– Хватит болтать, мы уже близко, – оборвал их Торнео. – Ни к чему раньше времени раскрывать карты. Пока что ведём себя, как обычные ходоки.

Дариан, не останавливая шага, посмотрел вперёд. Возле городских ворот уже виднелись две маленькие фигурки стражников. Ещё несколько минут ходьбы, и они действительно смогут разглядеть лица путников, и ни к чему им видеть призванных с шевелящимися губами. Придав своему лицу безразличное, насколько сумел, выражение, юноша и остальные призванные молча поплелись дальше.

Чем ближе конь подвозил Шенни к воротам, тем навязчивее всплывали в памяти воспоминания о побеге: как они продвигались по улицам ночного города, избегая света фонарей и скрываясь от стражи, как с бешено колотящимся сердцем проходили мимо спящего часового у ворот, как шагали по лугу, впервые оказавшись на свободе. Казалось, время повернулось вспять, и событиям того дня сегодня суждено произойти в обратной последовательности. Вот сейчас они минуют ворота, ступят на мощёные городские улицы… а что будет дальше?

Погружённая в эти мысли, девушка не заметила, как они миновали двух стражников на воротах, и не увидела их реакции, но судя по усмешкам на лицах призванных, охранники были удивлены в не меньшей степени, чем все остальные, и даже не решились остановить путников, чтобы спросить, кто они такие.

По дороге к городу её не раз одолевали волнения о том, позволят ли им без проблем дойти до нужного места, но сейчас, оказавшись в лабиринте городских улиц, Шенни совсем не ощущала тревоги. Полгода тому назад встреча даже с одним стражником могла оказаться роковой для неё и Дариана. Сегодня же, окружённая дюжиной вооружённых призванных и нисколько не сомневаясь в их боевых навыках, некромантка не чувствовала ни малейшей опасности, а встречающиеся на пути патрульные казались мелкими и испуганными зверьками, и Шенни не раз ловила себя на том, что отвечала на их растерянные взгляды презрительной усмешкой на губах.

Но по мере приближения к заветной улице её самоуверенность с каждой минутой таяла на глазах. Если другие районы города вызывали в девушке разве что чувство лёгкой неуютности, то осознание, что скоро она вновь увидит свой родной дом, приправленное ощущением полной непредсказуемости дальнейших событий, вызывало самый настоящий страх. Шенни покосилась на Дариана, но не разглядела на лице юноши никаких эмоций. Для него улицы Нориама всегда были враждебной территорией, и сегодня ему предстояла лишь очередная вылазка во владения неприятеля.

Наконец отряд миновал последний поворот, и Шенни чудовищным усилием воли заставила себя поднять голову. Она не знала, что ожидала увидеть впереди: за время её отсутствия здание могли перекрасить, перестроить, а то и вовсе сравнять с землёй. Но двухэтажный особняк, целый и невредимый, стоял на прежнем месте как ни в чём не бывало. Всё тот же каменный забор двухметровой высоты, те же декоративные ворота, те же окна и балконы с белым расписным орнаментом, возвышающиеся над оградой вдоль стены второго этажа.

Ничего не изменилось. Всё осталось, как прежде. Будто ничего и не было. Никто не врывался дождливым вечером в парадные двери, не заполонял коридоры особняка, не устраивал бойню. И никому не приходилось в слезах и ужасе убегать прочь, навсегда покидая родной дом. Казалось, сейчас они войдут внутрь, а в столовой, расслабленно попивая чай, их встретит Анжелия и спросит у дочери, где та пропадала столько времени. Или не спросит, потому что Шенни будет сидеть рядом, с интересом и тревогой наблюдая за странными гостями. И за призраком, удивительно похожем на неё саму, порождённом ложными воспоминаниями о никогда не происходивших событиях.

Конь остановился, подойдя вплотную к воротам. Девушка взболтнула головой, прогоняя посторонние мысли, и спрыгнула на землю. Собрав всю волю в кулак, она двинулась к воротам, но Дариан и Ортей преградили ей дорогу, чтобы пойти первыми. Со скрипом отворив несмазанные решётчатые ставни, они осторожно вошли во двор, держа руки на рукоятях мечей.

За воротами было почти пусто, если не считать одного призванного, стоявшего возле входных дверей. Как и сообщил ранее Дмитр, на щеке у него красовалась буква К, окаймлённая снизу полукругом с двумя отходящими от него прямыми линиями. Особняк охранялся слугами Арганела.

