Неожиданно перед глазами предстали нежные руки горячо любимого Юрьевича. Это же надо иметь такие руки! Они такие сильные и такие нежные… А еще они любимые… Каждый пальчик, каждый ноготок…

А Санька, Господи, как же он будет без матери? Как? Мама, папа, Зося?

Когда осталось совсем небольшое окошко, я посмотрела на уставшего братка отрешенным взглядом и тихо произнесла:

– За что?

– Не знаю, подруга. У тебя свои дела, а у меня свои. Мне сказано тебя замуровать, я и замуровываю.

Я поняла, что мне необходимо воспринять смерть такой, какая она есть.

– Послушай, а как скоро я умру?

– Не знаю, – пожал плечами браток. – Вот сейчас перекурю и положу последние кирпичики. Так что мы можем еще немного друг на друга полюбоваться.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ну я, ей-богу, не знаю, сколько ты протянешь. Хлеб и воду тебе давать не велено. Сколько человек может протянуть без воды и без пищи? Ты анатомию в школе учила?

– Учила. Только мы такое не проходили.

– Видимо, плохо учила. Мне простительно, я в школе двоечником был.

– У тебя такая кладка хорошая, – произнесла я каким-то отрешенным голосом. – Так быстро кирпич кладешь… Прямо кирпичик к кирпичику. Ты, наверно, раньше на стройке работал.

– Вот где не работал, так это на стройке.

– Не похоже. У тебя руки золотые. Им бы нужное применение…

– Да пошла ты со своей стройкой! Сколько я там заработаю?! Копейки.

– А здесь ты, значит, больше зарабатываешь?

– Конечно, больше.

В этот момент мой взгляд упал на мужчину, который по-прежнему стоял в тени. Я понимала, что мне уже никуда не деться от смерти и совершенно нечего терять. Нервно ухмыльнувшись, я высунула голову в окошко и крикнула:

– Эй ты, придурок! Ты хоть понимаешь, что ты сумасшедший или нет?!

Мужчина не ответил и по-прежнему не сводил с меня глаз. Мои нервы уже просто сдали, и я чувствовала, что меня не остановить.

– Ольга не умерла на реке! – кричала я что было сил. – Она была жива! Совсем недавно я пила с ней домашнее вино на ее кухне!!! Она не может тут лежать две недели! Не может!!!!! Ты сам ее убил! А еще ты заказал Вадима, сжег Милку! Тебе в дурик надо! Тебя нужно самого забальзамировать!!! Забальзамировать и положить в стеклянный гроб! Устроил тут мавзолей гребанный! Ты же болен. У тебя острая шизофрения! Твое место в отделении для буйных больных!!!

Мужчина изменился в лице и посмотрел на братка.

– Давай, закладывай быстрее. Не тяни резину.

– Конечно, закладывай! – закричала я громко. – Кладчик, прокладчик… Гробовщик ты, вот ты кто! Вы меня заложите, а я все равно буду орать про то, какие вы мрази! Буду орать, пока не сдохну!

Я не помню, что было дальше… Я вообще ничего не помню… Какие-то выстрелы… Крики… А затем в крохотном оконце появилось перепуганное лицо моего Юрьевича… Мне показалось, что я уже умерла, а быть может просто сошла с ума, я плохо понимала, что же происходит на самом деле.

– Юрка, Юр… – Я протянула в окошко свою руку и громко заплакала. Юрьевич жадно ее поцеловал и постарался меня успокоить.

А затем я втянула руку обратно и потеряла сознание. Вспоминаю теперь какие-то страшные стуки. Малыш, Кабан… Накаченный, сильный и безумно красивый мужчина по кличке Малыш ломал стену и выбивал кирпичи.

Потом кто-то взял меня на руки и по винтовой лестнице понес к свету. Я открыла глаза.

– Юрка, Юрочка, родной, – словно в бреду, прошептала я и вновь закрыла глаза.

О том, что же произошло в этом страшном склепе, я узнала позже от собственного мужа, который попросил Малыша меня немного подстраховать и последить за тем, куда я направилась. Малыш сидел в машине и ждал, пока я была у Ольги. Затем поехал за «жигуленком» и увидел, что меня привезли в навороченный коттедж к новому русскому типу. Потом приехал мой Юрьевич и Кабан. Они с трудом нашли меня, потому что в доме было множество подземных ходов, различных лабиринтов. Братка застрелили прямо на месте в тот момент, когда он замешивал новый раствор цемента. Хозяина дома пришлось немного поискать, потому что он скрылся в одной, из многочисленных комнат. Когда его нашли, его не пришлось убивать. Он застрелился сам.

