Наоборот, я делаю все возможное, чтобы устранять опасности и предотвращать беды.

– Это хорошая философия для твоей работы, но не для жизни. Иногда для того, чтобы достичь своего счастья, своей мечты, приходится все ставить на карту. Всю жизнь я был один, Джоселин.

Ты первый человек, к которому я по-настоящему привязался. Я не хочу тебя потерять. Ты мне нужна.

Она вновь повернулась к нему спиной.

– Твои чувства навеяны ситуацией, Донован.

Ты сейчас чувствуешь себя незащищенным и уязвимым, а я делаю все необходимое для твоей безопасности. Когда Коэна арестуют, я буду больше не нужна.

– Ты будешь нужна мне всегда, Джоселин. И Коэн здесь ни при чем. Разве ты не видишь, что мне хорошо с тобой, что я доверяю тебе, что я… люблю тебя?

Она повернулась и уставилась на него, пораженная.

– Я люблю тебя, – повторил он и, придвинувшись ближе, откинул с ее лба непослушную прядь волос. – Я никому прежде этого не говорил. По-твоему, это ничего не значит?

– Том тоже говорил мне эти слова, и мой отец говорил их моей маме.

– Я не Том и не твой отец. Я Донован Найт, человек, который любит тебя и хочет быть рядом с тобой всю свою жизнь.

Джоселин вскочила с кровати как ошпаренная.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, что хочу жениться на тебе. Выходи за меня замуж, Джоселин.

Ее глаза округлились. Она схватилась за голову и отступила к двери.

– Это неразумно, Донован. Мы едва знаем друг Друга.

Он встал с кровати вслед за ней.

– Это не так. Мы знаем друг друга лучше, чем иные люди узнают друг друга за долгие годы совместной жизни.

Ее глаза были полны ужаса. Она чуть не плакала.

– Пожалуйста, не делай этого, Донован. Ведь я могу капитулировать.

– Этого я и добиваюсь.

– Но мне нельзя этого делать, по крайней мере до тех пор, пока я не буду абсолютно уверена в своих чувствах и в том, что это… оптимальное решение в данной ситуации.

– Ты говоришь о браке как о страховом обязательстве. Но любовь – это не страховка, Джоселин. Здесь нет гарантий.

– Это-то меня и пугает.

– Но подумай, как будет замечательно, если все получится.

– Если? Я не могу доверить все свои надежды и мечты тому, что начинается со слова «если».

Она подняла с пола и натянула футболку.

– Извини, Донован. Мне нужно побыть одной.

Я пойду к себе в комнату.

«Что только что произошло?» – спрашивала себя Джоселин, захлопнув дверь своей комнаты и прислонившись к ней спиной. Когда их отношения успели зайти так далеко? Может, здесь есть и ее вина? Может, она как-нибудь поощрила Донована? Может, она так размечталась о счастливом будущем, что это передалось ему?

А может, он прав? Может быть, они идеально подходят друг другу? Может, она встретила свою половинку, настоящую любовь, которая бывает только раз в жизни?

– Джоселин в отчаянии уронила лицо на ладони и добралась до кровати. Если бы у нее было больше опыта в вещах такого рода! Но весь любовный опыт, который она имела, ограничивался Томом, и он оказался очень горьким.

Ясно было лишь одно – им хотелось заниматься любовью друг с другом. А было ли нечто большее между ними, она не знала. Да и то немногое, что они имели – желание близости, – питалось во многом уединенностью и романтичной красотой этого уголка. Останется ли от этого что-нибудь, когда они вернутся в Чикаго?

Она прилегла на аккуратно заправленную постель, до которой не дотрагивалась с тех пор, как они приехали.

Что ей делать дальше?

Ее тяжелые раздумья прервал звонок мобильного телефона, который она оставила на кухне.

Джоселин бросилась вниз.

– Слушаю.

– Джоселин, это Тесе. Как у тебя дела?

Она ответила не сразу.

– Все хорошо.

– Да? Вам там хорошо?

Джоселин решила не реагировать на игривый тон подруги, тем более что не знала, как ей отреагировать. Если бы она рассказала все как есть, Тесе бы ей все равно не поверила.

– А в чем дело? – спросила Джоселин.

Слава богу, Тесе перешла к делу:

– У меня новости. Сегодня днем полиция арестовала Коэна. Он во всем признался.

