В телевизор летит пепельница. Вспышка. Пепельница оказалось усиленной и продырявила телевизор насквозь, застряла в стене.

— Козел! — кричит Анна Дартова, она же русская Жанна Д`Арк. — Не уходи от темы! Тебе сказали рассказать, кто он, а не кого вы собираетесь спасать! Козёл!

Это уже третий телевизор на этой неделе. Анна славится своей вспыльчивостью. Она закидывает ноги на стол. Одета в военную камуфлированную форму. Видно, что штаны под нее подобрать было непросто. Ноги длинные, а бедра слишком широкие. Но выглядит она так не только для вида. Ее внешний вид кричит об удобстве и практичности. Очень много подсумков, карманов. И все они забиты различными средствами войны. Анна — одаренная. И ее любимый метод убийства — огонь.

Анна какое-то время думает, запрокинув голову с огненно-рыжими волосами назад.

Чмок!

Анна любит чмокать губами, когда думает.

Константин Киба. Не первый раз она слышит это имя. Сначала не придавала значения, а теперь заинтересовалась… Слишком часто он всплывает в том или ином деле. Так, а что там за сайт?

Анна дергается, быстро садится за кресло, включает компьютер, набирает на английской раскладке имя Константин Киба. Ага, вот она. Первая же ссылка…

Фотки-фотки… комментарии… Вот этот Киба побеждает медиокриса Патрика Эдвайса. Три миллиона лайков за то, что он показывает средний палец рефери?

Анна ухмыляется. Мальчик симпатичный. А глаза взрослые. Намного взрослее, чем многие видят…

Так, а это что? Ого, кто-то сунул в комменты, как Константина Кибу избивают. Вылили ему сок на голову? Говорят, что это было на втором этаже Новой Эры, год назад. Фотку люто задизлайкали, писаясь, что это фейк, и Киба не может быть таким неудачником. Хм-м-м-м…

Анна чмокает губами, читая кучу признаний в любви от блогерши.

— Влюбилась?

Анна морщится. Любит же этот гад подходить со спины. И как только сюда попал? Дверь-то закрыта…

— Кэр. Я предупреждала тебя. Еще раз сделаешь так, я…

Анна не успевает договорить. Кэр разворачивает ее на стуле и страстно впивается в ее губы. Анна никогда не думала, что поцелуи могут так возбуждать. Когда Кэр отлип от нее, она была уже… готова. Ее грудь вздымается, а щеки краснеют.

Кэр слегка улыбается:

— Я точно знаю, что ты хотела сказать не это. А поблагодарить меня за помощь. А это кто? — кивает на монитор. — Первый раз вижу, но как будто… знакомое лицо.

— Может ты его знал? — чмокает влажными губами Анна. — Что-нибудь еще вспомнил?

Кэр качает головой:

— Нет. Он сопротивляется. Не дает мне вспомнить.

По спине Анны пробегает холодок. Кэр явился из ниоткуда, с фурами полными оружия. Он предложил помощь, организовал несколько успешных вылазок. Только благодаря ему получилось подорвать здание мэрии. Анна не до конца понимает его мотивы, но ей приходится подыгрывать. Уж больно он полезный. Но она чувствует каждой клеткой своего тела, что играет с огнем… Кэр рассказал ей, что не помнит, кто он такой. И что в нем живет кто-то сильный. Тот, кто не дает всё вспомнить… Понять… Кэр называет его Ли и, вроде бы, последние дни хвастается успехом в противостоянии со своим альтер эго.

Кэр касается на мониторе фотографии:

— Константин… Киба… Ладно, Жанна, — называет он ее по прилипшему псевдониму. — Так что там насчет благодарности?

Анна чмокает губами, хватает Кэра за мужское место, сжимает. Кэр вздергивает бровь, ухмыляется, хватает Анну за подбородок, сжимает, приподнимая ей личико:

— Сегодня хочешь пожестче? Ну, хорошо.

Отпускает. Слегка бьет ей по щеке.

Время 01.50

Территорию школы я пробегаю довольно быстро, не сильно прячась от камер. Перелажу через высокий забор, огибая наэлектризованную колючую проволоку. В городе останавливаю попутку, доезжаю до нужного места, брожу по ночным проулкам, испугав кота и ищейку Исталов.

— Бу, — прошипел я у него за спиной, выходя из тени.

Мужчина подпрыгнул от неожиданности, оглянулся, назвал меня неадекватным и скрылся из вида. На этот раз навсегда.

