— Товарищ старший лейтенант, — начала Жданова после долгой многозначительной паузы, — а ведь этот Сидоров — преступник. Он не только хотел присвоить свою находку, но еще и оклеветал товарища Филатова. Дача ложных показаний, так по-моему это называется?

— Разберемся, товарищ секретарь райкома партии, — пообещал Огурцов.

— Разберитесь, товарищ участковый, разберитесь. — кивнул я, — если вам нужны мои показания, или показания моего водителя, то мы в полном вашем распоряжении.

— Конечно, товарищ председатель, конечно.

— Хорошо, если мы с этим закончили, то вернемся к более важным делам. Например, что там с новым ветеринаром? — сменил я тему, — или у вас, товарищи, остались еще ко мне вопросы?

Вопросов больше не последовало, мои доводы показались всем более чем убедительными, и Светлана мне ответила:

— Есть одна кандидатура для вас, товарищ председатель. Мария Никаноровна Лукина, уроженка нашего районного центра. Молодой специалист, в прошлом году закончила институт. Опыта у неё, конечно, считайте и нет, да и с руководством по месту распределения она не сработалась. Но других ветеринаров мы вам так срочно не найдём.

Вот как, практически словами Иосиф Виссарионовича. Но ладно, что есть, то есть.

Вскоре ответственные товарищи засобирались восвояси, Огурцову надо было возвращаться и трясти Сидорова, остальных ждал район.

Я же, пользуясь случаем, задержал нашего секретаря райкома с товарищем Громовым и передал им заявку на дополнительные корма. Хорошо что Горбаков по моему требованию составил две бумаги, в одной запросил прям самый минимум, а во второй мы развернулись вовсю.

Вот последнюю я и пустил в дело. Гости после моей отповеди находились в настоящей прострации и проглотили нашу наглость. Ну и хорошо. А то это сейчас они податливые, что там дальше будет непонятно.

Жданова сказала, что завтра она снова поедет по колхозам и привезет нам нового ветеринара. То что у этой Лукиной опыта нет, меня, конечно, смущало, но что делать. В отсутствии гербовой бумаги — придётся писать на туалетной.

Ульяново, Калужская область. Весна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, последние выходные перед гос. экзаменами в Московской Ветеринарной Академии.

— Машенька, что случилось? — спросила Антонина Лукина свою дочь.

Она впервые видела Машу в таком состоянии. Было видно, что девушка долго плакала, её зелёные глаза покраснели, а руки дрожали.

— Мама, — дрожащим голосом ответила девушка, — он, он...

Вскоре Антонина выяснила, что председатель государственной комиссии прямым текстом заявил её дочери, что именно та должна сделать, чтобы получить высший балл, а за ним и хорошее распределение.

К чести дочери, она послала этого старого лысого козла по известному адресу. Правда потом девушка пришла в ужас от своего поступка, и, вместо подготовки, приехала домой искать поддержки у матери.

— Ничего, ничего доченька, — утешала Антонина дочь за вечерним чаем, — ты молодец. Пусть будет так как будет. А что до работы, так она везде одинаковая. Ты у меня умница, справишься.

Успокоившись Маша уехала в Москву. Где получила тройку.

В итоге она получила направление на работу в Брянскую область, в один из отстающих совхозов.

Сначала всё шло нормально, а потом на молодую и красивую женщину положил глаз тамошний директор, женатый мужчина в возрасте. И непристойное предложение повторилось.

Маша снова решила не поступаться принципами и буквально сбежала из совхоза на первой же попутке.

Не помня себя, девушка добралась до дома, а потом, отревев своё, пошла в местный райком...

— Вот, товарищ председатель, познакомьтесь, — представила Жданова свою спутницу, — ваш новый ветеринар. Лукина Мария Никаноровна. Мария Никаноровна, это Александр Александрович Филатов.

— Приятно познакомиться, товарищ председатель, — буквально пропела девушка.

