Пытаясь заснуть, Рэй начал подсчитывать аккуратные черные фишки, достоинством по сто долларов каждая, те самые, что судья пригоршнями носил кассиру. Проклятые фишки никак не заканчивались; до богатства, с которым он делил постель, было далеко.

На городской площади имелись три ресторанчика: в двух собирались люди белой расы, третий облюбовали афроамериканцы. Среди посетителей «Чайного домика» преобладали банкиры и юристы, разговоры там велись серьезные: о рынке ценных бумаг, о политике, о гольфе. «Кофейня» была клубом для фермеров, полисменов и рабочего класса. За столиками спорили о футболе и охоте на водоплавающую птицу. «У Клода» в течение уже сорока лет собирались чернокожие. Кухня заведения пользовалась славой во всем округе.

Гарри Рекс считался завсегдатаем «Кофейни», как и многие из его коллег, предпочитавших обедать в компании тех, чьи интересы они представляли. Всю неделю, за исключением воскресенья, заведение открывалось в пять утра и к шести бывало обычно уже полно посетителей. Оставив машину возле входа, Рэй запер дверцы и прошел внутрь. Из-за холмов медленно поднималось солнце. До дома Рэй рассчитывал добраться за пятнадцать часов. Около полуночи он примет душ и с наслаждением вытянется в своей постели.

Гарри Рекс сидел за столиком у окна, держа в руке уже порядком истрепанную окружную газету.

— Какие-нибудь новости?— осведомился Рэй: в «Кленовой долине» не было даже телеантенны.

— Ничего стоящего,— отвел взгляд от передовой статьи Гарри Рекс.— Я перешлю тебе все публикации некрологов.— Он протянул газету Рэю: — Хочешь взглянуть?

— Нет времени.

— Но ты хоть позавтракаешь?

— Да.

— Эй, Делл!— оглушительно рявкнул Гарри Рекс.

Никто из сидевших в зале мужчин (по утрам дамы обходили заведение стороной) не повернул к нему головы.

— Делл по-прежнему здесь?— удивился Рэй.

— Еще бы. Ее матери восемьдесят, а бабка на днях разменяла вторую сотню. Делл переживет нас обоих.

Видимо, зная об этом, Делл терпеть не могла фамильярности. Двигаясь с кофейником в руке к их столику, она сохраняла на лице надменную мину, которая при виде Рэя мгновенно сменилась добродушной улыбкой. Обняв его, толстуха низким голосом пропела:

— Последний раз ты заходил сюда лет двадцать назад.

Она присела на соседний стул, стиснула руку Рэя и обрушила на него поток соболезнований.

— Как похороны?— прервал ее Гарри Рекс.

— Ничего более достойного даже не припомню,— с чувством сказала Делл, явно рассчитывая умерить безутешную скорбь Рэя.

— Спасибо,— отозвался он, ощущая, как к глазам подступают слезы — не сыновней печали, но от резкого запаха дешевых духов.

Негритянка вскочила.

— Что будете есть? Имейте в виду: деньги не нужны, Все за счет заведения.

Гарри Рекс заказал для обоих сосиски и блинчики с кленовым сиропом, себе стопку повыше, Рэю — чуть ниже. Делл скрылась в кухне, оставив после себя облако приторного аромата.

— Дорога тебе предстоит неблизкая. Подзаправься.

За три дня пребывания на Юге Рэй устал от тяжелой местной кухни и мечтал сейчас об одном: очутиться в Шарлотсвилле, где повара куда более экономно относятся к свиному жиру и растительному маслу.

Никто, кроме Делл, слава Богу, его в зале не узнал. Юристов в этот час в «Кофейне» уже не было, как не было и тех, кто присутствовал на похоронах. Над столиками, за которыми устроились полисмены и механики, висел неумолчный гомон, собеседникам просто не хватало времени оглядеться по сторонам. К счастью, Делл умела держать язык за зубами. Выпив первую чашку кофе, Рэй расслабился. Звуки человеческой речи и взрывы смеха доставляли ему искреннее удовольствие.

Еды, что принесла негритянка, хватило бы на восьмерых: блинчики, гора сосисок, тарелка бисквитов, увесистый кусок сливочного масла, вазочка с домашним вареньем. Кто, черт возьми, ест блинчики с бисквитами?

Делл похлопала Рэя по плечу.

— Твой отец был на редкость милым человеком, мой мальчик.— С этими словами она скрылась в кухне.

