Элен и Элисса обменялись взволнованными взглядами: неужели Нанетт не может привыкнуть к его шрамам?

— О, нет… я уверена, что вы ошибаетесь, — произнесла Элисса, и Элен была ей за это признательна, потому что у нее самой в горле образовался ком и она не могла говорить.

— Да нет, все в порядке. Я понимаю Нанетт. Ей просто нужно время.

Элен растерянно смотрела на мужественное лицо Дэмиена.

— Элен! — Из кухни выскочила Белла.

— Да?

— Вам звонят. Некто Джек Гэллагер.

— Джек! — одновременно воскликнули Элисса и Элен.

Элен бросилась через буфетную, чтобы взять телефон, и Элисса закричала:

— Держу пари, он вспомнил о твоем дне рождения! Поругай его за забывчивость и скажи, что он получит прощение только в том случае, если лично приедет к тебе с визитом.

Через десять минут Элен вернулась.

— Джек в Лондоне, — объявила она. — Он извиняется за то, что пропустил мой день рождения, но говорит, что выслал мне прекрасный подарок.

— Лучше бы сам приехал, мы его так давно не видели…

— А кто это — Джек? — Дэмиен пытливо посмотрел на Элен. — Еще один бойфренд?

Она покраснела.

— Джек — это первый мужчина, с которым спала Элен, — сказала Элисса.

После минутного замешательства прозвучал смешок Люси.

— В самом деле? — Дэмиен, прищурившись, посмотрел на девушку.

— Ну, Элисса, считай, что ты мертвец, — зло произнесла Элен.

— Не забывай, что я тоже с ним спала, — вмешалась Люси.

Дэмиен бросил удивленный взгляд на Люси.

— Наверное, этому парню здорово повезло. — Он повернулся к Элиссе: — А как насчет вас?

Она засмеялась.

— Нет, я не боялась грома.

Дэмиен сконфузился.

— А, значит, боязнь грома возбуждающе действует на сестер Кросби? Надо это записать.

— Джек — наш сводный брат! — выпалила Элен.

— Давайте я вам все объясню, — с улыбкой произнесла Люси. — После того как умерла наша мама, папа через некоторое время женился на матери Джека. Джек был старше и защищал нас, когда нам было страшно.

— Ах, вот что, — сказал Дэмиен. — И он позволял вам заползать к нему в кровать во время грозы?

— Они были такими цыплятками, — поддразнила сестер Элисса и добавила: — Когда папа и Рита разошлись, мы, девчонки, не захотели расставаться с Джеком. Мы всегда будем любить его.

— Везунчик! А почему он в Лондоне? — ни к кому персонально не обращаясь, спросил Дэмиен.

— Держу пари, вам приходилось есть в «Гэллагер-бистро» в Нью-Йорке?

— Много раз, — кивнул он.

— Ну так вот, это заведение Джека. А в Лондоне он собирается открыть еще одно.

Дэмиен поднял брови.

— Да?

— Мистер Лорд! — раздался голос Беллы. — Леди наверху сказала, что это вам. — Она вручила ему толстый конверт. — Говорит, его ей прислали из больницы…

Дэмиен взял конверт, едва взглянув на него.

— Это ваш счет? — пошутила Элен, довольная, что они сменили тему.

Дэмиен засмеялся:

— Не угадала.

— Что же тогда?

— Мои записки, я их делал, чтобы скоротать время в больнице…

— Что-то вроде книги?

Дэмиен покачал головой.

— Вряд ли. Забудь об этом.

Элен попросила:

— Можно мне прочитать?..

— Не стоит тратить время.

— Ну, пожалуйста. Если вы дадите мне это прочитать, я буду выказывать вам чувство любви, почета и заботы.

Дэмиен вопросительно посмотрел на нее.

— Значит, мы произнесли это?

Как я могла выпалить эти три самых главных слова в жизни? — испугалась Элен. Она побледнела.

— Что?.. — Голос ее дрожал. Она несколько раз сглотнула слюну. — Что вы говорите?

Дэмиен окинул ее неторопливым взглядом и протянул конверт. Элен почувствовала себя на седьмом небе от счастья: он дает мне возможность заглянуть в его мысли!

В воскресенье с утра сестры Кросби занялись шитьем штор для комнаты Нанетт в мансарде. Их гостья очень редко выходила, она все время ссылалась на мучившую ее мигрень.

Они расположились в гостиной. Вскоре к ним присоединился Дэмиен. Он уселся на диван, волосы у него были влажные после душа, и он принес с собой приятный запах мыла. Взглянув на него, Элен почувствовала небывалый прилив нежности. Как эта Нанетт смеет заставлять его страдать! — подумала она с негодованием. И тут, словно по заклинанию, высокая брюнетка вплыла в комнату. Она шикарно выглядела в своем просторном бежевом свитере и льняных брюках.

