– Так точно, соображаю.

– Давай действуй, Кобылин. До завтра срок у тебя.

Помнишь ?

– Так точно.

Он положил трубку.

Никакой разрядки.

Это плохо.

И дело не движется.

Это еще хуже.

Валера улегся спать, как всегда, рано. Посмотрел десятичасовые новости, похрумкал сушек с чаем. Сказал:

– Спокойной ночи, Танюшка, – легонько чмокнул ее в висок и отправился наверх, на боковую.

Синичкин уехал с дачи сразу после обеда. Видимо, инструкции, которые успел ему дать отчим – пока Таня, как кухарка, готовила им пищу! – были ясными и исчерпывающими. Никаких вопросов при ней Павел не задавал. Ни о каких делах они с Валерием Петровичем за едой не говорили.

Уехал Синичкин взбодренный, нацеленный на дело. На неведомое Тане задание.

Распечатанные списки возможных преступников он, естественно, увез с собой.

Татьяна ни о чем отчима не спрашивала. Все равно ведь тот не ответит – нахмурится или высмеет ее.

Она послонялась по особняку, полистала старые «Спид-Инфо», посмотрела одним глазом телевизор.

А вот когда Валерий Петрович отправился почивать, выждала для верности полчаса, а потом подошла к компьютеру, за которым они сегодня работали.

Прислушалась. Сверху, из спальни, не доносилось ни звука. Отчим даже не храпел.

Таня включила комп. Довольно быстро разыскала директорию с Пашкиными списками. Действительно, в общей сложности шестнадцать мегабайт. Для дискеты многовато.

Однако она еще днем заметила в дискодержателе на столике стопку, дисков с надписью «CD-R». Это означало, что они чистые. А компьютер, слава богу, у босса оказался последней модели и был снабжен «резаком» для записи информации на лазерный диск.

Таня вставила чистый CD в записывающее устройство. Вызвала программу Вит.

Через каких-нибудь две минуты все было готово.

Шестнадцать мегов информации, которую Синичкин добыл благодаря своим оперативно-постельным мероприятиям, прекраснейшим образом уложились на CD.

А диск – нырнул в глубины Таниной сумочки.

Она снова прислушалась. На втором этаже, где спит отчим, – тишина. А принтер у босса – лазерный, почти бесшумный. Вполне можно рискнуть.

Она вызвала на экран список первоочередных подозреваемых, нажала на иконку печати. Тридцать секунд – и дело сделано. Фамилии «чинов», состав их семей, адреса, телефоны, места работы и даже хобби…

Распечатку Таня тоже бросила в сумочку. Потом взяла лист бумаги из стопки на одном из журнальных столиков, пошла на кухню. Минуту подумала и написала:

Валерочка!

Ты будешь ругать меня. Ну и пусть.

Все равно у меня есть собственный план. План, как изловить этого гаденыша. И поэтому – спасти тебя.

В моем плане нет ничего опасного – но ты все равно не разрешил бы мне им заниматься, я тебя знаю.

А сидеть без дела на даче – сил нет как скучно.

Поэтому я уезжаю. Пожалуйста, не волнуйся за меня. Я найду себе «укрывище» еще лучше, чем у тебя, и буду в полной безопасности.

Пожалуйста, не ищи меня. Я буду сама тебе звонить – из автомата, по здешнему городскому телефону. О том, что это я, ты узнаешь из нехитрого шифра: звоню – слушаю два гудка, а затем кладу трубку. Потом звоню еще раз, уже по-настоящему.

Постараюсь звякнуть тебе завтра. Доложусь, как у меня дела.

Целую тебя крепко.

Все будет хорошо.

Твоя Т.

Таня подумала было добавить хулиганский постскриптум. «Записку сожги или съешь», – но удержалась.

Она напоследок опорожнила отчимову пепельницу и прижала ею листок сверху.

Огляделась. Взяла сумочку, в которой лежал бесценный диск.

Тихонько открыла дверь особняка.

Было не поздно, и электрички в Москву еще ходили.

Таня заспешила по темной и тихой дачной улице к станции.

Насчет того, что придуманный ею план «абсолютно безопасен», она, конечно, лукавила.

