В то же время отворилась дверь и в комнату вошел мистер Шиффен.

— Только что прибежал какой-то мальчуган и принес с собой письмо. Он сказал, что его послал старый Ли…

Брадлей распечатал письмо и прочел.

— Он придет не раньше одиннадцати часов ночи, — сказал он присутствующим. — Должно быть, он и ранее имел в виду этот час. Как-никак, этот час не совсем обычен.

— Почему? — спросил Марк.

— Потому что его убили в этот час. И в этот же час был убит Ронни.

— Что вы болтаете? Ли Джозеф был убит? Вы с ума сошли! Я ведь видел его своими собственными глазами!

— Быть может, вы видели и Ронни Перрмена? Он-то во всяком случае мертв. Вот и прекрасно. В одиннадцать часов вечера мы встретимся снова.

Тизер онемел от ужаса.

Брадлей вышел, и дверь с грохотом захлопнулась за ним. Марк велел Шиффену удалиться, и тогда Тизер дал нолю своим чувствам. Он уставился на люк и вскрикнул:

— Ты видел? Он ступил ногой на ковер и не упал!

Марк сердито взглянул на него.

— Потому что люк был закрыт. Весь вопрос в том, кто ухитрился его закрыть?

И вдруг неожиданно, неизвестно откуда, зазвучала жалобная мелодия скрипки. Опять кто-то играл «Прощальную песнь» Тости.

Мак-Гилл поместил свое состояние в четырех разных банках. В трех банках он ликвидировал текущие счета и забрал всю наличность. В четвертом банке лежали незначительные суммы, и текущий счет был известен полиции. Его он оставил нетронутым, дабы не вызвать подозрений.

После этого он заказал пять автомобилей и приказал ожидать его в различных концах Лондона. Машины были вызваны из разных гаражей и под разными именами. При помощи своих агентов ему удалось раздобыть два новых паспорта. Он снабдил их фотографиями, заснятыми им лично у себя на дому.

Ему оставалось лишь выбрать подходящий момент и осуществить свой план бегства. Прежде всего он намеревался направиться в Эссекс. Там его ожидала мощная моторная лодка, снабженная всеми необходимыми для морской поездки припасами и принадлежностями.

Он рассчитывал, что ему удастся достичь Остенде. Лодка была зарегистрирована и могла появиться под бельгийским флагом в любой гавани, не вызывая подозрений.

Марк не сделал попытки переговорить с Анн. Слуга сообщил ему, что она ушла из дому ранним утром. Отныне Анн утратила для него всякое значение. Если он о ком-нибудь и думал, то только о Тизере. Тизер был гораздо опаснее, несмотря на то, что ему было известно, что всякая попытка предать Марка грозила превратиться в катастрофу и для него.

Примерно в обеденное время Анн получила от Брадлея письмо:

«Я попрошу Вас о большом одолжении — более того, я прошу Вас пойти на жертву. Не согласились бы Вы прибыть сегодня к одиннадцати часам вечера в „Леди Стерс“? В случае Вашего согласия я пришлю за Вами человека, который отвезет Вас туда на автомобиле. Скажу откровенно, я вынужден просить Вас быть там для того, чтобы Ваше присутствие произвело определенное психологическое воздействие на одного из находящихся в „Леди Стерс“ лиц».

Она внимательно прочла письмо и спрятала в сумочку.

— Передайте мистеру Брадлею, что я буду там, — сказала она полицейскому, дожидавшемуся ответа.

Тизеру выпало на долю получить приглашение в более настоятельной форме. Его навестил сержант Симмондс, не обративший никакого внимания на уверения слуги, что Тизера дома нет.

— Я подожду его возвращения, — спокойно заявил полицейский и опустился в кресло.

Не прошло и четверти часа, как появился бледный и по обыкновению напуганный Тизер.

— Вас ожидают сегодня вечером в «Леди Стерс», — обратился к нему сержант. — Меня послал к вам Брадлей для того, чтобы я сообщил вам об этом.

— Я себя неважно чувствую и не собираюсь выходить из дому, — залепетал Тизер.

— В таком случае вас доставят туда в карете «Скорой помощи». Вы можете считать себя арестованным.

Испуг Тизера не имел границ.

