— Я заставил его сказать мне, — сказал волшебник, будто угадав незаданный вопрос Джага. — У него не было выбора. Если я хочу что-то узнать, то помешать мне нелегко.

Двеллер посмотрел на Крафа в упор, с усилием заставляя себя не отворачиваться.

— Ты правда собираешься это сделать? — спросил волшебник.

— Да, — ответил Джаг.

— Но зачем, подмастерье?

— Почему вы меня так вечно называете? — раздраженно спросил двеллер. — У меня есть имя. И я не ваш подмастерье. Даже когда я был подмастерьем у Великого магистра, он меня так никогда не называл. Только вы.

Краф сложил руки на груди, посох при этом сжав в правом кулаке.

— Потому что ты и есть подмастерье. Подмастерье Вика.

— Я был когда-то учеником библиотекаря, — упрямо продолжал Джаг, — но это осталось позади — теперь я библиотекарь первого уровня.

— Нет.

Джага охватил гнев, и он не стал его сдерживать. В конце концов, он больше не был перепуганным маленьким двеллером, скованным одной цепью со своими товарищами по несчастью.

— Ты бросил этот пост, — сказал волшебник, едва Джаг открыл рот.

— Нет, я его не бросал.

— Именно что бросил и умчался через океан, да еще и снова собираешься повторить свой подвиг.

— Это мое дело.

— Ты подмастерье Вика.

— Я сам по себе.

Краф наклонился и посмотрел в упор на двеллера.

— И что ты собираешься найти на материке?

— Свою семью.

— Ложь. — Глаза волшебника вспыхнули. — В глубине души ты знаешь, что никого из них нет в живых.

— Почему вы в этом так уверены? — гневно воскликнул Джаг.

— Потому что мало кому удается выйти живыми из гоблинских шахт. Даже если каким-то чудом это и случилось, как ты собираешься их найти?

— Я могу отправиться туда.

— В гоблинские шахты?

— Да. — Двеллер почувствовал на глазах слезы. Их словно принес с собой холодный ветер с юга, с Кровавого моря, от которого их отделяли только пики Костяшек; он чувствовал, как они стекают по его щекам.

— Великолепный план, — с сарказмом протянул Краф.

— Лучшего у меня нет. — Джага страшно злило, что он позволил волшебнику так себя раздразнить.

— И что ты собирался делать после того, как тебя опять закуют в кандалы?

— Никто бы меня не заковал.

— Именно так бы и вышло, — уронил волшебник, бросив на него сердитый взор.

Тут двеллер заметил несколько любопытных голов, высовывавшихся из-за стены.

Краф не глядя взмахнул посохом, и в стену ударила молния. Грохота было много, но сами камни не пострадали. Головы моментально скрылись за стеной.

— Терпеть не могу, когда подслушивают, — хмуро сказал волшебник и продолжил: — Хуже всего то, что Вик наверняка отправился бы за тобой, как только услышал бы о том, что ты снова попал в неволю. Если бы я был здесь, когда ты в тот раз собрался покинуть остров, ни за что бы этого не допустил.

— Вы бы меня не остановили.

Краф посмотрел на него в упор, не произнося ни слова. Не стоило бы мне этого говорить, сказал себе Джаг.

— Вы не имели бы права так поступить. Это мой выбор. Это моя семья.

— Твоя семья здесь, подмастерье.

Двеллер решил было в очередной раз возразить, но вовремя прикусил язык.

— Более того, — продолжал Краф, — здесь тебе повезло быть избранным для особого долга.

— Какого еще долга?

— Стать подмастерьем Великого магистра Хранилища Всех Известных Знаний.

— За время службы Великого магистра здесь перебывали десятки учеников…

— Сотни, — поправил его волшебник.

— Тем более сотни. — Джаг знал, что некоторые из них умерли во время службы в Библиотеке, кто-то от старости, а кто-то от завезенной с материка болезни, а кто-то покинул Хранилище Всех Известных Знаний. Почти все двеллеры приходили работать в Библиотеку только из-за давних клятв Древним магам, создавшим Рассветные Пустоши и позволившим им жить на острове.

