— Так Тьери назвал свой новый корабль. Вы удивитесь, когда увидите, какую красавицу он приобрел. Двухмачтовая каравелла, построенная по его собственным чертежам. Белокрылая птица, а не корабль.

— Тибальд, да ты стал поэтом, — улыбнулся я.

— Увидим, что вы завтра скажете, — смущенно ответил он.

Наутро в экипаже, которым управлял Джек, мы отослали в порт женщин с ребенком, а сами отправились на охоту. К двенадцати часам мы уже были в порту.

У пристани стояло несколько судов под разгрузкой. По сходням ближайшего к нам корабля на пристань спускались черные рабы. Закованные в кандалы, они шли тонкой муравьиной цепочкой. Оказавшись на земле, люди тут же валились на землю, изможденные голодом, давкой и духотой трюмов.

— Когда-нибудь белым будет стыдно за это, — произнес Тьери.

Эш, стоявшая поодаль, вдруг закричала, указывая рукой на негров, сидящих на земле. Она узнала своего мужа.

— Господин, умоляю вас, купите его! Иначе он погибнет! — бросилась она мне в ноги.

Молодой нигериец, сильный мускулистый мужчина, вскочил на ноги. Он звал Эш. Надсмотрщик бил его плетью, но тот не обращал на это внимания.

Я подошел к торговцу черным товаром. Он стоял в группе плантаторов, которые собрались в порту для покупки новой партии рабов.

— Я хотел бы приобрести этого раба, — обратился я к нему.

— Торги еще не начались, сэр, — ответил он.

— Я не собираюсь покупать партию, мне нужен один — этот, — я указал на нигерийца, который стоял под ударами плетей, не шелохнувшись. Он что-то кричал плачущей жене.

— Не могу вам его уступить, его уже забирает господин Пит.

Я посмотрел в его глаза и сказал:

— Господин Пит уступит. Вы продадите его мне.

— Да, да я согласен. Триста фунтов вас устроит?

— Но, мистер Баррет, мы же договорились! — воскликнул стоявший рядом плантатор.

Я повернулся к нему и, пристально глядя в его глаза, произнес:

— Он строптив и принесет вам больше хлопот, чем пользы. Вы уступите его мне.

— Да, пожалуй, вы правы. Он упрям, как осел, мне будет трудно с ним. Забирайте.

Я отдал деньги, и Баррет, махнув рукой надсмотрщику, велел отстегнуть негра от кандалов. Эш бросилась к мужу, и они, обнявшись, стояли посреди гудящей толпы.

— Вот и ответ на все мои опасения: вы не изменились, — тихо проговорил Тибальд.

Мы прошли мимо трех огромных торговых кораблей. За ними стояла каравелла. Ее стройный корпус резко отличался от безобразных, похожих на пузатые бочки, судов, стоявших в порту.

«Санта-Диана» и впрямь была красавицей. Она была похожа на стройную юную девушку. Каравелла с высокими бортами, с позолоченными и окрашенными в разные цвета гирляндами. Изящные, богато украшенные надстройки на корме и носовой части с кариатидами в виде стройных девичьих фигур в развевающихся на ветру одеждах. Ее мачты были как две руки, вскинутые вверх. На носу — женская скульптура с молитвенно сложенными руками.

Я замер в восхищении.

— Тьери, … это чудо! — прошептал я.

— Я же говорил, — самодовольно усмехнулся Тибальд, — вы еще не видели каюты. А оснастка, — все по последним достижениям! — с явной гордостью добавил он, и я понял, что он гордится своим приемным сыном и любит его не меньше, чем сто лет назад.

Мы поднялись на борт. Два матроса-вампира поприветствовали нас. Было видно, что они не гнушаются человеческой крови. Я с удивлением взглянул на Тьери.

— Не беспокойтесь, месье Мишель, на моем судне непреложное правило: кем бы ни были мои гости, трогать их нельзя, иначе — смерть. Вы не увидите их рядом с малюткой, — успокоил меня Тьери. Он определил женщин и купленного только что нигерийца в пассажирских каютах.

Мы поднялись на капитанский мостик. Все на каравелле было сделано богато и со вкусом. Поручни и бортики украшены резьбой и позолотой. Штурвал и корпус компаса отделаны золотой инкрустацией. Это не было безыскусной похвальбой богатством, наоборот, все выглядело изящно и к месту.