Девятое июля, среда.

Ночь

Среда для Тани началась под стук вагонных колес.

«Я – предательница и дура», – корила она себя, качаясь в полупустом вагоне. За, окном мелькал унылейший пейзаж: свалки, ржавые ряды гаражей, редкие фонари: будто и не в столицу, не в центр России въезжаешь, а в какую-то дикую провинцию.

От самоукоров Таня перешла к аутотренингу: «Нет, я не дура. И никого не предаю. Наоборот – работаю на общее дело. И, могу поспорить, добьюсь результатов куда быстрее, чем Пашка!»

Фонари за окном мелькали все чаще, свалки исчезли – электричка приближалась к центру столицы.

От яркого света, сполохов реклам, отремонтированных зданий сразу и настроение улучшилось.

Электричка начала тормозить. Ого, почти час ночи! Пассажиры резво выпрыгивают из вагонов и спешат на последний поезд метро – кто в режиме спортивной ходьбы, а кто и бегом. Таню тут же подхватил людской поток, повлек в сторону станции «Комсомольская». Она не противилась. На вокзале ей делать нечего. Здесь опасно – особенно если ее действительно ищут. В голове плотно засело, еще из старых советских детективов: «Проверяйте вокзалы, аэропорты и другие места массового скопления граждан». Так что на всякий случай нужно как можно быстрей покинуть «массовое скопление»…

Была, правда, мысль потолкаться на вокзале, присмотреться к старушкам, которые шустрят с табличками «сдаю жилье». Уж бабулька-то вряд ли потребует у нее паспорт…

Но по зрелом размышлении Таня от этой идеи отказалась. Даже не потому, что в съемных комнатках наверняка живут тараканы, а соседями могут оказаться лихие джигиты. Просто вспомнила: когда-то отчим рассказывал – почти все старушки-"одуванчики", сдающие жилье на короткий срок, сотрудничают с ментами. Сливают им информацию о подозрительных квартиросъемщиках. Кто за малую копеечку старается, а кто по зову души. И Таня не сомневалась: бабульки наверняка решат, что она – подозрительная. Да тут любой задастся вопросом – зачем Татьяне, явно москвичке, причем на вид совсем не бедной, снимать комнатуху в переулках Каланчевки?

Нет, прочь с этого вокзала!

Таня спустилась на Кольцевую линию метро и вышла на следующей станции, на «Проспекте Мира».

Здесь «скопления» уже не было – народ, подкошенный дневной жарой, отдыхал перед рабочим днем. У подземного перехода скучала парочка милиционеров.

Они откровенно зевали и в сторону Тани даже не взглянули.

"Хорошо, конечно, что во мне не признали возможного фигуранта. Хотя, скорее всего, я и не являюсь фигурантом. И официально меня никто не ищет.

А вот на грудь под новой кофточкой господа милиционеры могли бы и посмотреть. Впрочем, менты, они и есть менты. Что с них взять…"

Таня прошла под проспектом Мира и взяла курс на «Макдоналдс». Не время, конечно, лопать биг-маки, но, с другой стороны, когда у Микки Спилейна или Рекса Стаута герой не знает, что делать, он коротает время в какой-нибудь точке быстрого питания.

«Макдоналдс» оказался почти пустым – всего несколько посетителей. Завидев Таню, продавцы вскинули руки в усталом приветствии: «Свободная касса!»

Прежде чем сделать заказ, Таня украдкой осмотрелась. Публика в закусочной выглядела необычно – сплошь в спортивных костюмах и тапочках, а у одного мужика, расправлявшегося с огромной порцией картошки, рядом со столиком стояли костыли. Таня сначала удивилась странному составу посетителей, но быстро поняла: здесь ведь Склиф поблизости. Небось народ оттуда и набежал. Дождались отбоя, подкупили медсестричек с охранниками и теперь отдыхают от больничной кормежки.

«Может, мне тоже в Склифе поселиться? – мелькнуло в голове. – А что, это идея!»

Таня вспомнила, как однокурсница Маргарита рассказывала, что в Склифе недавно открыли какое-то восстановительное отделение для «практически здоровых».