– Ты шутишь! – Джоселин опустилась на стул. Так скоро?

– Да. Здорово, правда? Ты можешь возвращаться домой. Кстати, тебя ждет новая работа. Одна активистка, защищающая права животных, получает письма с угрозами.

Онемев от столь неожиданных новостей, Джоселин не сразу нашлась что ответить.

– Джоселин, ты там?

Она заставила себя вернуться в реальность.

– Да, Тесе, я здесь. Замечательные новости.

Сейчас мы соберем вещи и вернемся в город. Догадываюсь, что полиция жаждет побеседовать с Донованом.

– Да, они уже спрашивали о нем. – Повисла пауза. Потом Тесе спросила:

– А что насчет защитницы животных? Ты возьмешься за это дело? Она здорово напугана.

Джоселин смотрела на капли дождя, стекающие по оконному стеклу. Где-то вдали сверкнула молния.

Наконец она глубоко вздохнула и встала.

– Да, я берусь за это дело, Тесе. Скажи ей, что я приступлю к работе с завтрашнего дня.

Она отложила телефон и повернулась. Внизу лестницы стоял Донован и смотрел на нее серьезно и недоверчиво.

Джоселин смутилась.

– Ты все слышал?

– Да. Джоселин, почему у меня такое чувство, что после сегодняшнего вечера я могу больше никогда тебя не увидеть?

Джоселин направилась в свою комнату собирать вещи.

– Почему? Мы можем встречаться… иногда.

Донован последовал за ней и остановился в дверях.

– Только не надо этого доброго старого «останемся друзьями».

Джоселин начала быстро вынимать из шкафа одежду и засовывать ее в чемодан.

Донован подошел к ней и дотронулся до локтя.

– Остановись на минутку, нам надо поговорить.

– Поговорить мы можем в машине. Сейчас нужно быстро собраться, потому что я хочу доставить тебя в твой пентхаус до полуночи.

– Ты меня «доставишь» и поедешь домой?

Она взглянула на него.

– Опасности больше нет. Коэн – за решеткой.

Зачем же тебе оплачивать еще один день моих услуг?

– Значит, ты заботишься обо мне? Хочешь сохранить мне несколько долларов? Вот уж не думал, что я плачу и за твои ночные услуги.

Джоселин открыла рот и тут же закрыла его.

Он обидел ее, но она это заслужила: нечего было сближаться с клиентом, тем более что она не в состоянии дать ему то, чего он просит.

Расстроенная, она опустилась на край кровати.

– Прости, Донован. Может быть, мы сможем видеться, только не сразу. Сначала нужно немного остыть и разобраться в своих чувствах.

Он задумался на мгновенье, потом покачал головой.

– Думаю, остыть будет не в моих силах. Я люблю тебя, Джоселин, страстно люблю. Я не хочу ни на день расставаться с тобой. Я хочу приходить к тебе каждый вечер после работы и просыпаться с тобой каждое утро. Жизнь слишком коротка, чтобы жить по-другому.

Джоселин глубоко вздохнула и посмотрела на футболку, лежащую на ее коленях.

– Боюсь, у меня не получится стать тебе любящей женой, Донован. У меня полно комплексов. Я не смогу сделать тебя счастливым. Ты всю жизнь был один и заслуживаешь настоящей любви, я не смогу дать ее тебе. Ты влюбился в ту, кем я была здесь эти несколько дней. Но в обычной жизни я другая. И ты другой. Все это время мы притворялись. Притворялись, что жизнь прекрасна, что на свете не существует проблем и сложностей. Вернувшись, мы поймем, что это не так.

Он долго стоял и смотрел на нее при свете лампы, потом направился к двери.

– Хорошо, я пойду собираться.

Джоселин была поражена. Поражена тем, что только что сказала, тем, что Донован ушел. Она продолжала сидеть на краю кровати, уставясь в пустоту. Ее глаза наполнились слезами, к горлу подкатил комок.

Зря она ему все это сказала. Но если это простая влюбленность, не лучше ли остановиться сейчас, пока все еще не зашло слишком далеко?

По ее щеке скатилась слеза. Боже, как давно она не плакала! Всю жизнь она старалась казаться себе и другим сильной. Она не плакала, когда от нее ушел Том. Не плакала, когда их бросил отец. Злость и обида тогда исключали возможность слез.