Мы расселись по кругу и три молодых африканца ударили в барабаны небольшими палочками. Их ритм звучал то убыстряясь, то замирая, то громко, то почти неслышно. Эйира поднялась со своего места, и все начали петь. Она, ритмично двигаясь, пошла по кругу, постепенно убыстряя танец и задавая ритм трещотками. Через некоторое время к ней присоединились Эш и ее муж. Они закружили вокруг Столба Богов — Дамбалы Ведо.

Помощница унси и помощник ла плас взяли кувшины и, не переставая танцевать, очертили круг тонкой струйкой воды. Затем трижды полили землю у барабанов и Столба Богов. Мамбо стала призывать духов — Лоа, прося их помощи, защиты и освящения места ритуала. Затем, взяв сосуд с мукой, она очертила еще один малый круг идеально ровной белой полосой и нанесла внутри его замысловатый рисунок. Это был символ, принадлежавший духу воина. Ла плас, размахивая ритуальным мечом, и унси танцевали нескончаемую экстатическую пляску билонго под звук барабанов. В скором времени, не прерывая пения, к ним присоединились все африканцы. Танец, все убыстряясь, захватывал своим ритмом и барабанным боем, вскоре к танцующим примкнули Эмили и Софи, затем Орианна. Они неслись по кругу в бешеном ритме.

После нескольких часов непрерывного танца мамбо зажгла в круге воина белые свечи, подошла вместе с ла пласом к кабану, и помощник проткнул вену животного мечом. Жрица наполнила чашу кровью и, подойдя ко мне, велела надеть белую длинную рубаху. Положив меня в центре малого круга и подставив под голову медную чашу, стала лить мне на голову ароматную воду. Она призывала дух воина сойти и поселиться в моем теле, чтобы хранить меня в бою. Эйира приготовила небольшой мешочек с землей и травами, капнула в него несколько капель крови жертвенного кабана и воды, стекавшей с моих волос. Затем, накрыв меня с головой чистой белой тканью, полила сверху вниз смесью из крови кабана и ароматного масла, принося этим жертву и угощение духу воина и призывая его к служению мне. Закончив ритуал посвящения, она усадила меня на прежнее место, но церемония продолжалась до утра. На рассвете мамбо вдруг остановилась, ее взгляд стал бессмысленным, бой барабанов моментально стих, и она, стоя неподвижно, заговорила грубым мужским голосом:

— Слушайте, я, Огу Ферай, говорю вам: идет время великого Воина! Он принесет законы и утвердит их. Он станет на защиту людей, и время свободной охоты пройдет. Могучий Охотник вступит в борьбу с Воином и разразится война. Многие погибнут, и уменьшится род людей-хищников. И станут они отныне жить скрытно, и люди забудут о них, останутся только легенды и предания.

В этот момент первый солнечный луч, прорезав утренний сумрак, упал на Дамбалу и осветил его золотым сиянием, ставя точку в церемонии посвящения.

Накануне отъезда было решено устроить совместную охоту и все отправились в лес. Тьери хотел на прощание сделать подарок Амару и принести ему маленькую газель. Также нужно было отловить животных для пропитания в долгом путешествии по безлюдным океанским просторам.

Наступил вечер и сумрак сгустился в лесной чаще. Лучи заходящего солнца все еще освещали вершину горы, играя тенями на ее серых отрогах. Тибальд, Тьери и я вышли на луг, широким поясом опоясывающий гору. Птичий гомон утих, и легкий ветерок едва заметно колыхал высокие травы, нашептывая им колыбельную. Среди редких камней, поднимающихся темными горбами из травы, паслось небольшое стадо газелей. Их грациозные тела были едва видны из разнотравья, длинные лирообразные рожки красовались на изящных головках, то и дело поднимающихся из травы. Они медленно передвигались на тонких ножках с маленькими копытцами. Мы подкрались к стаду, прячась в густой траве. Я кивнул друзьям, приготовившись к броску, но из-за лежавшего неподалеку камня, послышался шепот:

— Я ни разу не видела, чтобы он смеялся, только улыбается иногда, — шептала Софи.

— Он не смеется с тех пор, как умерла Диана, — ответила ей Орианна, — но, девочки, вы видели медальон? Раньше его не было.

— Может, это память о матери? — включилась в разговор Эмили.

Стадо, вспугнутое их шепотом, бросилось к темному лесу. Стройные тела газелей выпрыгивали из высокой травы.

— Вот сороки, — воскликнул Тьери и встал из укрытия, — и как вы умудряетесь не умереть с голоду? Просто удивительно!

Девушки, ахнув, бросились вслед за стадом, мелькая разноцветными платьями.

— Ну что, пойдем в лес, нужно найти стадо, — проворчал Тибо.

Тьери замер, глядя в сторону леса и, останавливая нас, поднял руку. Из густых зарослей вышел Иша. Он неторопливо гнал перед собой маленькую газель, едва заметную в траве. Подойдя, сел и, фыркнув, выказал пренебрежение нашему умению охотиться. На его шее блестела тонкая золотая цепь с небольшим медальоном, в котором хранилась часть моего амулета, отданного Эйирой после церемонии посвящения.

— Молодец, Иша, — я потрепал его по загривку, — среди нас ты лучший охотник.

Настал час расставания. Мы взошли на корабль, и Тьери отдал приказ ставить паруса. Когда каравелла, отчалив от пристани, стала медленно удаляться от берега, в рассветной тишине раздался неожиданно сильный и красивый голос. Мы посмотрели вверх: Орианна пела, стоя на рее у самой верхушки мачты и держась за нее одной рукой. Песня неслась над гаванью, далеким эхом отражалась от скал и, уносясь ввысь, затихала в бездонной едва посветлевшей синеве неба.

Стихи Джорджа Герберта, превращенные Орианной в песню, звучали как насмешливый призыв. Я понял, что они обращены ко мне. И вновь непреодолимое влечение охватило меня. Злясь, сжал кулаки. Что со мной? Инкуб, закованный когда-то моим разумом, стал сильней и, разрывая цепи, рвался на свободу. Я уже не мог заставить его покорно подчиняться моей воле.

Орианна была одета в необычный костюм: турецкие шаровары и белоснежная сорочка стянуты на тонкой талии широким кожаным ремнем. Короткий, вышитый речным жемчугом и серебром жилет, красная косынка на шее. Ее волосы, заплетенные в косу, были перевиты алой лентой.

— Сумасшедшая, — прошептал Тьери.

— Я говорил, что не надо ее брать с собой, вот увидите, она еще принесет нам немало беспокойства, — пробурчал Тибальд.

На пристани, подняв головы и затаив дыхание, стояли Эмили и Софи. Амар на руках Эш протягивал ручки в сторону Орианны и что-то лопотал на своем детском языке. Все слуги собрались на пристани и, провожая нас, махали платками. Эйира, стоя в сторонке, что-то быстро шептала и сдувала с ладоней в нашу сторону какой-то порошок.

«Санта Диана», преодолев барьер из островков и рифов, вышла на океанский простор и сопровождаемая чайками и дельфинами взяла курс на архипелаг Тристан-да-Кунья.

Опасения Тибальда насчет Орианны были напрасными. На протяжении всего перехода к островам она ни разу не дала повода пожалеть о моем решении. Орианна с удовольствием выполняла любую работу, которую давал ей Тьери. Мы все не бездельничали, а работали наравне с матросами Полем и Луисом. Даже Иша в этот раз не лежал, забившись в укромный уголок, а устроился на баке и взирал оттуда с хладнокровным достоинством.