— Новенькие? — спросило лицо мятым голосом. Они промолчали. Лицо скривило губы. — А ты мне нравишься, — заявила девчонка, глядя на Гошу. — Иди ко мне.

Она развернулась, показывая все свои не очень пышные прелести. На вид ей было лет пятнадцать, не больше.

— Ну что же ты? Иди.

Гоша не двигался, тупо глядя на нее.

— Ну? — она выгнула спину, призывно протянула руки.

— Я… — Гоша замялся. — Я с малолетками дела не имею.

— Обидеть хочешь. А зачем? А может, ты импотент?

— Сама ты импотент!

— Я импотентом быть не могу, — радостно сказала девчонка. — Конструкция не та.

— Обида за обиду, — сказал Гоша. — Слушай, отстань, а? Мы не новенькие. Мы здесь случайно.

— А-а, — протянула девчонка, — Так бы и сказал. Тебя Кит привел, да? Вот ведь не спится ему, шляется по ночам. Он у нас спит всего два часа в сутки, и только вечером. Приляжет, вздремнет и — как огурец. Эй, Ник, — она толкнула соседа локтем. — Просыпайся, займемся делом. — Ник что-то промычал. — Спит, — презрительно сказала девчонка. — Мужчины нынче хлипкие стали, больше спят, чем любят. — Она картинно потянулась, поглядывая на Гошу. Потом сделала вид, что только сейчас заметила Арину:

— Ба! Да ты не один, с подружкой. Может, ты подружки стесняешься? Так пойдем в ванну, помоемся вместе. Ха-ха! Если горячая вода есть. А зачем нам вода? Мы и без воды справимся, — она оскалила зубы и показала язык. — Ладно, не буду.

Гоша покосился на Арину, та, не отрываясь, смотрела на девчонку, и в глазах ее была паника. Тут дверь открылась, и вошел Кит, присел рядом.

— Нате вот, — протянул краюху хлеба. — Выпросил у соседа. Вы, наверное, жрать хотите. Берите, берите.

— Слушай, Кит, — сказала девчонка. — Кого это ты привел?

— А, Белка, — добродушно сказал Кит. — Проснулась уже?

— Угу. Разглядываю вот их. Между прочим, этот, — она указала пальцем на Гошу, — не поддается на мои чары.

— Да ты что? — Кит сделал круглые глаза, растопырил пальцы, жестикулируя. — Какие чары? Знаешь, кто они? Это те крутые ребята, которые отобрали у Киселя пистолет.

— Ну?! — Белка вскочила на четвереньки, уставилась на Гошу.

— Вот тебе и ну! Они еще в гостинице двух жлобов-омоновцев уделали.

— Ну?!

— Ну. Я же говорю. Их теперь вся милиция ищет.

— Так им, гадам, и надо! — зло сказала Белка. — Кольку моего убили… гады! — она всхлипнула. — Я на каратэ хожу, — сообщила она. — Уже кое-что знаю. Вот научусь как следует, тогда пусть только попадется мне кто. Уделаю! Ты каратист? — спросила она Гошу.

— Нет.

— Как же ты тогда их?

Гоша пожал плечами.

— Да так. Сподобился как-то.

— Молоток! — кивнула Белка. — Это ты молоток, без каратэ. Надо же, а. А эта сволочь — Кисель, ты его побил?

— Времени не было.

— Жаль. Ну ничего. Я сама с ним разберусь. — Она сжала маленькие кулачки. — Я ему портрет разукрашу, я ему тыкву так уделаю, он долго на нее шапку не натянет.

— Этот Кисель, — сказал Кит, — был раньше нашим, а потом нас продал. Спасибо, добрые люди предупредили, насилу улизнули.

— А что будет, если вас поймают? — поинтересовался Гоша.

— Не знаю, — Кит пожал плечами, — расстреляют, наверное.

— За что? — ахнула Арина.

— Мы — сексуалисты, — сказал Кит, — Только не путайте с гомосексуалистами, этих мы сами не любим. Да. Свободная любовь. Слыхали? — Арина кивнула. — Ну вот. Нас никто не любит, ну и мы платим тем же. Я же говорю.

— Неужели вот за это можно расстрелять? — поразилась Арина.

— Да ты что, с луны упала, что ли? Они безвинных стреляют, а для нас устроят показательную казнь, с помпой, с рекламой. В назидание другим, значит. Я же говорю.

— А соседи? — спросил Гоша. — Тоже сексуалисты?

— Соседи? — Кит улыбнулся. — Нет. Соседи — добропорядочные граждане. Нас они не выдадут, потому что у нас они вот тут. — Кит показал жилистый кулак. — Они все тут побывали, и у нас есть фотографии. Соседи не выдадут, им еще жить не надоело. Я же говорю. Белка, да ты накинь что-нибудь, неудобно, гости все-таки.

Белка послушалась, прикрылась простынею.

Между тем совсем рассвело, и в комнату пробрался пыльный солнечный луч, осветил выбеленную стену. Сексуалисты начали просыпаться, ворочаться, переговариваться. Кит посмотрел на часы.

