— Нам со Светкой хватает.

— Ну а выйдет замуж? Надо ж квартирой девку снабдить, прожиточный минимум обеспечить, он теперь у них не то, что у нас, понимаешь.

— Твои-то как?

— Старший юрист, адвокат, живет отдельно. Младший пока что с нами, в Академии МВД учится.

— Ну пошли на кухню, выпьем по рюмке.

— Я и две не против с тобой, Люба. Эх, видел бы тебя Игорек! Генеральша, кто бы мог подумать?!

Они выпили по рюмке, не чокаясь, в память об Игоре, потом и по второй.

— Ваня, Светка меня сильно беспокоит. Связалась с бандитом, у него отец пьяница, пропадает в его квартире после института…

— Тот самый Малышев? Помню-помню, — нахмурился Хлопов. — Ас чего ты взяла, что он бандит, Люба?

— Я его знаю.

— Ни одного привода, кроме того, помнишь? Никаких жалоб на него не поступало. Насколько я знаю — нормальный парень. Ну так, может, и не мешать им, а? Я своих парней насчет этого дела не контролирую, с кем нравится, с теми пусть и встречаются.

— Это другое дело, Ваня. Он бандит, понимаешь?

— Прямо как в песне про дочь прокурора…

— Устроился работать охранником, шпана, только школу закончил, а уже охранник! Приличные деньги зарабатывает, собираются на рождественские праздники поехать с ней куда-то в дом отдыха или на дачу к нему.

— Ну и пусть поедут. Молодые, красивые, чего ж им дома сидеть? Не понимаю, в чем проблема?

— Если моя дочь путается с бандитом Малышевым, она запросто может стать игрушкой в руках покровителя Малышева, уголовника Вадима Дусина по кличке Дусик. Что тогда будет? Ты поклялся помочь мне, еще не забыл?

По выражению глаз она поняла, что Хлопов пожалел об этой клятве, но деваться было некуда.

— Что ты хочешь, Люба?

— Уничтожить его. Он работает охранником на арбатской улице Журенко, в меховом салоне. Нужно сделать так, чтобы он стал виновен в крупной растрате.

Хлопов уже плеснул себе водки, машинально выпил, поперхнулся, закашлялся.

— Как ты себе это представляешь, Люба?

— Очень просто.

Она ему все разъяснила на пальцах. И ждала ответа. Хлопов, не спрашивая разрешения, еще выпил, видно, его сильно напрягла эта просьба. Не знал, что делать. Но оно знала, что он сделает. Потому что обещал, и это многие знают, и потому, что не захочет иметь такого врага в Генпрокуратуре, как генерал Воронина. Многое в этом мире связано-перевязано, но узелки все наверху. Он знал о ней, читал в прессе, следил по оперативным сводкам за делами, которые вела она, наверняка считал ее сумасшедшей, но не мог не уважать.

— Ты в порядке, Ваня?

— Конечно, Люба. Но я могу рассчитывать, что и ты тоже…

— Я тебе ни в чем не клялась. Разумеется, в каких-то аспектах помогу другу. Но только, если это не противоречит действующему законодательству.

Он вытаращил свои и без того выпуклые глаза:

— А я, значит, должен нарушать это самое законодательство, да?

— Ты только укрепляешь его, Ваня, потому что такие прохвосты, как этот Малышев, рано или поздно все равно окажутся в тюрьме. Лучше, если раньше. Но можешь и отказаться, я тебе не указ, просто обратилась за помощью к давнему другу, — уверенно сказала она.

По выражению лица было видно, что он хотел сказать — указ ты мне, еще какой указ!

— Хорошо, Люба, я сделаю. Но в этом деле…

— Это праведное дело, Ваня. Тут у тебя проблем не будет.

Похоже, он окончательно убедился, что она свихнулась. Это и хорошо. Проблема будет решена.

Воронина резко выпрямилась в кресле, нажала кнопку аппарата внутренней связи.

— Игорь Борисович, — сказала она своему заместителю, — зайдите, пожалуйста, ко мне. Дронова прихватите с собой. И соображения по делу Мурада не забудьте. Жду.

Взяла со стола верхнюю папку с очередным делом, открыла, пробежала глазами первую страницу и тяжело вздохнула.

А что сейчас Светка делает?

