— Ты не ответила, — доносится с недовольством.

— Да! Да! Конечно, согласна! — Активно моргаю и тру лицо свободной рукой.

— Я ему сказала, что ты согласишься, но он потребовал уточнить, — как бы между прочим поясняет Шапокляк.

— Рауде… Он дал добро? — Не представляю, как это возможно.

— Похоже, ты хорошо справилась с моим деликатным заданием, — звучит с усмешкой. — Теперь будем работать.

— Я… — Хочу сказать, что ничего не было, и тут же останавливаю себя. — Я вам очень благодарна. Скоро буду! — В голове включается таймер на два часа.

Остается порадоваться, что чемодан уже собран, хостел оплачен, а девчонки еще вчера сообщили, что не собираются со мной прощаться и готовы в любой момент приехать в гости.

— Не сомневаюсь в этом. Сейчас вышлю номер рейса и время, — чеканит Шапокляк. — Опоздаешь, ждать никто не станет.

Волнение не стихает ни через пять минут, ни через пятьдесят. Боясь не успеть на самолет, я быстро пишу девчонкам записку и на последние деньги вызываю себе такси.

К моему счастью, машина прибывает без опоздания. До аэропорта мы умудряемся добраться, не застряв ни в одной пробке. А в Пулково какое-то странное внутреннее чутье с первой попытки приводит меня к стойке регистрации на московский рейс.

Притормаживаю я лишь возле очереди. Шапокляк нервно высматривает кого-то в толпе, регулярно косится на часы. Как назло мой собственный взгляд останавливается вдруг на других людях. На красивой паре — высоком, как обычно хмуром мужчине и элегантно одетой стройной брюнетке.

От вида этих двоих мой внутренний моторчик, который до этого заставлял спешить и не обращать внимания на тяжесть чемодана, внезапно глохнет. Я как потерянная замираю посреди зала и только благодаря Шапокляк не бегу в обратную сторону.

— Успела! — Она подходит ко мне и без спроса вешает на ручку чемодана какую-то бирку.

— Да, Вы же сказали…

Я спешно перевожу взгляд с Рауде и женщины на его помощницу.

— Она тебе не конкурентка, — в своей беспардонной манере ни с того ни с сего произносит Шапокляк.

— Кто? — я не понимаю.

— Та, на которую ты так откровенно пялишься. — Шапокляк отточенным движением бедра толкает мой чемодан на багажную ленту и забирает паспорт.

— Я… нет, — почему-то дико хочется пить. — Я просто искала Вас.

— Это Ирма. Жена Рауде, — пока проходим регистрацию с раздражением продолжает свой ликбез Шапокляк. — Как ты понимаешь, на твое место в группе она не претендует. С нее и своего хватает.

— Жена? — голос садится. Если бы крыша аэропорта начала падать на голову, я бы и не заметила. — Не знала, что он женат.

— Они давно вместе. Лет десять или больше.

— В интернете нет ничего о его браке…

Перед глазами вспыхивает наша первая встреча. Я с влажной тряпкой в руках, истеричная красотка в красном платье и Рауде. Они не были похожи на приятелей, которые собираются поужинать и разойтись по домам.

Точно так же и вчерашний поцелуй… его сложно назвать невинным или дружеским.

— Браки бывают разными. Ты еще слишком молодая, чтобы понимать некоторые вещи. К тому же лишь идиоты и неудачники кормят журналистов сплетнями о своей личной жизни.

— Поняла…

Лопатками чувствую на себе чужой пристальный взгляд. Он прожигает сквозь ребра. Бьет прямо в сердце, заставляя его колотиться все быстрее и быстрее, как у маленького испуганного зайца.

— Впрочем… — Шапокляк оглядывается в сторону босса. — Если бы не Ирма с ее срочными делами, Леонас выкинул бы из проекта двух оставшихся бездельниц, а вместо убогого прослушивания в Питере устроил бы публичный кастинг в Москве. В прошлый раз эта тактика себя оправдала. Никого хорошего мы не нашли, но продюсеры телеканалов грызли друг другу глотки за права на показ шоу.

— Значит, мне повезло. — Чувствуя, что промерзла насквозь, я кутаюсь в теплую кофту и с огромным трудом выдавливаю из себя улыбку.