— Полшестого, — сообщил он, — Сейчас мы все уйдем, вы останетесь одни. Можете отсыпаться.

— Жалко, что мне на работу. Я бы тебя соблазнила, крутой парень, — Белка встала, отбросила простыню, подошла к Гоше вплотную, у него захватило дух.

— Белка, — укоризненно сказал Кит. — Я же говорю.

— Ладно, ладно, — усмехнулась Белка. — Я бы прогуляла, но у меня начальник — сволочь, уволит сразу же. Я же говорю, — передразнила она Кита и показала ему язык. Кит улыбнулся.

— Не обращайте на нее внимания.

— Как это? — возмутилась Белка. — Как это не обращайте внимания? А ну извинись!

Кит обнял ее за талию и чмокнул в живот.

— То-то, — сказала Белка. Она подошла к стулу и стала искать свою одежду. Сексуалисты все были молодыми, среди них оказалось много подростков. Они одевались, перебрасываясь шуточками, и не обращали внимания на посторонних. Парни шлепали девушек по задам, кто-то спрашивал: «Кто взял мой лифчик?», другой гудел: «Сойди с моих штанов, вертихвостка!»

— Дурдом, — тихо сказал Гоша. Арина кивнула.

— А? — спросил Кит.

— Да это я так, — отмахнулся Гоша.

— Ну. Мне придется вас закрыть. В коридор вам выходить не стоит, соседи могут донести, я же говорю, так что насчет туалета… Во! Я принесу вам ведро.

Он убежал, а Гоша подумал, что скорее он лопнет, чем будет делать в ведро при Арине. Сексуалисты, гомоня, разошлись. Белка, уходившая последней, послала Гоше воздушный поцелуй. Гоша отвернулся, Белка хихикнула.

— Дурдом, — повторил Гоша. Пришел Кит, поставил помятое жестяное ведро в углу, виновато улыбнулся. Арина вздохнула.

— Я пошел, — сказал Кит. — Будьте как дома. Так я вас запру?

Гоша кивнул, и Кит удалился. Щелкнул замок. Гоша поднялся, размял ноги, сделал из матрацев два ложа и пригласил Арину лечь. Они легли. Гоша подумал о Белке и со стыдом признался себе, что не будь рядом Арины, Белка его соблазнила бы. Он мысленно плюнул, обругал себя последними словами. Но он просто не мог не думать о Белке, это было выше его сил. Он открыл глаза, встряхнул головой. Бесполезно. И тогда он сдался и стал думать о Белке, и перед глазами стояла она, обнаженная, зовущая, насмешливая. Как она подошла к нему вплотную… И какие у нее красивые ноги… О! Уснуть бы скорее. И сон пришел, и во сне они с Белкой шли по бесконечному светлому коридору, взявшись за руки, и она была в восхитительном белом платье и счастливо улыбалась. Все было бы чудесно, если бы над ухом не бубнил назойливый голос: «Робость — девятнадцать процентов. Стесненность в общении — двадцать семь процентов. Скованность — двадцать восемь процентов. Отсутствие решительности, склонность к колебаниям в самых незначительных вопросах — двадцать процентов. Сомнения — двадцать два процента». Они подходили уже к торцовой двери, и Гоша уже взялся за ручку, как голос замолчал на минуту и добавил: «Эффективность — двадцать три целых, две десятых процента», и умолк окончательно. Гоша с трудом открыл дверь, Белка проскользнула в проем, и дверь захлопнулась. Гоша навалился на нее, но тщетно. Он стучал кулаками, пинал ногами, бросался всем телом…

— Гоша! Гоша, что с тобой? Гоша…

Он открыл глаза. Над ним склонилась Арина.

— А? Что? Я, кажется, заснул.

— Ты кричал и метался. Приснилось что-то нехорошее?

— Да, пожалуй. Ффу-у! Который час? Уже три… Ты поспала? Хорошо.

Он откинулся на матрац, закрыл глаза. Белка ушла в какую-то дверь, в которую он никак не может пройти. Почему? Он почувствовал, что никогда больше ее не увидит, и ему сделалось так тоскливо, что захотелось завыть. Он сжал кулаки. Что же это? Он влюбился в проститутку? Стоп, никакая она не проститутка, проститутка получает деньги, а Белка… Для чего же она здесь? Ну, не проститутка, так шлюха. Влюбился в шлюху. Банально. Пошло. Влюбился в шлюху. Интересно, почему мужчин так тянет к падшим женщинам? Почему он не влюбился в Арину, порядочную, правильную Арину, которая делает испуганные глаза, когда видит Белку и ей подобных? Ведь когда-то он так хотел с ней познакомиться, так тянулся к ней, а когда это желание исполнилось, вдруг потерял к ней интерес. Почему? Гоша долго лежал с закрытыми глазами и думал. Останусь здесь, дождусь Белку и уведу ее отсюда. А Арина? Разве я не ответственен за Арину? Она ни за что не захочет остаться, это можно сказать совершенно определенно. Придется идти с ней. А куда? Куда идти? И надо ли идти? Послышалось шуршание и звяканье ключей. Кто-то открывал дверь. Белка? Но это была не Белка. В комнату вошел Кит.