Ровно через неделю я отошла от пережитых потрясений и стала такой же, как раньше. Сейчас мы сидим с Юрьевичем в ресторане и поглощаем вкусный обед. Я рассказываю о том, что услышала от хозяина дома и из-за чего погибла моя подруга. Юрьевич хмурит брови и не перестает курить.

– Просторов Сергей… А ведь его имя было написано на бумаге у того мужика на реке, который хотел тебя убить. Мы ведь его пробивали. Директор банка. Денежный мешок. Ничего особенного за ним не наблюдалось. Разведен. Живет один, бесится с жиру, увлекается молодыми красивыми девушками. В криминале замечен не был. А оказывается, он не так прост, каким казался. И даже очень не прост… Если бы я знал, что плясать нужно именно отсюда, я бы уже давно распутал этот клубок. В очередной раз я мог тебя потерять.

– Все уже позади, – я постаралась сдержать слезы и сделала глоток красного вина. – Ольгу убил именно этот Просторов. И совсем недавно. Возможно, сразу, как только я от нее ушла.

– И ты считаешь, что он успел ее забальзамировать?

– Наверно. А это долгий процесс?

– Не знаю. Я никого не бальзамировал, – улыбнулся Юрьевич.

– Я тоже. Послушай, а что вы сделали с гробом?

– Ничего. Оставили все на своих местах. А что мы должны были сделать? Все как есть. Если кто-то заглянет на огонек, то увидит странную картинку. Даже более странную. Только этот мавзолей еще нужно найти. Скорее всего, этим кто-то будет врач, поддерживающий тело девушки в нужной форме.

Я посмотрела на Юрьевича и нежно произнесла:

– Господи, если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю. Больше мне ничего не угрожает. Ничего. Милку жалко. Да и Вадима. Правда, сказали, что на днях его уже выписывают из больницы.

– Все забудется, – потрепал меня по щеке Юрец. – Все останется в прошлом. На выходные поедем к Милке, положим цветы.

– Конечно, – обрадовалась я и произнесла уже более грустно: – Вадима тоже возьмем.

– Без проблем.

В этот момент у Юрьевича зазвонил мобильный. Он достал трубку и сморщился от громкой музыки, играющей на весь ресторан.

– Викуля, я тебя оставлю на пару минут. А то тут ничего не слышно.

Я кивнула, посмотрела вслед удаляющемуся мужу и вдруг почувствовала чей-то назойливый, пристальный взгляд. Неподалеку от меня за центральным столиком сидела… Ольга. Я потерла глаза и чуть было не свалилась со стула. Она помахала мне рукой, улыбнулась и подошла к моему столику. Если я еще не сошла с ума, то она была живая и выглядела совсем неплохо. Никакого венка, свадебного платья и даже никакой былой бледности.

Я не могла выговорить ни слова.

– Привет. Ты что не здороваешься? Не узнаешь меня?

– Узнала.

– Да что ты так на меня смотришь, – засмеялась Ольга, – словно я привидение. Потрогай, я живая.

– Вижу, что ты живая, – произнесла я еле слышно. – В венке и свадебном платье тебе тоже было не плохо.

– Я еще никогда не надевала свадебное платье, но думаю, что осталось совсем немного. У меня есть один крендель на примете. Богат, как тысяча чертей. Живет в самом настоящем замке. Он директор банка. Любит меня до безумия. Правда, в последнее время пропал, наверно дела. Но то, что он никуда не соскочит, я знаю точно. Я ему сделала полнейшую сексуальную привязку. Зомбировала одним словом.

Я ухмыльнулась и спросила, не слыша собственного голоса:

– Твоего мужчину зовут Сергей?

– Да.

– Просторов?

– Да, а откуда ты знаешь?

Ольга слегка растерялась и посмотрела на меня испуганным взглядом.

– Ты не выйдешь за него замуж…

– Почему?

– Потому что, пока ты лежала в гробу, он застрелился.

– Как застрелился?

– Обыкновенно. Из пистолета.