Тьери, стоя на мостике, отдал приказ:

— Кливера к постановке изготовить! Снять чехлы, отдать сезни! Отдать ниралы! Шкоты разнести!

Матросы засновали по реям, их сноровка и выучка смогла заменить команду в пятнадцать — двадцать человек. Скорость, с какой работали матросы, была так высока, что со стороны могло показаться, будто на мачтах никого не было, и паруса ставились сами собой.

Несколько человек стояли на пристани и с удивленным восхищением смотрели на корабль. Они спорили между собой. Одни утверждали, что паруса ставятся при помощи новейших механизмов, которые позволяют ставить их, не поднимаясь на мачты. Другие доказывали, что такое невозможно и надо искать причину в демонических особенностях капитана и команды столь красивой и необычной каравеллы. Что же, последние были ближе к истине, чем их оппоненты.

Неспешно лавируя «Санта Диана» вышла из порта и, поставив все паруса, как птица, понеслась навстречу океанским просторам.

— Господин, — обратилась ко мне Эш, низко склонившись в поклоне, когда Нью-Йорк скрылся за горизонтом, — как выразить вам свою благодарность? Мы с мужем до конца своих дней будем вашими верными рабами. Пусть великий Замби охранит вас от всяческих бед.

— Эш, я не намерен держать вас в рабстве, — сказал я молодой женщине, — как только прибудем на остров, я подпишу документ, подтверждающий, что вы отпущены на волю. Но прошу вас помочь мне, пока Амар еще слишком мал.

— Господин, … — Эш упала на колени, — я буду вечно молить о вас Бога.

— Хорошо, Эш, можешь идти.

Некоторое время мы шли в сторону Южной Америки, но немного забирая к востоку от ее берегов. И вот, посреди неоглядных вод Атлантики из-за горизонта навстречу нам поднялся остров. Нам была видна полукруглая крутобокая сторона острова. Скалистая вершина горы была серой, ниже изумрудно-зеленые луга неширокой полосой опоясывали склоны, и еще ниже щетинился темно-зеленый лес. Мы обошли остров, и перед нами открылась тонкая цепь мелких низких островков и скал, выступавших из воды. Действительно, остров был похож на драгоценный перстень.

Осторожно и неспешно Тьери вел «Санта Диану» по фьорду, между рифов, скал и островков. За ними моему взгляду медленно открылась удобная бухта, с низким песчаным берегом, образующим великолепный пляж. Буйство зелени, и желтый песок создавали идиллическую картину.

— В гавань, если не знать фарватер, просто так не пройдешь. А с внешней стороны к острову не пристать: там высокие крутые скалы, — сказал Тибо. Он стоял рядом со мной на шканцах и с нетерпением поглядывал на медленно приближающийся берег.

Войдя в бухту, Тьери повел судно вдоль берега. За выступающим далеко в воду утесом, передо мной предстала потрясающая картина: по крутому склону горы вниз, к самой воде, спускалась широкая лестница из белого мрамора. По ее середине, заключенная в черный мрамор, каскадами стекала вода. Лестница, уставленная по бокам статуями превосходной работы и каменными вазами с растущими в них цветами, поднимаясь вверх, вела к великолепному замку. Отсюда были видны его галереи и колонны. Белоснежные стены замка с террасами, балконами и башнями, выделяясь на темном фоне горы, уступами поднимались вверх. У самой лестницы был удобный причал для каравеллы, нескольких яхт и лодок, предназначенных для прогулок по бухте. По обе стороны от лестницы сразу же начинался густой лес.

Мы сошли на берег и стали неспешно подниматься к замку. С нашими возможностями мы могли всего за пару секунд оказаться на верхней площадке, но мне хотелось насладиться видом этого чудесного места.

Поднявшись наверх, я понял, что весь замок скрыт в горе и только его фасадная часть из бело-розового мрамора выступала из скалы. Великолепный портик с колоннами в виде стилизованных драконов, на аттике красовался герб де Морелей!

Я остановился, пораженный: герб был подлинным, из разрушенного замка Моро Драг во Франции!

Я посмотрел на Тибальда. Он пожал плечами: