы рисовать на стенах пещер, эльфы бы так и передавали информацию с помощью придания деревьям формы, а люди… ну, люди бы быстрее забывали старое, чем успевали выучить новое.

Двеллер все никак не мог свыкнуться с этой мыслью. Новый язык; эта возможность одновременно заставляла его загореться от возбуждения и наполняла страхом.

Языки разных сообществ не были созданы одновременно, — продолжал Великий магистр Фонарщик. — Это длилось на протяжении веков. Люди все активнее торговали и начинали делать это, уходя все дальше и дальше от своего дома. Им нужен был способ, с помощью которого они могли бы фиксировать: где приобрести товары, когда что есть в продаже, у кого более выгодные цены, когда наилучшая погода для совершения путешествий по суше и по морю и так далее.

Это Джаг знал. Причины рождения языков Великий магистр изложил ему на одном из самых первых уроков. Он тогда еще не верил, что Великий магистр на самом деле умеет читать. Двеллер поначалу удивился, не решил ли его собеседник, будто он забыл те простые уроки, но потом понял: его учитель просто рассуждал вслух, пытаясь убедить самого себя в том, что идет верным путем.

— Лорд Харрион пытался вернуть мир обратно в первобытную эпоху, — сказал Великий магистр Фонарщик, вспоминая битву против невежества, которую он до сих пор вел. — Он хотел отнять у нас знания, снова заставить нас жить в пещерах и бояться явлений природы, вместо того чтобы понимать их. — Он на секунду умолк.

В тишине закусочной эти слова прозвучали для Джага зловеще.

— Повелитель гоблинов почти добился своего, — добавил Великий магистр. — Чтобы понять, как он приблизился к победе, достаточно взглянуть на материк, где рассказы о книгах и о людях, умеющих читать, считаются в лучшем случае мифами, а в худшем — приносящими несчастья дурными бреднями, зачастую ведущими к гибели.

— Но если столько языков уже создано, — спросил Джаг, — зачем придумывать новый? — Во время путешествии Великий магистр часто опробовал на нем свои идеи, и сейчас двеллер легко переключился на знакомый ход ведения беседы.

— Чтобы хранить секреты, — сказал Краф. — Волшебники хранят массу своих секретов и обожают чужие.

Великий магистр Фонарщик бросил на него испытующий взгляд.

— И ты тоже, старый друг?

Тонкие губы Крафа изогнулись в холодной улыбке.

— Случалось и мне, Великий магистр, поддаваться этому зову сирены. Тайны явлений, причины их возникновения и их сущность постоянно привлекают меня и таких, как я.

— Любишь ты во все лезть, — сказал Великий магистр Фонарщик — и лишь наполовину в шутку. Эту дружелюбную пикировку они вели давно. — Тебе мало просто знать, обязательно надо еще все испытывать и менять.

— А как еще можно по-настоящему узнавать что-то о предмете или явлении, — отозвался волшебник, — не испытывая его и ничего в нем не меняя?

— Можно научиться принимать все как есть, — заметил Великий магистр.

Краф фыркнул; подобный метод его явно не устраивал.

— Но эта книга принадлежала волшебнику, — ввернул Джаг, желая вернуть разговор к исходной теме. — Волшебники знают много языков. Неужели Эртономус Дрон создал язык для своего собственного использования?

— Он мог это сделать, чтобы сохранить какие-то свои секреты, — предположил Великий магистр.

— Нет, — отозвался Краф, — думаю, ты не прав, старый друг. Многие доступные волшебникам силы лежат в первозданном языке, данном Древними тем, кто захочет одолжить магию у земли, океанов и небес. Даже гоб-линские колдуны, которые практикуют темную магию огня, используют первозданный язык; это факт, с которым ты ничего не поделаешь.

— Вы оба исходите из того, что книга принадлежит вотшебнику, — сказал Великий магистр. — Однако книга могла и не являться собственностью Эртономуса Дрона.

Джаг удивленно моргнул и задумался. В самом деле, он не заметил на книге никаких волшебных символов, не было на ней и пометок о принадлежности.

