– Мы долго разговаривали… А затем она сказала, что хочет пить, мол, впопыхах позабыла колу. В моей сумке лежала небольшая бутылка с растворенными таблетками, которые я купила у той бабки. Я предложила ей колу. Сразу. Как-то даже автоматически.

– А что было потом? – спросила я едва слышно.

– Не знаю. Она выпила ровно полбутылки, а потом легла на свое полотенце и закрыла глаза.

– А ты?!

– А я испугалась. Ты даже не представляешь, как я испугалась. Не того, что я сделала, я боялась увидеть смертельную агонию. Я собрала вещи и быстро ушла.

– А она?

– А она осталась там…

– Господи, что же ты наделала… – с тоской проговорила я. Сердце мое разрывалось от страха и жалости к подруге.

– Я и сама ничего не могу понять, – каким-то пустым, безразличным голосом сказала Мила. – Я побежала, поймала такси, ехала и случайно увидела твою машину…

– Милка, но ведь тебя могут опознать и спрятать за решетку. Кто-то же видел тебя на этом гребаном пляже. Менты начнут вынюхивать, с кем встречалась умершая, выйдут на твоего Вадима, а затем на тебя.

– Не выйдут. Я сейчас в Ялту рвану. Там отсижусь, пока все успокоится. Ты дашь мне ключи от своего дома?

– Дам, конечно. Но только мне кажется, что это не самый лучший выход из сложившейся ситуации.

– Я боюсь. Ты даже не представляешь, как я боюсь. Я хочу уехать. Мне нужно прийти в себя…

– А Вадим?

– Что Вадим? Если меня посадят, Вадим вряд ли будет носить мне передачки.

Услышав последнюю фразу, я судорожно включила мотор, машина помчалась на бешеной скорости. Я и сама не знала, куда я ехала. Просто давила на газ, не обращая внимания на светофоры и перепуганных прохожих. Мне было жалко любовницу Вадима, безумно жаль Милку… Надо было что-то предпринимать.

– Куда мы едем?! – истерично закричала Мила.

– На место преступления, – неожиданно вырвалось у меня.

– Почему?!

– Может, мы еще успеем спасти ей жизнь.

– Я боюсь! Не надо туда!

– Надо, Милка, надо! Если она жива, мы с ней обязательно договоримся и она не будет подавать на тебя в милицию.

– Она умерла!!!! – Мне показалось, что Милка хотела перекричать свой собственный голос. – Понимаешь, умерла!!!!

– Не ори, я не глухая. Откуда у тебя такая уверенность?

– Она умерла! От этих капсул не выживают, от них: сразу умирают! И вообще, может, все обойдется. Вдруг никто не поймет, что это убийство, подумают, что не выдержало сердце…

Я сбавила скорость.

– Милка, ты сейчас не в себе, – попыталась я успокоить подругу. – Ты только подумай, как ты теперь будешь с этим жить.

– Как я буду с этим жить? Но ведь она жила с моим мужем! Я знаю одно – я за свое боролась, я никогда на чужое не зарилась.

Все время, пока мы ехали к реке, Мила что-то говорила, но я просто не слышала ее. Я хотела только одного – спасти человеческую жизнь чего бы это ни стоило. По описанию, любовница Вадима была довольно сильной здоровой женщиной. Господи, только бы это лекарство оказалось халтурой. Ведь возможен и такой вариант. Если это обычное отравление, все обойдется. Одна моя знакомая отравилась таблетками. У нее с месяц дрожали руки и сильно кружилась голова. Некоторое время она не могла ходить. Теперь же носится, словно гончая, от былого отравления не осталось и следа. Я бы не смогла быть любовницей женатого мужчины. Его бесполезно ждать по вечерам, а уж тем более по праздникам, потому что, как правило, в праздники собираются родственники, пойдут разговоры, сплетни, если он вдруг не явится. А еще – когда он с тобой, он постоянно смотреть на часы, нервничать, лгать. От этого, увы, никуда не денешься. Я вновь подумала об отравленной девушке и почувствовала, как заныло мое сердце.

– Где это было? – еле слышно спросила я, когда мы подъехали к реке.

– Чуть дальше, – также тихо ответила Мила.