Я же стоял как дурак и не знал что сказать. Её зеленые бездонные глаза были такими, что в них можно было утонуть.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы высвободиться от чар нашего нового ветеринара. Мария оказалась неожиданно красивой девушкой. Такую ну никак не ожидаешь увидеть в калужской глуши, скорее замужем за каким-нибудь крупным чиновником или ещё каким перспективным и уважаемым мужчиной. Всё при ней. Ладная стройная фигурка с буквально осиной талией. И личико с аккуратным носиком, чувственными губами и умными глазищами чуть ли не на половину лица.

В общем, редкая красотка, да ещё и сто процентов натуральная, что в моих двадцатых годах стало уже редкостью. В погоне за модой, женщины двадцать первого века часто не замечали, как переходят все разумные границы, пополняя армию надутых кукол из всяких инстаграмов и тиктоков.

Здесь же, в семидесятых, конечно, не все девушки — отборные красотки, но берут своей свежестью при отсутствии килограмма штукатурки на лицах. Вот взять хотя бы Аллочку. Она ведь тоже весьма милая и обаятельная девушка. Да и среди других колхозниц встречались очень даже симпатичные, например, те танцовщицы, которые будут зажигать на юбилее с дядей Митей. Или молодая повариха.

Как-то честнее всё здесь, что ли.

Впрочем, я сумел быстро перестроиться со всех этих размышлений на рабочий лад. Мария, конечно, очень хороша собой. Но в первую очередь сейчас важно то, что она ветеринар, которых нам так не хватает. Так что, надеюсь, она хотя бы на четверть столь же отличный специалист, насколько прекрасно выглядит.

Однако, после отъезда Ждановой, я не удержался и лично устроил Лукиной самую подробную экскурсию по всей нашей животноводческой ферме. Правда, особо приятной эту прогулку назвать не получилось бы назвать при всём желании.

Я то и дело наблюдал ужас в глазах Марии, каждый раз, когда она видела состояние местных животных. Я прям вспомнил себя в первые дни. Знала бы она, что это их состояние уже после того, как мы начали их лучше кормить. Да и лошади сейчас стали чуть больше отдыхать. Их присутствия на полях требовалось всё меньше.

Ну и вообще, посевная пока была самым позитивным достижением нашего колхоза. После того как в строй вернулась большая часть тракторов, мы шли даже с опережением графика.

Да и с дисциплиной стало получше. Наших полевых алкашей уже давно вернули в строй, и агроном, после той моей лёгкой взбучки, теперь активно за ними приглядывал, да и сами они не особо стремились обратно в каталажку.

Однако, вернёмся к нашим баранам и овцам. Проблема с ними была решена едва ли на половину. Поэтому, я приберёг визит в кошары напоследок. Такая себе тухлая вишенка на тортик.

Признаюсь, я ожидал, что Мария испугается такого объёма работ, но, кажется, я её недооценил. Увидев, как зашиваются работники овцекомплекса, она попросила час на подготовку, а затем сразу же вышла на работу.

Ещё одного нормального свободного дома для неё мы не нашли. Поэтому Лариса Ивановна согласилась временно её к себе подселить. Собственно, час Марии понадобился на то, чтобы вернуться в деревню, попить воды и переодеться. Хотя я и сказал ей, что она может приступить с завтрашнего дня. Но, девушка упёрлась и решила не терять время. Что ж, так даже лучше. Не знаю пока, что насчёт её профессиональных качеств, но, как минимум, она не ленивая. Уже хорошо.

Увы, в ближайшие дни мне больше почти не удавалось пересечься с Лукиной. Конечно, я пару раз посещал кошары, чтобы убедиться, что с эпидемией успешно борются, но в основном занимался другими делами.

Например, я, наконец, по-настоящему познакомился с ещё одним не последним в колхозе человеком, начальником ревизионной комиссии Черновым Емельяном Петровичем.

Судя по документам, которые я нарыл в правлении, в нашем Новом Пути ещё три года назад планировали теплицы отстроить, даже стройматериалы выделили. Но так почему-то всё и заглохло. Вот я и выцепил завхоза, чтобы вместе с ним оценить состояние вверенных нашему колхозу богатств.