Потом я поймал такси, доехал до ВДНХ, в метро успел на последний поезд, доехал до станции Новые Черемушки.

И вот еще через полчаса плутаний по теням ночной Москвы я дохожу до места назначения. Жилой непримечательный дом. Первые этажи — дешевые кафешки и магазинчики. Начиная со второго — жилые квартиры. Так вот одна из этих квартир под рестораном «У тети Аси».

Тук… Тук… Тук…

Стучу заранее обговоренной последовательностью. Акане открывает дверь. Ее глаза слезятся, она набрасывается мне на шею.

— Ну хватит, Акане, — улыбаюсь я.

Через пару минут мы уже сидим на подушках за японским столом. Акане в старых традициях наливает ароматный чай. Отхлебываю… Все-таки японский чай — самый лучший в мире чай.

— Я уж думала ты меня решил оставить, Киба-кун. Видела тебя по телевизору. И в интернете. Что ты удумал, Киба-кун? Ни за что не поверю, что это затея Вельтешафт.

— Это неважно, Акане. Важнее, что скоро ты вернешься домой. Саске Ито не будет твоим мужем. Обещаю.

— Ага, — опускает голову Акане.

— Что такое? Ты уже не хочешь?

— Нет, хочу, почему же… Просто, понимаешь, Киба-кун, я уверена, что всё, что ты делаешь, ты делаешь ради себя… Даже если ты мне поможешь, я считаю, что ты поможешь больше себе, чем мне.

Беру глиняную тяжелую крышку, дую на горячий отвар, вдыхаю его аромат.

— Я ведь не особо скрывал этого… Должен быть взаимообмен, верно, Акане? Что-то получаешь, что-то отдаешь. Так работает мир.

Смотрю на время. Осталось совсем немного. Перевожу взгляд на Акане. Ее веки дергаются, она обмякла, клюет носом.

— Слушай меня внимательно, Акане. Когда ты проснешься, всё изменится. Изменишься ты и весь мир вокруг, — делаю глоток.

— Ч… то?.. Киба-кун… Что со мной…

— Снотворное. Ксюшка очень умелая ведьма. Кстати, как называется этот чай?

— С… анча…

— Санча… — повторяю я, пробуя на вкус слово.

Акане закрывает глаза, падает…

За долю секунды я оказываюсь рядом, подхватываю за голову, аккуратно кладу девушку головой на японскую подушку для сидения. Ставлю стакан на столик. Чай не потревожен. Ни единой всплеска или колебания жидкости.

— Выходи, — говорю я в никуда, укрывая Акане пледом.

На кухню будто что-то втекает из темной прихожей. Если бы не мой слух, то я в жизни бы не услышал Юлиана Макрегора.

— Твоя сущность погрязла в делах, которые не отмыть вечностью, Константин Киба, — голос Юлиана звучит как голос филзели. С хрипотцой, сухой, гадкий…

— Перестань говорить, как псих.

— Как скажешь, — пожимает плечами филзели.

Юлиан Макгрегор. Тот, кого беляки забили до полусмерти, когда я натравил их на него на вечеринке. Учитывая, что он и так был ранен, возможности восстановиться у него больше не осталось. Насколько я понял, Вальты попытались отпоить его ласточкой, но получилось это хреново. Парень стал блевать кровью от передоза. Вот так вот мне удалось избавиться от запасного представителя на соревнованиях от Вельтешафт так, чтобы меня самого не заподозрили.

Поняв, что толку от него нет, Вальты отправили его домой от греха подальше, подключили к капельнице и поставили требование целителям. Любыми средствами поднять на ноги запасного претендента от Вельтешефт.

Примерно на такой исход я и рассчитывал. Связался с филзели, пообещал им один пазл за небольшую услугу. Они согласились…

Встаю, смотрю на мирно сопящую Акане Мацуо:

— Инструменты с тобой?

Филзели в шкуре Юлиана Макгрегора показывает мне портфель в руках. Смахиваю со стола чайный набор, кладу Акане Мацуо на живот, ножом отрезаю кимоно до самых ягодиц. Закрываю глаза, ощупывая ее тело… Мышцы, тело, связки…

Одна игла ушла чуть выше копчика, другая под лопатки. Третья и четвертые рядом с подмышками.

— Что ты делаешь? — спрашивает филзели, раскладывая инструменты для извлечения костного мозга.