Амилия почувствовала, как исчезает ее гнев.

— Нет.

С тех пор, как в спальне Модины появилось зеркало, они избегали обсуждать планы императрицы относительно Праздника зимы. Амилия подумывала о том, чтобы вынести из комнаты зеркало, но понимала, что это ничего не изменит. Модина найдет другой способ. Амилии оставалось только одно — рассказать обо всем Сальдуру, но тогда регент заключит Модину в темницу. Однажды она там чуть не погибла, и Амилия не могла допустить, чтобы эти ужасы повторились даже ради спасения жизни императрицы. Получалось, что хорошего решения не существует, в особенности если учесть, что Амилия поступила бы точно так же, окажись на месте Модины. Она тешила себя надеждой, что Модина изменит свое решение, но слова императрицы о приближении Праздника зимы вернули ее к печальной реальности.

Амилия помогла Модине снять платье, уложила ее на просторную кровать и крепко обняла, отчаянно пытаясь скрыть слезы. Модина погладила Амилию по голове.

— Все будет хорошо, — сказала она примирительно. — Теперь я готова.

Адриан брел в рыцарское крыло дворца, держа белый кусок ткани так, словно весил сотню фунтов. Когда он увидел Трейс, на душе у него стало немного спокойнее, но ее слова возложили на его плечи еще более тяжелую ношу. Он прошел через общий зал, где еще оставалось несколько рыцарей, которые передавали друг другу бутылку и пили из нее по очереди.

— Адриан! — крикнул Элгар и встал у него на пути. Лицо рыцаря порозовело от выпитого вина, нос покраснел, но взгляд остался внимательным и холодным. — Не видел тебя на охоте. Присоединяйся к нам.

— Оставь меня в покое, Элгар, сегодня я не в настроении.

— Тем больше причин выпить с нами, — возразил здоровяк.

Он весело ухмыльнулся и хлопнул Адриана по спине.

— Я иду спать, — сказал Адриан и отвернулся.

Элгар схватил его за плечо.

— Послушай, у меня до сих пор болит грудь, после того как ты вышиб меня из седла.

— Сочувствую, но…

— Сочувствуешь? — Элгар с недоумением посмотрел на него. — Это был лучший удар, который я получил за долгие годы. Сначала я воспринял твое появление на турнире всего лишь как хороший повод для шуток, но после такого урока мне стало не до смеху. Теперь мне ясно как божий день, что ты можешь одолеть Бректона. Я поставил деньги на тебя, на твою победу.

— Никак, ты извиняешься?

Элгар заразительно рассмеялся:

— Никогда в жизни! До летних игр всего шесть месяцев, и у меня будет шанс ответить тебе тем же. Но признаюсь честно, что мне бы хотелось увидеть, как сэр Ходячая Добродетель ударит лицом в грязь. Ты уверен, что не хочешь выпить перед сном, чтобы лучше спалось?

Адриан отрицательно покачал головой.

— Ладно, отдыхай, красавец. Я постараюсь успокоить моих друзей, чтобы они не шумели, даже если мне придется проломить пару черепов. Удачи тебе завтра!

Элгар вернулся в общий зал, где двое пьяных рыцарей, безбожно перевирая мелодию, распевали песню о дочери старого герцога.

Адриан добрался до своей комнаты, распахнул дверь и замер на пороге.

— Добрый вечер, Адриан, — вежливо приветствовал его Меррик Мариус.

Он был одет в дорогой камзол из алого шелка. На шее висела золотая цепь, символ его должности. Меррик сидел на стуле за маленьким столиком с шахматной доской, позаимствованной из общего зала. Все фигуры на ней уже выстроились ровными рядами, за исключением белой пешки, выдвинутой на две клетки вперед.

— Я позволил себе сделать первый ход, — насмешливо пояснил Меррик.

Адриан огляделся по сторонам. В комнате слишком мало места, чтобы в ней мог спрятаться посторонний. Они были одни.

— Чего тебе от меня надо? — спросил Адриан.

— Думаю, это очевидно. Я хочу сыграть с тобой в шахматы. Твой ход.

— Такие игры меня не забавляют.

— Мне представляется слишком самонадеянным называть шахматы забавой.