— Но, дорогой мистер Симмондс, разве у вас имеются какие-нибудь причины быть недовольным мною? Неужели вы поверили во все, что обо мне рассказывают мои враги?

Но сержант не склонен был выслушивать его болтовню.

Он прервал его нетерпеливым жестом.

— Тизер, вам предоставляется счастливая возможность! Мы не можем обещать многое, но почему бы вам не облегчить свое положение чистосердечным признанием? Если бы вы были откровеннее, вам грозило бы в худшем случае пожизненное заключение, но не повешение.

Тизер закорчился, как червь.

— Я, право, ничего не знаю, право, ничего! Вас и мистера Брадлея ввели в заблуждение, если вы предполагаете, что я могу вам что-нибудь сообщить об участи бедного Ронни.

— Я, как мне кажется, не упоминал его имени, — холодно заметил сержант. — И запомните: сегодня вечером вы должны быть в «Леди Стерс». И не вздумайте бежать — это бесполезно. Я поручил слежку за вами нескольким агентам.

Когда Анн и ее спутник вышли на Кевендиш-сквер, полил сильный дождь. Их ожидала закрытая машина.

— Кто-нибудь еще явился туда? — спросила Анн, заняв место в машине.

— Тизер и Мак-Гилл. Примерно десять минут назад они тоже направились туда.

— Если я не ошибаюсь, вы — мистер Симмондс, арестовавший меня тогда…

— Да, это был я, — добродушно ответил полицейский.

— В таком случае, я надеюсь, вы сможете ответить мне: мы направляемся в «Леди Стерс» по делу Ронни?

Но мистер Симмондс не удовлетворил ее любопытства.

— Мистер Брадлей может вам обо всем этом сообщить гораздо лучше, чем я.

Для Марка эта поездка не была сопряжена с удовольствием — Тизер без конца приставал к нему с различными вопросами. В неожиданном приливе доверия он рассказал о том, какое предложение ему сделала полиция.

— Разумеется, я его отклонил, дорогой Марк! Что бы ни случилось, я не нарушу слова. Я не предам тебя. Мне нехорошо при одной мысли об этом.

— Мне также не пришло в голову заподозрить тебя в этом. Ты слишком дорожишь своей собственной жизнью. Они ведь тебе не могли обещать, что, предав меня, ты избавишься от преследования и выберешься целым из всей этой истории. Если бы они выдали тебе подобное обещание в письменной форме, ты, конечно, не стал бы артачиться и спокойнейшим образом предал меня.

Он прервал свои рассуждения, потому что его вновь отвлекла мысль о моторной лодке, ожидавшей в Эссексе. Бюллетень о погоде был как нельзя более благоприятным. «Слабое волнение, легкий туман».

Прибыв к жилищу Ли Джозефа, они обнаружили, что дверь еще заперта. Марк постучал и через несколько мгновений донеслось шарканье чьих-то ног. Шиффен спустился вниз по лестнице и впустил их в дом.

— Я рад, что наконец-то хоть кто-нибудь пришел сюда, — сказал он. — Здесь развелось множество крыс и одному оставаться боязно…

— Старик уже пришел? — спросил Марк.

— Нет. До сих пор он не появлялся. Мне очень жаль, что я согласился побыть здесь сегодня вечером. Вы знаете, здесь бродят привидения. Вы можете услышать самые невероятные шорохи! Я бы сошел с ума, если бы мне пришлось провести здесь пару ночей…

— Никто не приходил сюда сегодня вечером?

— Здесь был только полицейский.

— Брадлей?

— Да. Он проторчал здесь пару часов. Я спросил, не угодно ли ему что-нибудь, но он сказал, что ничего не нужно. Я не мог ему перечить. Он разгуливал по дому, словно этот дом принадлежал ему.

Дом старого Ли был погружен в полумрак. Одна единственная лампа, прикрепленная к потолку, излучала слабый свет.

— Вы это уже видели? — спросил Шиффен и указал посетителям на шесть зеленых ламп, прикрепленных к двери. — Странная идея. Вот только непонятно, зачем это сделано?

Марк сегодня был очень словоохотлив и раскрыл старику нехитрый секрет:

— К каждой третьей ступени лестницы прикреплен контакт, включающий одну из ламп. Это своего рода предостерегающий сигнал, оповещающий о том, что кто-то направляется к вам.