— Ты даже не представляешь насколько! Можешь считать, что ты в группе только благодаря его жене.

Перелет из Питера в Москву оказывается лишь началом моего путешествия. За неделю жизни в столице Шапокляк каким-то чудесным образом получает для меня визу. А затем мы все той же компанией садимся на следующий самолет и с одной короткой пересадкой добираемся до Паланги.

В отличие от американской Сони, которую так боготворит Егор, и от московских воротил шоу-бизнеса Леонас не стал размещать свой продюсерский центр в какой-нибудь из столиц. Вместо шумного мегаполиса он выбрал небольшой курортный городок на западе Литвы и построил там целый комплекс с репетиционными залами, студией звукозаписи, бирюзовым бассейном под открытым небом и вертолетной площадкой.

О грандиозном размахе своего нынешнего босса я узнаю из статей, которые жадно читаю во время перелета. Ни Рауде, ни Шапокляк больше не делятся со мной никакой информацией. Помощница — потому что всегда занята. Она то составляет какие-то графики, то звонит, то читает. А Леонас… для него меня будто и не существует.

Наверное, это должно быть обидно. Но на душе всю неделю такой бардак, что я теряюсь. Одновременно со счастьем чувствую тревогу. И не могу понять, как справиться со странной горечью.

Умение вливаться в коллектив — это талант. Им мог похвастаться Егор и мои прежние жизнерадостные соседки. У меня же с «вливанием» беда.

От вида потрясающего современного здания, где предстоит учиться, захватывает дух. А во время первого знакомства — теряются слова.

— И кто это у нас такой милый? — спрашивает молодая улыбающаяся женщина в экстравагантном жёлтом платье-кимоно.

— Здравствуй, Арина.

Первым здоровается Рауде, и только после него я решаюсь на смущенное приветствие:

— Добрый день.

— Лео, — Арина обходит меня по кругу как статую, — вот это улов! Признайся, ты выкрал ее из института благородных девиц или забрался в женский монастырь?

— Близко. Университет. Факультет экологии, — без всякого энтузиазма отвечает мой босс.

— Оу, это даже хлеще! — глаза женщины вспыхивают.

Не удержавшись, она проводит ладонью по моему хвосту. Заставив поднять подбородок, внимательно изучает лицо.

До кастинга я, вероятно, удивилась бы такому осмотру. Слишком уж навязчивое любопытство. Но после прослушивания, на котором Рауде заставил меня раздеться догола и петь во все горло, становится безразлично.

— Таких у нас еще не было, — выносит свой вердикт Арина. — А ты умеешь удивлять! — Улыбается она Рауде.

— Удивляться будешь потом. В западном крыле должна быть свободная комната. Пожалуйста, отведи туда Еву. Пусть обживается.

Брови незнакомки взлетают.

— Значит, еще и Ева?! — восторженно ахает она. — Искушение!

— В комнате сможете познакомиться поближе. — Рауде, кажется, перевыполнил свой план по доброте, и сейчас спешит избавиться от нас обеих.

— Обязательно!

Арина не медлит. Бросив прохладный взгляд в сторону жены Рауде, она берет мой чемодан за ручку и кивает, чтобы следовала за ней.

То, что Рауде назвал «комнатой», на деле оказывается настоящей квартирой со своей ванной и окнами с видом на море. На мебели хозяин дома тоже не экономил. Вместе с огромной двуспальной кроватью мне достается целая гардеробная комната и телевизор размером с койку в хостеле.

Заметив мое удивление, Арина смеется.

— Леонас любит свой питомник. Прежде, чем начать стричь овец, он растит их в комфорте и изобилии.

— Питомник? — закашливаюсь я.

— Можно еще назвать инкубатор или розарий. Хотя мне больше нравится — серпентарий. Думаю, ты согласишься… со временем.

— Ясно, — перспективы вырисовываются невеселые. Рауде честно предупреждал, что будет трудно, но я надеялась, что хотя бы не во время учебы.

— Про эколога, я так понимаю, это была не шутка? — Арина устраивается в глубоком кресле у окна и наблюдает за тем, как я распаковываю чемодан.