— Андрей, — сказала маленькая девушка, уточняюще глядя парню в глаза.

— Ой, мы ж не назвались! — засмеялся он. — Да, я Андрей. Эта щепка — Славик. Главарь наш — Валер, и его правая рука — известный хакер и программист Тик-Так, — парень с хвостиком совершил небольшой поклон. — Цветок нашего общества — Светлана, — девушка улыбнулась.

— Лин, — представилась новая знакомая.

Вот так произошло моё знакомство с ними. По-моему, это было весной, когда мы сюда только переехали. Но с тех пор я обжилась, перестала шарахаться от каждого хмурого типа и довольно часто стала наведываться в наш переход.

Конечно, сблизишься с людьми, если проведёшь с ними лето! Так получилось, что в этом году я поступала в университет и не смогла выделить даже свободную неделю, чтобы съездить куда-нибудь отдохнуть. Только иногда на выходных присоединялась к маме с папой, когда они ехали к бабушке в деревню, но и то не всегда. А в июле они отправились в Тунис, на две недели, и я осталась в квартире одна. Нет, не думайте, что я расстроилась. Во-первых, ко мне приехала двоюродная старшая сестра Настя, которая давно мечтала съехать от надоедливых родных братьев и родителей (конечно, она шутила, что они ей надоели — просто бывает же, когда хочешь пожить немного в тишине или хотя бы в своей комнате). С ней было не скучно, потому что она весёлая и может много придумать, а ещё мы часто звали подруг и занимались с ними всякой ерундой. А во-вторых, у меня всегда была возможность выйти во двор, пройти пару кварталов — и оказаться в переходе.

Я нарисовала каждого из Колёсников, и теперь в моём альбоме красовалось семь новых портретов. Это были завсегдатаи перехода — главарь Валера, его правая рука Тик-Так, Славик, Андрюша, Света и ещё двое ребят, братишка и сестрёнка. Им было всего пятнадцать, но с Колёсниками они дружили с детства. Вообще-то людей было больше, некоторые просто приходили реже, а кого-то я видела всего один раз. Но эти семеро навещали переход постоянно.

Если честно, этих ребят в округе считали трудными подростками. Это если говорить о Мишке и Вичке. Что же до других, их величали иначе — «люди, ступившие на неверный путь». Или на скользкую дорожку. Неважно… просто они не учились в университетах, не заканчивали их, и никто не работал, как положено, на заводе или в офисе. Разумеется, деньги они добывали — каждый своим способом, о чём они предпочитали не распространяться — и люди из близлежащих домов были уверены, что ребята промышляют мелким мошенничеством, а может, даже грабежом.

«Неблагоприятный район…» — качали головами они.

«Плохие семьи…» — вторили им другие.

Этого я вдоволь наслушалась. Просто у меня бабушка такая. Она как-то раз приехала к нам на неделю и за семь дней наговорилась со старушками, что сидят с утра до вечера на лавках. Такого разузнала… впрочем, что из этого правда, а что нет, никогда не поймёшь, но ведь нельзя утверждать, что всё неправда. Если бабки говорят, значит, где-то слышали, а ведь не всё, что обсуждают люди, обязательно враньё.

А что плохие семьи? Вичка и Мишка живут с бабушкой и дедушкой-паралитиком, родителей у них нет. У Андрюши вообще никого нет, и хоть в принципе он может жить с каким-то дядькой-родственником вообще в другом городе, но не хочет — ютится в этой кабинке в переходе. Правда, иногда остаётся у кого-то из друзей или вообще где попало, но чаще всего действительно живёт там. Зимой каждый вечер затыкает щели каким-то утеплителем, ставит внутри обогреватель и спит под тремя одеялами. Летом теплее. «Даже не болею никогда и никаких сквозняков не боюсь!» — сказал как-то он.

Света танцует в каком-то клубе, из-за чего у неё трения с родителями. Впрочем, как утверждает она сама, «предки тоже хороши». Кстати, часто из-за ссор с ними девушка ночует у Славки. У того дома только отец, чаще всего пьяный вусмерть. Не особенно смотрит, кто там приходит к сыну. А у Валеры…

Впрочем, чего это я разговорилась. Мне ведь ничего подобного сами ребята не рассказывали. Просто, бывало, услышу краем уха разговор, кое-что запомню. Они не замолкают, увидев меня, но и говорить по душам не стремятся. Неприятно такое обсуждать, понимаю.

