— Вряд ли, — ответил он, заставив себя улыбнуться. — Даже если бы мое начальство узнало о том, что я обнаружил в вашей машине кокаин…

— Это гнусная ложь. Там не было кокаина!

— Вы пустились на отвратительное дело, — теперь голос Брадлея звучал строго и серьезно, — сегодня утром перед лицом суда предстал человек, обвинявшийся в убийстве. Он морфинист — жертва Мак-Гилла. И вы одно из лиц, при помощи которых Мак-Гилл снабжает их этой отравой!

Она побледнела, как полотно.

— Вы презренный лгун! — воскликнула она. — Я никогда не распространяла подобных вещей. Я делаю все, что делал Ронни…

— В этом вы правы: и он распространял наркотики, контрабандно ввозившиеся в страну Мак-Гиллом и Ли Джозефом!

— Вы оскверняете память мертвого человека, которого вы же и убили! — в гневе воскликнула девушка.

— Как вы неразумны! — печально заметил Брадлей. — Сегодня вы попытались обесчестить меня, газеты подхватят ваши измышления. «Сыщик, влюбленный в преступницу» — ведь для них это сенсация!

Она рассмеялась, но в смехе ее звучала горечь.

— Я хочу верить, что вы действительно денно и нощно думаете обо мне. Что вы мучаетесь при мысли обо мне, ваше сердце разрывается от любовной тоски!

Итак, ее желание исполнилось, и сознание этого наполняло ее удовлетворением.

— Еще раз повторю: я ненавижу вас и ваше ремесло! Вы живете за счет несчастья обездоленных. Вы строите свою карьеру на горе окружающих!

Она уловила на лице Брадлея улыбку, и это еще больше распалило ее гнев.

— И вы осмеливаетесь смеяться над этим?

— Покиньте зал суда, — сказал он. — На улице вы увидите полицейского, который регулирует движение. Он заботится о том, чтобы вас не сбила машина. А сыщики заботятся, чтобы вас не ограбили и не убили. Если бы нас не было, то среди подонков нашлись бы типы, которые отправили бы вас на тот свет из-за десятифунтовой бумажки. Они не остановятся перед тем, чтобы отрубить вам пальцы, лишь бы овладеть вашими кольцами. Вы можете спокойно спать ночью потому, что полиция охраняет ваш покой и потому что существует Летучий Отряд, который преследует тех, кто осмелился бы ограбить вас. Мое ремесло не менее почетно, чем всякое другое. Я служу закону и справедливости.

— Как великолепно это звучит!

Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и продолжал:

— Ступайте и продолжайте творить ваше дело, продолжайте толкать несчастных вниз по наклонной плоскости, чтобы затем им пришлось предстать перед судом и отправиться на виселицу. Делайте свое дело, хоть вы и не понимаете, что творите. Я люблю вас как только может любить мужчина женщину, но то, что я сделал ради вас, было последним вашим шансом.

В это мгновение в зал вошел Мак-Гилл, ставший свидетелем последовавших затем событий.

— Ронни пошел по своему пути и обрел смерть, — продолжал Брадлей. — Вас на этом пути ожидает еще более ужасная участь. Вы станете на очень скверный путь, если до сих пор еще на него не стали…

Впрочем, он не хотел этого говорить, слова непроизвольно вырвались у него.

В следующее мгновение Анн ударила его по лицу и застыла, испугавшись того, что сделала.

Брадлей побледнел.

— Мне очень жаль, я не должен был говорить этого, — сказал он.

Мак-Гилл допустил грубую ошибку:

— Черт побери, что все это значит, Брадлей?

Брадлей прищурился и взглянул на него.

— Вы видели, как она ударила меня. И я передаю удар дальше — по назначению!

С молниеносной быстротой он нанес Марку удар в подбородок. Тот рухнул на пол.

С трудом поднялся он с пола. Лицо его было перекошено от боли.

— Честное слово, это будет стоить вам вашего мундира, — прошипел он и на мгновение ему показалось, что сыщик собирается вторично нанести удар.

— Это еще пустяк по сравнению с тем, что вам предстоит впереди. Я накрою вас прежде, чем вам удастся вовлечь мисс Перрмен в ваше грязное дело!