Голос Меррика удивительным образом звучал одновременно и холодно, и дружелюбно. Адриану не раз приходилось сталкиваться с чем-то подобным, когда он разговаривал с Ройсом.

Адриана раздражали манеры Меррика. Он давно научился узнавать всю подноготную человека по его глазам, голосу и жестам, но Меррик оставался для него загадкой. Будучи выше и тяжелее Ройса, Меррик не производил впечатления крупного человека и не был похож на воина. Да и оружия никакого, судя по всему, у него при себе не было. А главное, несмотря на грозившую ему опасность, он был совершенно спокоен. Если Меррик хотя бы наполовину так умен, как утверждает Ройс, этот наглец должен был бы сейчас дрожать от страха. Достаточно вспомнить, как он манипулировал ими на «Изумрудной буре», что привело к смерти Уэсли Белстрада и уничтожению Тур Дель Фура. Однако на его лице Адриан не увидел ни малейших следов тревоги. Это выводило его из равновесия и заставляло думать, что он что-то упустил.

Адриан уселся на стул напротив Меррика, бросил на доску короткий взгляд и двинул свою пешку вперед. Меррик улыбнулся, как маленький мальчик, который собирается заняться любимым делом, и переместил другую пешку, поставив ее под удар черной. Адриан тут же ее взял.

— Итак, ты выбрал ферзевый гамбит, — заметил Меррик.

— Что ты сказал?

— Я имею в виду мои первые ходы. Это ферзевый гамбит. Судя по твоему ходу, тебя это устраивает.

— Я всего лишь съел твою пешку, — возразил Адриан.

— Ты сделал и то, и другое. Известно ли тебе, что шахматы, кроме всего прочего, называют игрой королей, потому что они учат азам военной стратегии?

Почти не думая, Меррик двинул вперед еще одну пешку. Не отвечая, Адриан смотрел на доску. В шахматы его учил играть отец, который хотел, чтобы мальчик овладел тактикой и стратегией. Данбери Блэкуотер был лучшим игроком в шахматы в деревне и сам сделал доску и фигуры из обрезков металла. Только через несколько лет Адриан сумел одержать над ним свою первую победу.

— Конечно, эта игра имеет более глубокий смысл, чем это кажется на первый взгляд, — продолжал Меррик. — Вот почему некоторые епископы посвящали ей целые проповеди. Они заметили, что наше сословное общество и шахматы удивительно похожи друг на друга. Ведь все шахматные фигуры перемещаются согласно известным правилам, и каждая из них должна до конца исполнить свой долг при полном непротивлении вышней воле.

Теперь под ударом оказалась третья пешка Меррика и тут же была съедена. Однако Меррик без малейших колебаний тут же сделал ход слоном. Его стиль игры вызывал у Адриана беспокойство. Ему казалось, что Меррику после потери двух пешек следовало бы призадуматься над своим положением.

— Таким образом, то, что ты считаешь простой забавой, в действительности есть зеркало, отображающее мир вокруг нас и то, как мы в нем движемся. Например, известно ли тебе, что раньше пешкам не разрешалось перемещаться со стартовой позиции сразу на два поля? Новое правило возникло с течением времени в ходе поступательного развития общества и ослабления королевской власти. Более того, раньше пешка, добираясь до противоположного края доски, могла стать лишь конем, второй по своему весу фигурой после пешки.

— Кстати, о пешках. Нам не понравилось, как ты нас использовал в Тур Дель Фуре, — заметил Адриан.

Меррик пренебрежительно отмахнулся от этого обвинения.

— Ройс уже меня за это отругал, — сказал он беспечно.

— Ты виделся с Ройсом?

— А ты удивлен, что я все еще жив? — заразительно рассмеялся Меррик. — Мы с Ройсом пришли, так сказать, к обоюдному согласию. Я был для него слишком легкой добычей, чем-то вроде слона на этой доске. Раз, и нет меня. Но в будущем мое устранение могло обернуться большими неприятностями.

— Я тебя не понимаю.

— И никогда не поймешь.

— Ты обманом заставил нас помочь тебе уничтожить сотни невинных людей. Ройс убивал и по менее веским причинам.

Меррик расплылся в самодовольной улыбке.