— Так вот вы где! — Нанетт подошла к Дэмиену и, обвив руками его шею, потерлась о его неповрежденную щеку. — Доброе утро, любимый, у тебя такой изможденный вид… Ты ел?

— Нет, только завтракал.

— О, ты все шутишь! А я просто умираю с голоду.

Элисса и Люси широко улыбнулись ей.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули? — поинтересовалась Элисса.

— Ничего не имею против вашей гостиницы, дорогая, но у меня жутко болела голова. А у меня для тебя сюрприз, — обратилась Нанетт к Дэмиену. — Я должна была тебе об этом сказать еще вчера за обедом. Но ты же знаешь, моя голова… — (Дэмиен с интересом посмотрел на нее.) — Ну, ты хочешь узнать о моем сюрпризе? — просюсюкала Нанетт.

Дэмиен насмешливо поднял бровь.

— Я раздумываю.

— О, Дэмиен, не дразни меня! Скажи лучше, ты помнишь, я встречалась со Стони Сильва, певцом в стиле кантри; когда он давал концерты в Бостоне? Такой прекрасный человек. Ну, в общем, он через неделю выступит здесь с телевизионным шоу, и мне удалось упросить его провести благотворительный вечер.

— В чью пользу на сей раз?

— В пользу Американской кардиологической ассоциации. Я надеюсь, нам удастся записать концерт на пленку и показать его потом по кабельному телевидению. Мне, конечно, придется много потрудиться, но пока я здесь… — Она замолчала, а потом капризно спросила: — Ты разве не гордишься мною, любимый?

— Ты не знаешь, как я тобой горжусь, Нанетт. — Он любовно погладил ее руку, однако Элен заметила, что желваки у него на скулах напряглись.

Убрав ладонь Дэмиена со своей руки, Нанетт потерла костяшками пальцев его гладкую щеку.

— Естественно, тебя я не приглашаю. Тебе еще рано перенапрягаться.

В какую-то долю секунды многое отразилось во взгляде Дэмиена: его боль, уязвимость, однако он быстро надел на себя маску любезности.

— К тому же мои шрамы могут оскорбить гостей. — Несмотря на то что он произнес эти слова довольно тихо, они, казалось, заполнили собой комнату и эхом отозвались в каждом углу. — Как ты думаешь, Нанетт?

— Шрамы? Но почему, Дэмиен… Я вообще… Я хочу сказать, я их не замечала…

— Правда? — прошептал он, а потом протянул руку, схватил ее правую ладонь и намеренно сильно прижал ее к своей изуродованной рубцами щеке. — Вот мои шрамы.

Нанетт резко отдернула руку.

— О, любимый! Я… я вовсе не хотела обидеть тебя.

Сердце Элен сжалось от боли, она мысленно взывала к Нанетт: «Неужели ты не понимаешь, что делаешь ему больно?!»

Нанетт оказывала Дэмиену какие-то странные знаки внимания — это была причудливая смесь интимности и отчужденности. Она как бы флиртовала с ним, но на расстоянии вытянутой руки. Элен было мучительно наблюдать, как он терпеливо переносит небрежное к себе отношение со стороны подруги.

Нанетт целыми днями висела на телефоне, и из-за этого у всех сестер Кросби почти не было доступа к внешнему миру. Элиссе с трудом удавалось сдерживать раздражение по этому поводу. Всю неделю она пыталась нанять горничную, а из-за того, что телефон был практически все время занят, у возможных соискательниц не было почти ни единого шанса дозвониться к ним.

Элен старалась больше времени уделять Дэмиену, поскольку его настроение явно ухудшилось с тех пор, как Нанетт затеяла этот свой проект со Стони Сильва. То и дело в доме слышалось:

— Ну конечно, Харрингтон, милый. Нужна всего тысяча долларов за посещение. Ты же знаешь, Александра скорее умрет, чем упустит шанс покрасоваться на национальном телевидении в своем новом платье от Гельмута Ланга. Естественно, телекомпания ХБО запишет все! Если ты заставишь ее пропустить это мероприятие, она тебя расчленит! Понял, глупыш? Александра сама мне говорила, что эти проклятые десять фунтов, что она набрала перед «Оскаром», вынудили ее надеть… — Нанетт на секунду умолкла, потом начала с новой силой: — Да, а сейчас она опять носит свой излюбленный шестой размер, и я знаю, она… Значит, я могу вас обоих записать, да, милый?.. Великолепно! В таком случае позволю себе напомнить: в субботу в полночь, в театре Энди Уильямса. А ты сможешь уговорить за меня Марту и Тэда?.. Да благословит тебя Бог, милый, тогда я помечу их как «да»…