— А чего это я мешаться буду? — уперла я руки в боки, сопротивляясь натиску Велеса. — Я, может, еще более опасная, чем ты!

— Ага, и чего ты этой твари предложишь? Поработать у тебя на добровольных началах или, как и меня, обманом подпишешь батрачить? — огрызнулся Володя и посмотрел на волка. — Ты уведешь ее или как? Решил бежать, так беги уже.

— А хотя бы и так! — возмутилась я совершенно на пустом месте, так как вообще не представляла, чем обороняться от невиданной твари за воротами. — Демона захомутала, думаешь, других не смогу?

— Не хочу, чтобы твоя проверка стоила мне твоей жизни. Мне, знаешь ли, еще отчитываться, почему потенциальную проданную душу не уберег!

— Так, если помру, тебе же легче будет. Избавишься от проблемной клиентки.

— А и впрямь, — вдруг выпрямился демон, словно забыл про опасность за воротами, которые ему же чинить и придется. — Давай, сделай что-нибудь. Вымотай вражину, а мы с Велесом посмотрим, — указал он рукой мне направление на ворота с такой любезностью, от которой я аж растерялась.

— Сбрендил? — округлил Велес глаза, но тут вмешались извне. То есть, из-за ворот послышалось вполне человеческое:

— Меня никто не лю-ю-юбит! — оповестили нас так жалобно, отчего присел даже демон.

Ох, кто бы ты ни был, как я тебя понимаю…

Причем, было не понятно, кто там ревет: женщина или мужчина. Я больше ко второму склонялась.

— Замуж хочу!!! — добавили нам своих пожеланий и печалей. Но о личности пришельца прояснений не было. Я так и вовсе все еще больше склонялась к чему-то мужского пола. Только это… своеобразному. — Му-у-ужа! — добавили и вновь заколотили в ворота, прерываясь на рыдания, пока я прикидывала, что либо ошиблась в своих суждениях относительно пола пришельца, либо у него специфические вкусы.

— Какого еще мужа? — заволновался Велес, прижимая хвост, видимо, вспомнив, что он еще холост и вполне подходит под определение.

— Любого! — великодушно и совершенно не притязательно добавило «оно», возможно даже человеческого вида, отчего у меня появились первые подозрения.

— Любого, говоришь? — прищурилась я и громко вопросила: — Даже если рогатый? — коварно улыбнулась я, выразительно посмотрев на демона, что заподозрил подвох.

— Даже с хвостом возьму! — согласились за забором, пока я радостно улыбалась демону.

— Ну, что, касатик, готов послужить правому делу? Глядишь, понравится, — подмигнула я резко побледневшему Володе.

— Василинушка, ты успокойся, — попыталась я утихомирить несчастную потенциальную невесту с… нестандартной фигурой. Фигура была настолько нестандартной, что могла посрамить нестандартность Володьки. Сравнить на натуре я, конечно, не могла, учитывая, что демон схоронился на задах, дабы не смущать деревенскую красу и не дать мне побыть в роли свахи. Но что-то мне подсказывало, что, реши я снарядить демона в сарафан, то смело могла бы одолжить его у девицы. Володьке бы он был явно на вырост. — Василина, ну что же ты так убиваешься? — запричитала я, глядя на то, как вместо успокоительного рыдающая девица решила поглощать все, что я неосторожно приготовила для обеда и оставила на столе и в пределах ее досягаемости. Нет, не следовало ее в дом вести, совсем не следовало! Хотя во дворе куры и несколько ульев все еще с медом… Нет, мне так за живность спокойнее.

— Как же мне не печалиться? — пробасила дева, интенсивно работая челюстями, отчего, кажется, дергалась даже мощная спина, по охвату плеч не уступающая Володькиному. Я попыталась незаметно убрать со стола хотя бы горбушку хлеба с ополовиненной одним укусом луковицей, но дева горестно взвыла: — Уже семнадцатый год, а я все в девках хожу-у-у! — вытягивала она одну ноту, отчего я услышала вторящий ей из лесу вопросительный волчий вой. Кажется, местный вожак сейчас сильно недоумевал, кто и зачем бросил ему вызов. В окне мелькнула испуганная морда Велеса с выпученными глазами, словно я его снова за хвост тянула, как в тот день на реке.