Это кажется удивительным: почему они вдруг так хорошо ко мне отнеслись? Я из хорошей семьи, и, если сравнивать хотя бы со своими бывшими одноклассниками, не из бедной. Вон, родители в Тунис уже третий год ездят, и при этом не особенно экономят. Я не знаю, что такое проблемы. Валера постоянно мне об этом напоминает, хлопая по плечу своей тяжёлой рукой. Но всё равно… приняли, не гонят и относятся дружелюбно. Может быть, потому что я не лезу в душу и не афиширую своё отличие от них?

«Добрая ты, Лин, и честная. У тебя на лице написано, — сказала как-то по секрету Света. — Тебя даже такие негодяи, как мы, обижать не хотят».

Если честно, никакие негодяи не хотели меня обижать. Так всегда было. Не знаю: может у меня лицо такое, доверчивое и бесхитростное, или ещё что… меня с самого детства всегда по умолчанию считали хорошей и своим человеком. Я могла даже не считаться частью компании — но если приходила, никогда не гнали. И если робко просила что-то, давали. Правда, и я отвечала тем же — помогала на уроках, контрольных, давала вещи. Некоторые говорили, что я до глупости щедрая. Но не помню ни разу, чтобы мне чего-то не вернули или обманули.

Это я к чему. Я всё-таки встретилась с этими Титанами, чуть позже знакомства со своими товарищами. Случайно наткнулась на Рафа и троих ребят, которые шли по скверу. Я возвращалась домой.

Они уже знали тогда, что я из Колёсников, и не собирались больше гнаться за мной, чтобы осуществить загадочный «разговор по душам». Обычно просто косились, хмурились и проходили мимо.

В тот раз не прошли.

— Привет, — сказал парень в рыжей кожаной куртке и с короткими светлыми волосами. Я его не знала, но почти сразу догадалась, что это их главный. Кажется, Валера называл его Стары Дом.

— Привет, — я решила не изменять вежливости.

— Геаоргий, — он лениво растягивал гласные.

— Ммм… Ангелина, — представилась я. Такое чувство, что он не знает моего имени.

— Здорово, — он сделал шаг вперёд. — Слушай… не хочешь прогуляться? В компании хороших мужиков.

— Нет, не хочу, — честно ответила я. Он посмотрел как-то уж слишком задумчиво, и я даже испугалась. Ну есть у меня эта серебряная медалька, ну знает он, что за меня могут отомстить. Но я сейчас стою перед ним, и если ему приспичит, ударит по голове — и всё тут.

— Ага-а… а что с пальцем у тебя?

Я начала непроизвольно прятать руку за спину, но потом вдруг вспомнила наказ Валеры. Чуть приподняла руку, на которой указательный палец был обмотан пластырем, и, как ребёнок повторяет заученный текст, сказала:

— Я ввалила одному хмырю, чтобы он не распускал руки.

Должно быть, глупо получилось. Тем более что я просто порезалась листом бумаги, и царапина третий день саднила. Но Георгий почему-то расплылся в улыбке, отчего стало видно, что у него нет одного из передних зубов, а потом засмеялся.

— Чудо ты в перьях, — вынес вердикт он. — Раф, с…, иди сюда! Она со мной говорить не хочет. Давай ты, объясни суть вопроса.

Черноволосый Раф сменил Георгия. Теперь он стоял напротив, а остальные сгрудились в кучку поодаль.

— Не против разговора?

— О чём?

— Дело важное, слышала — Жорик же сказал, — он кивнул в сторону главного. — Короче. Б…. Ситуация трудная. Мы, кажись, зарезали кого-то.

Я внутренне задрожала. Меня что сейчас, приплетают к убийству? Нет, я догадывалась, что в среде этих ребят всякое бывает, хоть старалась и не думать об этом. Но чтобы сейчас ко мне подходил парень из другой банды с таким разговором…

— Ты не бойся, — он сделал успокаивающее движение рукой. — Если мы кого из наших отправим в ваш подвал, Валерка нас грохнет. Понимаешь? Слушать не захочет, в чём дело, вообще, изобьёт так, что полгода в больнице проваляемся. И я этого не хочу. Как я понимаю, вы пока ещё ничего не знаете, иначе бы уже заявились к нам с битами. Так вот: в лесочке лежит парень… алкаш какой-то, не знаю в лицо. Явно не из нашего района. Вчера с Пятым нашим столкнулся, а тот, ссс… — Раф стукнул кулаком одной руки по ладони другой, — нож достал и удар не рассчитал. С-скотина, б…!