– Ааа! Ты что, сдурел?! – он отшатнулся назад, схватившись рукой за новую рану.

Удерживая кинжал на вытянутой руке, Дариан пробежал глазами по толпе и увидел, что Джеред уже надвигается на него, разминая кулаки.

– Ох, сейчас ты пожалеешь о том, что сделал, – промычал он со зловещей усмешкой на лице.

Дариан повернулся к нему и встал в боевую стойку, прикидывая, в какое место следует ударить. Одна ошибка, и здоровяк размажет его по полу.

– Джеред, он убьёт тебя, – раздался вдруг голос Стиведа. Он был спокоен и безразличен, как и всегда, но некие едва уловимые нотки, прозвучавшие в нём, заставили Джереда остановиться. А может, дело было в том, что Стивед являлся опытным воином и в своём прошлом успел побывать и солдатом, и наёмником, а также сам занимался тренировками Дариана и хорошо представлял, на что мальчишка способен.

– Этот сопляк? Меня? Да ты шутишь! – произнёс Джеред, недовольно косясь на Стиведа.

– Ну, тогда можешь нападать, – усмехнулся тот. – Дариан меньше и быстрее тебя, и орудовать своим клинком он умеет, уж поверь мне. Я могу даже заранее сказать, куда он ударит. И через сколько секунд после этого ты умрёшь.

Дариан планировал ударить в пах – это казалось наилучшим решением в схватке с жирным двухметровым громилой. Сейчас не было возможности выяснить, действительно ли Стивед прочитал его намерения. Джеред перевёл взгляд обратно на Дариана, и на его здоровенной морде отразилась задумчивость – редкое зрелище. Похоже, до него и правда начало доходить, что острый кинжал – даже в руках ребёнка – может представлять опасность.

– И что, будешь теперь вот так стоять здесь и охранять её? – спросил он с ухмылкой.

– Нет, – ответил Дариан. – Мы пойдём спать, вы мне уже надоели. И если хоть кто-нибудь попробует к ней притронуться, – прошипел он, ещё раз обведя взглядом всех присутствующих, – я лично перережу ему глотку.

Позвав Шенни за собой, он зашагал прочь от костра. Убирать кинжал не стал, чтобы ни у кого вдруг не возникло желания преградить им дорогу. Желающих испытывать судьбу не нашлось, и бездомные послушно расступились. Дариан прошёл в другой конец зала и завёл Шенни в тёмный коридор, по бокам которого располагались небольшие помещения. Никто не знал, для каких целей их здесь построили, но к этому времени все они были приспособлены под жилые комнаты, в которых по одному или несколько человек обитали бездомные.

– Дай руку, здесь темно, – негромко сказал он. Нащупав в темноте тонкую ладонь девушки, он довёл её до восьмого проёма по правой стороне коридора. – Заходи. Заночуешь сегодня в моей комнате, а там посмотрим. Тюфяк широкий, места хватит.

Присев на корточки и нащупав на полу холодную мягкую ткань, Шенни залезла на неё и забилась к стене. Дариан убрал кинжал за пазуху и сел рядом, обдумывая, что ему делать дальше. Несмотря на единство и взаимовыручку, принятые в общине, язык силы здесь всегда оставался в ходу, и сегодня Дариан дал всем понять, что он уже не ребёнок, и тем, кто не хочет неприятностей, отныне придётся считаться с его мнением. Пока он рядом, никто, даже Джеред, не посмеет притронуться к Шенни. Но что будет, когда он отправится в очередной поход за едой, одеждой или деньгами? Нетрудно было догадаться, что по возвращении он обнаружит в комнате раздетый задушенный труп. Дорогие шмотки перейдут к какой-нибудь из здешних девок, а книга будет продана Арганелу.

Послышались шаги, и по коридору мимо комнаты кто-то прошёл – в темноте сложно было разглядеть, кто именно. В этих помещениях никогда не было дверей, и делать их никто не собирался: бездомным нечего было прятать друг от друга, а редкие случаи воровства влекли за собой жестокий самосуд. Теперь Дариан даже завидовал горожанам, имеющим возможность запирать свои жилища на замок. Хотя вряд ли это уберегло бы Шенни – в отсутствие хозяина дверь всегда можно выбить или взломать, а уж в этом здешний контингент не знал себе равных.