— Меня накроете? Вы, видно, воображаете, что можете запугать меня? Я не боюсь ни вас, ни всего Скотленд-Ярда!

В это мгновение в зал суда вошел Стэн. Брадлей указал на него.

— Вот тот, кого вам придется бояться. Сегодня он обратился к нам с просьбой об охране. Он исполняет обязанности, которые не создали ему доброй славы. Это — Стэн.

На лице Мак-Гилла выразился ужас, граничивший с отчаянием.

— Это Стэн?

— Да, Стэн, палач Стэн! — повторил Брадлей. — Поздоровайтесь-ка с ним: вам предстоит познакомиться поближе.

Мак-Гилл и Анн молча поехали домой. Несмотря на все попытки Марка завязать разговор. Анн упорно отмалчивалась, а он был достаточно умен, чтобы оставить ее в покое. Он понял, что она не хотела беседовать с ним о событиях этого бурного утра.

— Прошу вас, пройдите ко мне, мы позавтракаем вместе, — предложил он ей. — Вы ведь голодны, должно быть?

Он полагал, что она откажется, так как еще до этого изъявила желание отправиться домой, но неожиданно ответила согласием. Анн, казалось, была безучастна ко всему, на нее нахлынула апатия, от прежнего волнения не осталось и следа. Одновременно ею овладела усталость и какая-то необъяснимая слабость. Марк заметил, что под глазами у нее легла синева. Он хотел позвонить, но она остановила его движением руки.

— Для меня не трудитесь заказывать завтрак, Марк. Я выпью лишь чашку чая. Этого достаточно, а затем я попытаюсь выспаться.

— Бедная, мужественная Анн! Этот Брадлей изрядный негодяй.

Она безразлично пожала плечами:

— Изрядный негодяй, — машинально повторила она.

— Но вы его задели, как никто никогда не задевал, — злорадно заявил Марк. — Теперь над ним будет потешаться весь Лондон. Жаль, что не было газетных репортеров в то мгновение, когда вы его…

— Не говорите об этом, — сказала Анн, и голос ее зазвучал смущенно и хрипло. — Признаюсь, я недовольна своим поведением.

— Но почему? Вы воздали ему по заслугам. Он заслужил это.

— Нет, он этого не заслужил. Он выполнял свой долг, и мне очень не по себе, когда я думаю об этом.

— Все это только естественная реакция. Вы устали, — участливо заметил Марк.

Девушка забилась в угол дивана и о чем-то напряженно думала.

— А этот человек в черном — это был палач? — спросила она.

Упоминание о палаче заставило Марка содрогнуться.

— Да, это был Стэн. Он выглядит именно таким, каким его можно представить. Я, разумеется, никогда не видел его. С ним не особенно приятно встречаться…

— Он произвел на меня очень сильное впечатление. В его лице было что-то очень печальное и в то же время порядочное…

— Порядочное? В лице палача? — Марк изумленно широко открыл глаза. — Что вы говорите?!

Она тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Я больше ничего не скажу, но, право, было бы лучше, если бы того, что произошло утром, не случилось…

Он поощрительно похлопал ее по плечу.

— Милая Анн, вы — молодец! Вечерние газеты напишут об этом: «Необычайная сцена в зале суда». Я горю от нетерпения — хочу прочесть все, что они напишут о вас. Как только принесут газеты, я пришлю их вам.

Неожиданно она поднялась с дивана.

— Нет! Я не хочу никаких газет. Я не хочу даже вспоминать обо всем этом. Ведь, в сущности, он пытался помочь мне. — Она взглянула на Марка испытующе. — Скажите, почему он утверждал, что я везла не сахарин, а кокаин?

— Потому что он наглый лгун! — поспешил ответить Марк. — Он хочет уверить вас в том, что оказал гораздо большую услугу, чем это было на самом деле. Разве это не понятно?

Анн ничего не ответила.

— Вы великолепно вскрыли перед судом его слабость! Вы ведь никогда ранее не рассказывали мне о том, что он у вас в руках. Я знал лишь, что вы время от времени встречались с ним, что он приглашал вас ужинать и вы несколько раз проводили вечера в его обществе. Но я не имел понятия, что он влюблен в вас. Если бы я знал об этом…