Некоторые из этих библиотекарей вернулись на семейные фермы и лавки, когда отслужили оговоренные десять лет, потому что так и не научились любить свое дело. Другие, может, и любили книги и свои обязанности в Библиотеке больше, чем сельское хозяйство, ремесла или работу в лавке, но не имели достаточных способностей, чтобы продвинуться выше определенного уровня.

Двеллер знал, что сам Великий магистр прослужил библиотекарем третьего уровня дольше, чем кто-либо в истории Хранилища Всех Известных Знаний. И вообще Великий магистр Фонарщик был уверен, что его уволят из Библиотеки.

Но это было до того, как его силой увезли на «Одноглазой Пегги». Когда он вернулся в Рассветные Пустоши с четырьмя книгами из могилы мертвого волшебника в гоблинском городе Мыс Повешенного Эльфа, будущим Великим магистром заинтересовался Краф. Как оказалось, Краф уже давно делился с Великими магистрами Библиотеки сведениями о книгах, остававшихся на материке, чтобы те предприняли что-либо для их спасения. До Эджвика Фонарщика пост Великого магистра занимал человек по имени Фролло, но он никогда не уделял этим сведениям особого внимания.

А вот Великий магистр Фонарщик ими заинтересовался и после многочисленных поездок на материк доставил в Хранилище Всех Известных Знаний весьма ценные трактаты.

— Я не мог здесь оставаться, — сказал Джаг. — Как только я осознал, что это из-за Великого магистра я немогу найти свою семью, я ни минуты больше не мог здесь оставаться.

Лицо Крафа напряглось.

— Что это ты несешь?

— Я сказал…

Волшебник раздраженно махнул рукой.

— Я прекрасно слышал, что ты сказал, но теперь изволь объяснить свои слова.

— Что объяснить?

— Каким образом Вик несет ответственность за то, что ты не можешь найти свою семью.

Двеллер печально вздохнул, думая о том, что никому его не понять и что он сейчас станет жабой, а никто так и не узнает почему.

— Да, я сказал, что Великий магистр виноват в том, что я не могу найти свою семью. Но это не одного Великого магистра Фонарщика вина, не стоит останавливаться на нем. Ответственность лежит на последних десяти, двадцати или даже тридцати Великих магистрах, если хотите.

— И что же Вик, по-твоему, сделал не так?

Зная, что теперь от разговора не отвертеться, раз уж он выпустил червячка из яблока, Джаг сказал:

— Он ее не вернул.

Эти слова еще сильнее озадачили Крафа. Он дернул щекой и, прищурившись, посмотрел на двеллера.

— О чем это ты?

— О Библиотеке. — Джагу не стоял ось на месте, и он начал шагать взад-вперед, правда не смея при этом удалиться дальше чем на несколько футов от волшебника.

— О Библиотеке, — повторил Краф, явно не понимая.

Двеллер кивнул.

— О Хранилище Всех Известных Знаний. О Библиотеке.

— И Вик ее не вернул?

— Нет, не вернул, а должен был.

— Подмастерье…

Джаг бросил на волшебника сердитый взгляд.

— Джаг, — поправился тот, явно с трудом держа себя в руках, — я все никак не могу взять в толк, к чему ты ведешь.

— Много лет назад, — сказал двеллер, — Древние маги заставили этот остров подняться с морского дна. Они изменили море вокруг, возвели с трех его сторон и большей части четвертой смертельно опасные рифы и накрыли землю и море вечными туманами, которые отпугнули от этих краев большую часть народов, пользующихся морем как транспортным путем и как источником пищи. Но Древние знали, что рано или поздно народы, особенно люди с их страстью к бродяжничеству и потребностью завоевать море, снова доберутся сюда.

— Они пытались, конечно же. Наверное, и этот остров они бы нашли, если бы Древние не решили поселить в море столько опасных тварей, что зловещие истории о них не утихали в людских устах.

— Еще незваных гостей помогают прогонять пираты, — добавил Джаг.

— Верно.

— В те времена, — продолжил двеллер, — Библиотеку надо было спрятать. На суше и на море свирепствовали полчища гоблинов, ведомые лордом Харрионом. Гоблины безжалостно уничтожали всех, кто смел им противостоять, но с ничуть не меньшим пылом они охотились за книгами.