Призванный поднял взгляд и посмотрел на визитёров. Никто не сомневался, что в этот самый момент Арганел у себя дома получил сигнал тревоги и, вероятнее всего, уже смотрел на гостей глазами своего слуги. Но никто из разбойников и не рассчитывал найти и освободить Анжелию, не потревожив при этом её похитителя, поэтому, игнорируя часового, они отворили широкую входную дверь и зашли внутрь дома.

Холл особняка был чист и убран, никак не напоминая о прошедшей когда-то бойне. На другом конце коридора отворилась дверь, заставив разбойников схватиться за оружие, но это оказалась всего лишь призванная-служанка с веником в руке, тут же скрывшаяся в двери напротив. Казалось, здесь тоже ничего не изменилось, и даже декоративные доспехи стояли на своих прежних местах. Памятуя о целях, в которых они использовались, Дариан предусмотрительно обходил каждый из них стороной. Сквозь тёмные щели ему не удалось разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри, но ни один из доспехов не пошевелился и не помешал отряду продвинуться по коридору.

– Здоровенная же домина, – присвистнул Лайкон. – Я б не отказался пожить в таких хоромах.

– Может, когда-нибудь и поживёшь, – ответил ему Дмитр. – Мы ещё не знаем, чем закончится сегодняшний день. Глядишь, Шеннария возьмёт да решит остаться в своих законных владениях.

– Давайте-ка разделимся, – предложил Торнео, оценив масштабы здания. – Шенни, где находится комната твоей матери?

– На втором этаже, в восточном крыле.

– Тогда бери Дариана с Ортеем и исследуй там всё, а мы займёмся остальными помещениями.

Сказав это, босс разбил оставшихся разбойников на три группы и распределил их по оставшимся частям здания, а некромантка с двумя охранниками прошла к лестнице и поднялась на второй этаж. Первым же делом, безошибочно ориентируясь в своём доме, она направилась в комнату матери.

Спальня, частично переоборудованная под рабочий кабинет, как и ожидалось, была пуста. Не говоря не слова, девушка вернулась в коридор и проверила свою комнату, а также остальные находящиеся поблизости помещения. На противоположном конце коридора, поднявшись по другой лестнице, Лысый, Дмитр и Лайкон также занимались обследованием, поочерёдно заглядывая в каждую из дверей.

– Никого нет, – разочарованно сообщила Шенни, осмотрев последнюю комнату.

– А чего ты ожидала? – надменно спросил Ортей. – Что Анжелия все эти полгода спокойно сидела у себя дома и дожидалась возвращения любимой дочурки? Естественно, её здесь нет и быть не может. Сейчас наша задача – внимательно осмотреть здание, найти все возможные улики и понять, где она может находиться.

– Можно подумать, мы и так не знаем, где она, – фыркнул Дариан. – Уже понятно, что Арганел здесь не живёт. А значит, и его самого, и его пленников следует искать у него дома.

– Тогда чего мы ждём? – нетерпеливо спросила Шенни, поглядывая на ведущую вниз лестницу.

– Не спеши, – осадил её наёмник. – Вторгнуться к Арганелу мы всегда успеем. Раз уж мы пришли сюда, то давайте всё же осмотрим дом как следует. Нас тут целая дюжина, управимся за каких-нибудь полчаса. Девочка, займись своей комнатой, ты там знаешь каждый угол, а мы с парнем осмотрим остальные.

– Тогда я в комнату Анжи, – сказал Дариан и отправился проводить осмотр.

Несколько месяцев назад юноше пришлось привыкать к своей новой комнате в штабе форта, куда более просторной и комфортной, чем его прежнее жилище, но даже она не шла ни в какое сравнение с апартаментами, в которых проживали Нориамские некроманты. Просторная комната, выполненная в белых тонах, была залита солнечным светом, беспрепятственно проникающим через высокие стеклянные окна. На огромной двуспальной кровати могло бы легко разместиться человек пять. Письменный стол из белого дерева, как и вся остальная мебель, красовался изысканной резьбой. Всё остальное: стены, обклеенные обоями, серебряные подсвечники и канделябры, ковёр с густым мягким ворсом – наглядно показывало, что Анжелия, хоть и оказалась по уши в долгах, не спешила расставаться с предметами роскоши и лишать их свою дочь.