— Конечно, со мной ей будет хорошо, — фыркает Нэнси. — Пойду приготовлю кофе и позвоню Сьюзен, чтобы узнать, есть ли у ее мальчиков что-нибудь в расписании. — Она смотрит на меня, потом на мою одежду. — Тебе надо одеться, чтобы мы могли поехать в центр города и зайти в парочку магазинов. Мне нужно получить представление о твоих предпочтениях. Надеюсь, мы сможем заняться кухней прямо сейчас.

— Мам, серьезно, притормози, — предупреждает Кентон.

— Ты знаешь, как долго я ждала, когда ты найдешь достойную женщину… Такую, рядом с которой я могла бы спокойно находиться, которую с гордостью называла бы своей дочерью? — она упирает руки в бока и прищуривается. — Я хочу свадьбу и внуков, но сейчас не могу это получить. Поэтому взамен мы займемся ремонтом, чтобы, когда придет время, все было готово.

— Ты же понимаешь, что когда мы с Отэм поженимся, она сама будет планировать свадьбу, верно?

— Конечно, это она все спланирует.

Его мама качает головой и идет по коридору.

Я стою в шоке, мышцы сжимаются. Он сказал, «когда», а не «если» мы поженимся, словно точно уверен, что это произойдет.

— Дыши, детка, — слышу я сквозь его смех. Поднимаю голову и автоматически сужаю глаза, когда вижу, что он усмехается. — Я предупреждал, что она будет планировать свадьбу, когда узнает, что ты переезжаешь.

— Ты сказал «когда».

— Что? — Его брови в замешательстве сходятся на переносице, и он кладет руку мне на талию, притягивая к себе.

— Ничего.

— Что «когда»?

— Ничего? — говорю я, и это больше похоже на вопрос.

— Отэм!

— Ты сказал, когда мы поженимся, а не если поженимся, — повторяю я. Слова вертятся у меня в голове.

— И? — его глаза сужаются еще больше, заставляя меня поежиться.

— Когда, Кентон…Ты сказал, когда мы поженимся, а не если.

— Конечно, мы поженимся, — говорит он таким тоном, что меня передергивает.

— Что?

— Детка, как ты думаешь, какого черта между нами происходит? — качает он головой, кладет пальцы мне под подбородок, откидывая голову назад. Его губы касаются моих, он оттягивает зубами мою нижнюю губу. — Ты сводишь меня с ума. — Он целует меня. А затем изучает мое лицо. — Вечером обсудим.

— Нечего обсуждать, — немедленно отвечаю я.

— Тебе не придется говорить, только выслушать.

— Какая радость, — вздыхаю я, пытаясь придумать, как отвертеться от этого разговора.

— Когда я вернусь домой, мы поговорим.

— Не могу дождаться, — говорю я с сарказмом и восклицаю: — Ой! — когда он сильно шлепает меня по заднице. — Твоя мама здесь, — напоминаю, когда ловлю взгляд, предупреждающий, что меня вот-вот нагнут.

— Продолжай умничать, и я наполню твой рот кое-чем, что заставит тебя замолчать, — шепчет он мне на ухо, и по коже бегут мурашки.

— Думала, тебе нужно в офис, — выдыхаю я, закрывая глаза.

Образ меня, стоящей перед ним на коленях, мелькает в голове. Каждый раз, когда я пыталась взять его в рот, Кентона останавливал меня, уверяя, что ему очень нужно быть внутри меня.

Мои руки скользят вокруг его талии, а голова опускается на грудь, где я слушаю ритм его сердца.

— Увидимся, когда ты вернешься домой.

Я сжимаю его талию и чувствую его губы на своей макушке.

— Увидимся, когда я вернусь домой, — тихо повторяет он.

— Хорошо, — отвечаю я, и он целует меня еще раз, после чего бежит вверх по лестнице.

— Ты крепко влипла, — замечает Нэнси, и от неожиданности я подпрыгиваю.

Оборачиваюсь и смотрю на нее. Стоя в дверях, она оглядывает меня, затем переводит взгляд на лестницу, где только что исчез Кентон.

— Я бы послала тебя одеваться, но он сейчас наверху, и, если ты тоже поднимешься, боюсь, вы там еще надолго застрянете.

Я чувствую, как горит лицо, и смотрю в пол.

— Пойдем, кофе попьем, — смеется она и поворачивается, направляясь обратно на кухню.