— «Принципы логики» Дракола, — напомнил ему Великий магистр Фонарщик. — Законы предположения — их следует помнить, Джаг.

— Ясно заявляйте только то, что известно, — произнес двеллер. — Четко формулируйте задаваемые вопросы. Помните, что логика, как и река, не обязана течь прямо — главное, чтобы она помогла дойти до сути.

— Но она никогда не должна противоречить самой себе, — вставил Великий магистр.

Джаг кивнул.

— Книга была у волшебника, — сказал Краф. — Это мы знаем точно.

— Да. Хотя при данных обстоятельствах можно было бы предположить, — заметил Великий магистр Фонарщик, — что все было как раз наоборот и это книга им завладела. Откуда у Эртономуса Дрона взялась эта книга, или, если принять последнюю возможность, почему она захватила его? — Он приподнял книгу кончиками пальцев.

— Это произошло не случайно, — сказал двеллер, напоминая остальным о еще одном факте. — Он приложил серьезные усилия к ее охране.

— Или чтобы охранить себя от нее, — поддержал версию, выдвинутую своим другом, Краф. — Тогда это говорило бы в пользу гипотезы, что обладать этой книгой он вовсе не стремился, более того — боялся ее.

Великий магистр бросил на предмет их дискуссии внимательный взгляд.

— Нельзя сказать, что она выглядит опасной.

— Пальчиковые триты тоже опасными не выглядят, — заметил волшебник, — но если трит тебя ужалит во время брачного сезона, тебе конец.

Джаг знал, что тритами называли злобных хищников, живших в мертвых телах. Опаснее всего они были сразу же после рождения, в пальчиковой стадии.

— Поверю тебе на слово, — кивнул Великий магистр, — и буду радоваться, что никогда не сталкивался с тритами, пальчиковыми или взрослыми.

— Рождение роя пальчиковых тритов, — сказал Краф, и голос его зазвенел от воспоминаний, — это, скажу я тебе, зрелище, забыть которое сложно.

— Эртономус Дрон путешествовал с гоблинами, — напомнил двеллер.

— Почему? — задал вопрос Великий магистр.

— Наверняка не по собственному выбору, — заявил Краф. — Даже самый злой маг не станет путешествовать с гоблинами, если у него есть выбор.

— Фомхин Мхоут связался с гоблинами в Мысе Повешенного Эльфа, — возразил Великий магистр Фонарщик.

— Мхоут использовал наводнивших город гоблинов только в качестве преграды, чтобы удержать врагов на расстоянии от своей крепости, — уверенно произнес Краф.

— Ну что ж, значит, тут мы расходимся во мнениях, — сказал Великий магистр.

Волшебник кивнул.

— Так зачем он направлялся куда-то с этой книгой на гоблинском корабле?

— Потому что книгу надо было перевезти, — предположил Джаг.

— А почему ты думаешь, что это не его самого надо было перевезти? — осведомился Великий магистр.

— Если Эртономусу Дрону необходимо было куда-то попасть, — объяснил двеллер, начиная увлекаться собственными рассуждениями, — он бы мог спокойно отправиться туда и без компании гоблинов.

— Я не так уж в этом уверен, — покачал головой Краф.

— У него могло не оказаться выбора, — заметил Великий магистр. — Не исключено, что книга крепко держала его в руках.

— Ну хорошо, — не стал спорить Джаг. — Но Эртономус Дрон не стал бы путешествовать с книгой, если бы опасался за ее сохранность.

— А что бы он с ней сделал?

— Спрятал, — ответил двеллер. — Убрал бы в какой-нибудь магический тайник, известный только ему одному.

— Такие места тоже, случается, обнаруживают, — сказал Великий магистр. За многие годы он нашел порядочно таких укрытий по всему материку.

— Да, но это не так легко. А в дороге книгу легче было обнаружить, чем в тайнике. — Джаг задумался на мгновение. — Каннитон, «Ловкость рук: руководство для начинающего карманника».