Дабы прекратить вой, вернула на место хлеб и лук, что подействовало моментально, и вместо воя помещение наполнилось интенсивным чавканьем.

— Ты же еще такая молодая, — попыталась я приободрить девицу, которая к своим годам умудрилась вырасти как ввысь, возвышаясь надо мной на голову, так и вширь. Причем, вширь получилось даже слегка больше. Подозреваю, в этом ей сильно поспособствовали родители, которые очень любили единственную дочку и не скупились на выпечку и сладости. — Куда тебе торопиться? — проводила я взглядом завалявшийся на столе сухарь, который перемололи в труху за считанные секунды.

— Ага! — гаркнула она угрюмо, утирая распухший нос и мокрые румяные щеки. — Всех моих ровесниц посватали ужО! А я так и сижу не сватанная-а-а-а! — затянула она вновь, икая и рыдая. Хотя, я подозревала, ее еще больше расстраивало, что лук закончился, и сейчас дева косилась на горшок с остатками щей.

— Как думаешь, с чем это связано? — попыталась я аккуратно намекнуть девице, что пора бы уже прекращать истреблять мои запасы. Мне еще демона, волка, кур и русалок кормить. Еще одного нахлебника не потяну. Особенно, когда он ест за всех вышеперечисленных.

— Да кабы знать! — возмутилась красна девица. Нет, серьезно, красная. Видать, нервы сдавали. Ну или мой маринованный хрен, от одного запаха которого глаза слезились, а я использовала для лечения насморка в качестве ингаляций, который она по незнанию видимо приняла за что-то иное и более съестное, так подействовал. Смущало меня то, что, помимо красноты, на деве это никак не отразилось. Поставила пустой и облизанный горшочек на место и забегала взглядом по помещению в поисках нового успокоительного.

Сделала шаг в сторону и закрыла спиной сироп из сахарной свеклы, из которого я делала микстуры от кашля. Взрастить свеклу, а после выпарить из нее сахар было делом непростым, потому мне было легче отдать девице на растерзание Володьку с подарочным бантиком между рогов, чем распрощаться с котелком густой сладости. Очень редкой, должна заметить!

— И красивая, и умная, и статная, и хозяйственная… — принялась перечислять безусловно красивая, умная, статная и хозяйственная килограмм пятьдесят назад, но не скромная, с трудом загибая пухлые, холеные и не знающие труда пальчики, пока я пыталась незаметно дотянуться до занавески, что скрыла бы засолку и консервацию на полках буфета, стоящего вдоль одной из стен. Эх, как знала, что следовало сразу отнести все заготовки в подпол, так нет же, поленилась, решила, что, раз Володю кормить, то и бегать постоянно не требуется. Но открыто занавесить не выходило, а спрятанными за спину руками, в которых отнесла подальше от гостьи котелок с сиропом — и подавно.

Тут почувствовала теплый пушистый бок, а после мне в пальцы попала ткань, которую своим движением подтолкнула Липа, чтобы тут же скрыться за печкой, с немым любопытством и толикой тревоги посматривая на нашу гостью из-за угла.

Обычно моя черная кошка очень любит ластиться, особенно к детям и женщинам всех возрастов, кроме некоторых исключений, но, видимо, с Василиной еще не определилась, к кому отнести до сих пор что-то пережевывающую девушку, как и я недавно, пока ворота не открыла.

— Я не понимаю, чего всем не хватает! — печально вздохнула красна девица и повела носом в поисках нового «успокоительного».

— Милая, но что же ты от меня хочешь? — вздохнула я, с тоской подумывая о том, что придется готовить вновь, если не хочу, чтобы мой крепостной демон голодал.

— Приворот! — заметила Василина с таким видом, словно это само собой разумелось.

— Чего? — от неожиданности едва не присела я. — Какой еще приворот?

— Сильный, — просветили меня и потянулись в карман сарафана. Мой табурет жалобно заскрипел, а мельком показавшийся в окне за спиной красавицы демон с затаенной грустью и отчаянием следил за несчастной мебелью, которая по-прежнему служила ему альтернативой спальному месту. — Вот, — деловито выложила она на предусмотрительно очищенный ею от еды стол свернутую тряпицу.