Я следую за ней, задаваясь вопросом, получает ли она удовольствие, заставляя меня чувствовать себя неловко.

Мы выпиваем кофе, и Кентон спускается вниз, чтобы поцеловать меня на прощание и сказать, чтобы я писала ему в любое время, и он пришлет кого-нибудь меня спасти. Обычно я бы посмеялась над этим, но у меня такое чувство, что он говорит совершенно серьезно.

Как только за ним закрывается дверь, Нэнси толкает меня вверх по лестнице, одеваться. Она дает мне знать, что мы будем делать, но не оставляет мне выбора. Такое чувство, что единственный способ не согласиться — это если я заведу ребенка или начну планировать свадьбу, но ни того, ни другого не произойдет в ближайшее время, так что я застряну, выбирая приборы или, по крайней мере, соглашаясь с тем, что выберет она.

***

Я вздыхаю и сажусь в кабинку напротив Нэнси. По-моему, мы обошли все магазины товаров для дома в этом штате. Даже если я никогда больше не увижу духовку или холодильник, этого будет мало, чтобы забыть сегодняшний марш-бросок. Почувствовав, как вибрирует телефон в сумке, вытаскиваю его и провожу пальцем по экрану, когда вижу, что звонит Кентон.

— Привет, — отвечаю я.

— Привет, детка. Просто хотел предупредить, что опоздаю.

Чувствую, как мои губы сжимаются от его слов и тревоги в его голосе.

— Все в порядке? — тихо спрашиваю я.

— В квартиру Софи вломились, когда она была дома. Я сейчас с Нико и копами.

— О Боже, с ней все в порядке?

— С ней все в порядке. Немного потрясена, но с ней все в порядке.

— Кто вломился? — шокировано спрашиваю я.

Нэнси хватает мою свободную руку и сжимает ее.

— Мы не знаем, детка. Как только Нико доставит Софи домой, я уже буду в пути.

— Хорошо, тогда и поговорим.

— Увидимся, детка.

— Увидимся, — тихо отвечаю я.

Я думаю о Софи и Нико. Я еще не познакомилась с Софи, но познакомилась с Нико. Он выглядит страшным, но очень милым. В те два раза, когда мы разговаривали, он рассказал мне все о Софи, и, судя по его тону, могу сказать, что он влюблен. Представляю, как он сейчас волнуется.

— Кентон сказал, что к Софи вломились, — сообщаю я Нэнси, кладя телефон на стол.

— О Боже, — бормочет она. — Нужно позвонить Сьюзен. — Она берет телефон.

Я наблюдаю, как она звонит, и знаю, что к тому времени, когда трубку повесят, Мэйсоны уже будут на задании. Но не уверена, что Нико этого хочет. Он не похож на того парня, который захочет принимать визитеров после чего-то подобного.

— Сьюзен позвонит отцу Нико и расскажет ему, что произошло. Он полицейский и, возможно, сумеет уладить кое-какие дела до того, как мой сын или племянник окажутся в тюрьме.

Глаза у меня становятся по пять копеек.

— А почему он может сесть в тюрьму?

— Дорогая, Кентон работает с копами, но сам не полицейский, — она качает головой и снова хватает меня за руку. — Его все равно могут арестовать, если он выкинет что-нибудь, что полиция сочтет преступным.

— Твою дивизию.

Я встаю, хватаю сумку, готовая спасать Кентона, пока тот не попал в беду.

— И куда это ты собралась? — она хватает меня за руку и тянет обратно в кабинку. — Позволь мне сказать тебе кое-что. Кентон всегда будет делать то, что захочет. Ни его отец, ни я — а теперь и ты — никак не сможем переубедить его.

— Не хочу, чтобы у него были неприятности, — выдыхаю я в отчаянии.

— Я не очень верю, что он попадет в беду, но материнская работа никогда не заканчивается. Я всегда буду защищать свою семью.

От ее слов у меня на глаза наворачиваются слезы. Она — замечательная мама, которая любит своих детей. Даже в таком возрасте, как Кентон и Тони, они все еще могут опереться на нее, когда им нужна поддержка.

— Ты тоже теперь член семьи, дорогая, — тихо говорит она. — И я буду защищать тебя, как защищала бы своих детей. Это включает в себя заботу о моем сыне, чтобы он мог продолжать заботиться о тебе.

Я чувствую, как по моей щеке скатывается слеза.