Вот если бы девчонка согласилась отдать свою дурацкую книжку…

– Эй, – негромко позвал Дариан, проверяя, не уснула ли она. Вместо ответа до него донеслись тихие всхлипывания. Юноша повернулся назад. Глаза уже достаточно привыкли к темноте и могли разглядеть очертания почти пустой комнаты и тех, кто в ней находился. Шенни лежала возле самой стены, свернувшись калачиком и продолжая крепко обхватывать книгу. Её тело вздрагивало в такт всхлипам.

***

[В той безумной погоне по улицам всё же была одна приятная черта. Знаешь, какая? У меня не было времени думать. Нападение, побег, столкновение с призванным, долгий путь по мокрым городским улицам, тёмный и жуткий заброшенный квартал, потасовка в убежище – мои мысли постоянно были чем-то заняты, не оставляя возможности подумать о своём положении.

Но стоило мне оказаться в тишине и покое, как в тот же миг на меня обрушилось полное осознание трагедии, случившейся в этот день. Оно накрыло меня гигантской лавиной, не позволяя двигаться и нашёптывая в ухо: "Ты потеряла всё. Твоей матери больше нет. Твоего дома больше нет. Ты никому не нужна, этот мир сожрёт тебя с потрохами. Плачь, и вспоминай то, что уже никогда не сможешь вернуть".]

***

Самого Дариана уже начинало клонить в сон – день выдался не из лёгких, – но он решил всё же дождаться, пока Шенни успокоится, и поговорить с ней. Забравшись на тюфяк, он прислонился спиной к стене и принялся ждать, глядя на каменные стены коридора за дверным проёмом. Мимо то и дело проплывали силуэты других бездомных, направлявшихся в свои спальни. Некоторые из них замедляли шаг, проходя мимо комнаты Дариана, откуда доносился плач, и бросали внутрь любопытные, а иногда неодобрительные взгляды.

Шенни тем временем не только не собиралась успокаиваться, но и, наоборот, лишь сильнее расходилась, и её хныканье переросло в полноценные рыдания. Дариан едва ли был в состоянии понять её чувства. Он никогда не переживал потерь, да и терять ему было нечего. Родители? Он их никогда не знал и не видел. Дом? Вряд ли он станет скучать по тесной комнате с голыми каменными стенами и полом. Из ценных вещей у него имелся разве что подаренный Дреггом стилет, и ничего больше.

Пока он размышлял об этом, Шенни наконец выплакала все слёзы и затихла, её дыхание стало ровным и спокойным.

– Не пойму, что такого ценного в этой книжке? – спросил Дариан, надеясь, что она уже в состоянии говорить.

Повисла тишина, и он решил, что его вопрос проигнорировали. Но через какое-то время девушка всё-таки промямлила:

– В ней собраны все записи об исследованиях нашей семьи. Ещё мой дед начинал вести их, а после его смерти книга перешла моим родителям.

– А, этот ваш ритуал, создающий умных ходоков?

– Да.

– И зачем она тебе сейчас?

– Я должна продолжить исследования.

Дариан удивлённо уставился на Шенни, не понимая, шутит она или говорит всерьёз.

– Ты ведь в курсе, что у тебя больше нет ни семьи, ни дома? Где ты собираешься проводить эти опыты?

– Не знаю. Я должна… Я наследница рода Маридан.

В её голосе не чувствовалось и капли уверенности в сказанных словах, будто она пыталась убедить не столько Дариана, сколько саму себя.

– Слушай, ты ведь понимаешь, что я не смогу приглядывать за тобой вечно? Рано или поздно у тебя всё равно отберут эту книгу, и заодно свернут тебе шею. Не лучше ли отдать её добровольно, пока есть возможность?

– Тогда я уйду отсюда.

– Куда?

– Не знаю.

Дариан фыркнул, усмехнувшись её наивности.

– А я знаю. В Нориаме есть только одно место, где бездомный может чувствовать себя в безопасности. Если ты уйдёшь из убежища, не пройдёт и пары часов, как тебя схватит стража. Ты ведь не умеешь прятаться от них? Ну а что они делают с пойманными бездомными, ты знаешь лучше меня.

– Не твоя забота, – буркнула Шенни, снова заставив Дариана усмехнуться. Хотел бы он, чтобы это было так. Но он уже повесил на себя ответственность, приведя эту некромантку в убежище и встав на её защиту. Пусть в этот раз всё прошло гладко, но он понятия не имел, что делать дальше. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что будет рад, если Шенни и правда похитят, убьют, или она сама сбежит из катакомб. Тогда всё снова станет, как раньше, а совесть Дариана останется чиста: он сделал всё, что мог.