На берегу было огромное скопление отдыхающих. Кто-то дремал на солнышке, кто-то плескался в реке, слышались восторженные крики.

– Ты же говоришь, что она была так красива, что на нее обращал внимание весь пляж, а дальше очень плохой берег и совсем мало народа.

– Это я образно сказала. На нее мужики глазели как душевнобольные. Может, ей хотелось хоть немного отдохнуть.

Мы проехали еще немного и оказались у того места, где почти никого не было.

– Здесь… – Мила вжалась в кресло и затряслась. – Вон у того подгнившего мостика.

– Тебе лучше не светиться, – сказала я, выходя из машины, – и не показывай носа. Я сама все узнаю. Может, уже приезжала «скорая» и отвезла ее в больницу.

Я остановилась, чтобы поправить мокрую от пота кофту. Господи, ну почему все это не сон? Почему Милка сотворила такое? Я оглянулась и встретилась с Милой взглядом. В ее глазах было столько скорби! Скорби непереносимой боли… Наверно, она и сама не понимала, как все произошло. Она просто хотела остаться с человеком, которого очень сильно любила… Которому безгранично доверяла и ради которого жила…

– А если она лежит там мертвая?.. – едва шевеля губами, прошептала она.

Я не нашла что ответить и направилась к реке. С трудом давался каждый шаг, ноги были словно ватные. Я с ужасом подумала о том, что сейчас чувствует Мила. Дойдя до подгнившего моста, я огляделась. И почему такая роскошная женщина, как любовница Вадима, выбрала именно это неуютное пустынное место? Может быть, даже слишком пустынное…

Пройдя по берегу, я увидела уединившуюся парочку.

– Здравствуйте. Я потеряла свою подругу. Тут совсем недавно такая красивая девушка загорала… Мы с ней разминулись.

Молодой человек, лежащий на сером застиранном полотенце, оторвался от совсем сопливой девчушки и посмотрел на меня крайне раздраженным взглядом.

– Мы только пришли.

Не обращая на меня внимания, подростки изобразили что-то вроде поцелуя и тяжело засопели.

– Простите, когда вы сюда пришли, тут кто-нибудь загорал, кроме вас?!

Парнишка оторвался от девушки и злобно пробурчал:

– Послушай, проваливай отсюда, а? Я же тебе сказал, мы только пришли, и даже если тут кто-то был, мне на него глубоко насрать.

Я увидела валявшиеся рядом шприцы и поняла, что разговор окончен.

– Чтоб ты, придурок героиновый, от передозировки сдох, – невольно вырвалось у меня.

Резко развернувшись, я неожиданно столкнулась с Милой.

– Ты зачем из машины вышла? Тебе же сказано было сидеть.

Подруга не ответила. Она стояла, словно парализованная, и смотрела на примятую траву.

– Тут кроме парочки конченых наркоманов никого нет. Место уж больно противное. Какого черта она пришла загорать именно сюда?

– Мы с ней вот здесь лежали, – Мила показала место, где трава была примята больше всего.

– Ты уверена?

Она кивнула на валявшуюся полупустую бутылку колы.

– Это та бутылка, про которую я тебе рассказывала.

Я подняла бутылку, открыла крышку и попыталась понюхать.

– У этих капсул нет запаха. Как у клофелина. Ни запаха, ни вкуса.

– Как называются эти капсулы?

– Не знаю.

– Как же ты их так покупала, что даже названия не знаешь?

– Мне до названия не было дела. Мне был важен результат.

Неожиданно Мила метнулась ко мне и выхватила бутылку. Почувствовав опасность, я что есть силы, ударила ее по рукам, подхватила бутылку и быстро вылила ее содержимое на землю.

– Ты что, совсем дура?! – истерично закричала я.

– Надо было мне следом за ней выпить. Просто выпить и лечь рядом… Надо, чтобы нас двоих обнаружили… Надо, чтобы моему мужу показали два трупа… Два молодых, красивых трупа… Две женщины, которым он пудрил мозги… – Мила лепетала, словно в бреду.

Я схватила подругу за руку и потащила к машине.

– Поехали. Видишь, нет никого. Наша совесть чиста!

Буквально затащив плачущую Милу в машину, я пристегнула ее ремнем безопасности.

– Это на всякий случай. Чтобы не дергалась, – примирительно сказала я.