— О твоем отце можно сказать многое,— заметил Гарри Рекс, аккуратно выкладывая на блинчик ложку варенья,— но уж милым его никак не назовешь.

— Это точно,— кивнул Рэй.— Он сюда приходил?

— Во всяком случае, не со мной. Судья не признавал завтраков, терпеть не мог толпу, презирал пустые разговоры и любил спать до полудня. По-моему, это местечко не для него. За минувшие девять лет он вообще редко показывался на площади.

— Где же тогда Делл с ним познакомилась?

— В суде. Одна из ее дочерей родила, причем отцом ребенка оказался добропорядочный семьянин. Разумеется, началась жуткая склока.— Гарри Рекс отправил в рот три блинчика сразу и потянулся за сосиской.

— Ты, конечно, не остался в стороне.

— Конечно. Решение судья принял поистине соломоново.

Считая себя обязанным хоть что-то проглотить, Рэй подцепил вилкой блинчик.

— Твой отец был легендой, Рэй. Местные жители его боготворили. В округе он ни разу не получал меньше восьмидесяти процентов голосов.

Рэй кивнул. Пышные блинчики казались ему напрочь лишенными вкуса.

— Если ты дашь на ремонт тысяч пять, то затраты окупятся сторицей,— заметил Гарри Рекс с набитым ртом.— Это будет весьма разумное вложение денег.

— Пять тысяч на что?

Его собеседник вытер салфеткой губы.

— На то, чтобы навести в доме элементарный порядок. Вымыть полы и стены, уничтожить тараканов, стереть пыль. Требуется подправить крышу — кое-где она течет. Плюс побелка, газоны и прочие мелочи. Работников я тебе обеспечу.— Сжав в руке вилку, Гарри Рекс ждал ответа.

— В банке всего шесть тысяч.

Гарри Рекс разлил кофе по чашкам.

— А как же найденная тобой коробка с банкнотами?

— По-твоему, их можно тратить?

— Я думал об этом всю ночь.— Гарри Рекс отхлебнул из чашки.

— И?

— Возникают два вопроса, один достаточно серьезен, другой — так себе. Во-первых, откуда деньги? Интересно же, правда? Но не очень важно. Предположим, судья ограбил банк. Но ведь он умер. Хорошо, выиграл в казино и не уплатил налоги. И умер. Ладно, скажем, старик просто любил бумажки и потихоньку копил их в течение всей жизни. Кто с него спросит? Ты улавливаешь мою мысль?

Рэй пожал плечами: он ожидал чего-то более запутанного. Воспользовавшись краткой паузой, Гарри Рекс принялся за очередную сосиску.

— Во-вторых, как ты намерен ими распорядиться? Вот об этом действительно стоит подумать. Мы исходим из того, что пока о деньгах никому не известно, верно?

— Да. Они были спрятаны.— Рэй вспомнил ночной скрежет у окна, разбросанные по кабинету темно-зеленые коробки и машинально оглянулся на дверь, за которой стояла «ауди».

— Если ты включишь сумму в опись имущества, половину получит налоговое управление.

— Это мне известно, Гарри. А что бы сделал ты?

— Вопрос не по адресу. Я воюю с налоговиками уже восемнадцать лет, и без всякого успеха. К дьяволу!

— Совет юриста?

— Нет, друга. Как юрист скажу, что все имущество должно быть переписано в полном соответствии с требованиями гражданского кодекса штата Миссисипи.

— Благодарю вас, сэр.

— Я бы взял тысяч двадцать, вложил их в имение, выждал годик-другой, а потом честно поделил бы остаток с Форрестом.

— Вот это — точка зрения настоящего адвоката.

— Нет, всего лишь здравый смысл.

Присутствие на столе бисквитов объяснилось тогда, когда Гарри Рекс яростно атаковал блюдо.

— А ты разве не будешь?— спросил он.

— Нет, спасибо.

Разрезав кусок вдоль, Гарри Рекс щедро смазал обе половинки маслом, добавил варенья, положил в середину сосиску и отправил чудовищный сандвич в рот.

— Уверен?

— Абсолютно. Скажи, деньги могут быть помечены?

— Только в том случае, если это выкуп, взятка или доходы от торговли наркотиками. Вряд ли судья Ройбен Этли когда-либо связывался с подобными вещами.

— Хорошо. Можешь потратить пять тысяч.