Вода под ногами, ржавые листья, как медузы, плавают в черных лужицах. Дождь то сыплет редкими каплями, то превращается в снежинки, а потом опять капли… Деревья стоят голые, без листьев, за ними высятся обшарпанные фасады домов. Красавица Москва выглядела так же, как и красивая девушка, с которой сорвали вдруг одежды и выяснилось, что у красотки жуткий целлюлит, да и прыщей навалом…

Светлана решительно шагала по опавшей листве и лужицам на асфальте к станции метро, а рядом, тяжело сопя, шел Багрянов. А за ними катилась иномарка с личным водителем сына колбасного короля. Прямо анекдот, да и только! На что он рассчитывает, этот Багрянов?

А на что она рассчитывает в этой жизни? Хочет дождаться Саню, и дождется. А дальше-то что? Вряд ли ему предложат должность охранника где бы то ни было. И ведь никакой специальности у него нет. «Что дальше, Саня, ты-то сам знаешь?!»

Он не знал. А вот Багрянов знал, что дальше. Он упрямо шагал рядом с ней, и даже зонтик держал над ее головой. Был бы Саня на свободе, разве можно было бы представить такое? Да никогда! Она могла бы отшить Багрянова раз и навсегда, если бы рассказала ему, кто такой Саня, где он сейчас находится и что ждет толстого парня после того, как Саня вернется. Но почему-то не хотела.

Ну, отошьет, и с чем останется? Домой возвращаться не хотелось — туда скоро мать приедет, злая, бесчувственная прокурорша; Владимир Сергеевич занят работой над статьей, он, конечно, и накормит ее, и поговорит, но она-то знает, что будет отвлекать его от выгодной работы.

Идти одной на дискотеку — и денег особо не было, у матери давно уже не просила, и не хотелось. А что там? Пьяные парни, которые хотят только одного — затащить поскорее в постель девчонку, которая приглянулась. А ей это надо?

В такой ситуации даже тупого Багрянова отшивать не хочется. Пусть болтает, хоть и тупой, а слушать приятно.

— В Париж можем поехать, Светка, — бубнил Багрянов. — На новогодние праздники. Отель — пять звезд, лучшие рестораны — к твоим услугам. Представляешь — новогодняя ночь на Елисейских полях? А потом ужин в ресторане «У Максима», правда, это уже будет, скорее, завтрак по времени, но что за дела?

Был бы Саня рядом, даже смешно представить, что она шла бы по осенней улице и слушала эти предложения!

— Извини, Степа, я привыкла Новый год встречать дома, в семейной обстановке.

Так оно и было, и даже минувший праздник она встречала в семейной обстановке — с Владимиром Сергеевичем, Саня уже находился тогда в Бутырке…

— Лады, Света, можем и в семейной… Хочешь, я приглашу тебя к нам? Познакомлю с предками, они в общем-то нормальные, посидим немного, а потом махнем в солидный клуб, там будут известные певцы, сбацают для тебя все, что захочешь. Машина будет в моем… нашем распоряжении, можно потом прокатиться по новогодней Москве.

— Я же сказала, Степа, — дома встречаю Новый год, всегда. У себя дома.

— Это не проблема. Я приеду, загружу твой дом под завязку всем, что тебе нравится. Мы пригласим выступить певцов… Скажи, кого ты хочешь, и он приедет к тебе в новогоднюю ночь, и споет. Запросто.

Светлана не выдержала и засмеялась. Слишком ярко представила себе реакцию матери, когда та увидит продукты, которыми Степа намеревался «загрузить» ее дом. Он что, и вправду хочет удивить прокурорского генерала своей щедростью? Идиот! Хорошо, если она просто вышвырнет его из квартиры! А ведь может быть и хуже.

— Что тут смешного? Я ж от чистого сердца предлагаю.

— Ты хоть представляешь, Степа, кто моя мать?

— Конечно. А что тут такого? Звезды — они ж не ворованные, а самые настоящие. Что может не понравиться твоей матери?

— А насчет «загрузить»?

— Ну не с пустыми же руками являться в гости?

— К прокурору — только с пустыми, — смеясь, сказала Светлана. — Иначе твой визит будет расценен как дача взятки должностному лицу, а это уже преступление. В лучшем случае — получишь по голове, в худшем — проведешь новогодний вечер в КПЗ.