– А как насчет тебя? Сам-то ты знаешь, что делать с властью?
– Так я ж – другое дело! Я – бессеребреник! А бессеребреники всегда понимают, чего хотят. И грехи свои знаю, никто не удивит. Полный, как говорится, иконостас: гордыня, зависть, алчность, лень, вожделение, чревоугодие, гнев. Меньше всего – алчности с завистью, больше всего – гнева, Каюсь, грешен, – тем самым себя и оправдываю. Вдвойне грешен тот, кто не сознает, а я сознаю. В этом и разница между нами. Мы сознаем, а они нет.
– Ну, почему же… Им тоже, наверное, кажется, что они сознают. Иначе не устраивали бы этих идиотских заседаний, давно бы разошлись по домам.
– Ага, такие разойдутся! И потом, если рассуждать с твоей точки зрения – им кажется, нам кажется – и все по-своему правы, так вообще никто никогда не стронется с места. Вору думается, что прав он, судье – что он. В результате – беззаконие. Хочешь высшей справедливости, ищи ее где-нибудь на небесах. А здесь земля, милый мой. Мир, как говорится, полный страстей и противоречий.
– Ладно, предположим, мы стали властью. Что дальше?
– А дальше делимся. – Поль яростно принялся загибать пальцы. – Моралитетом командует Мадонна, так? Это, значит, проституция, алкоголь, наркотики и прочая дурдомовщина. Дружиной – как и раньше – Пульхен. Это, значит, грибы, будьдоги, внешняя оборона и прочее. У Ганисяна – дети, у Бори наука и так далее.
– Забавно. И что же в итоге изменится? Мы ведь в тех же должностях и состоим.
– Так в том-то все и дело! – Поль аж подскочил на стуле. – У нас все сосредоточено. У нас! – он даже застучал себя в грудь. – Мы – плавники и хвост этого места! Вот и пора сменить голову. Приведем, так сказать, в соответствие порядок вещей. У меня добровольная армия, у Бори – наука, а у них что? Горстка бывших аппаратчиков, зажиревшая охрана и остатки былой роскоши? Да ведь чушь собачья получается! До интернатов им дела нет, до медицины тоже, – что тогда у них остается?
– Продуктовые склады, например. Подземные цистерны с горючим.
– Вот-вот! Продуктовые склады, бюджетные остатки! – Поль фыркнул. – Власть, мать их за ногу!..
– Значит, что? Революция? – тихо спросил Клочковский.
– Не революция, а эволюция, – поправил Поль. – Возьмем их в тиски и вынудим по-тихому уйти в отставку. Скромная рокировка и не более того.
– А смысл? В чем тогда смысл?
– Смысл в том, что надо работать и искать! – вмешался Вадим. – Спасать население и выводить город из разрухи. Кое-какие наметки у нас уже есть, но попробуй сунься с этим к муниципалитету. Даже если примут к рассмотрению, то засядут за обсуждение и потратят на это месяц, два, если не год.
– И в итоге все равно ничего не решат, – с удовольствием заключил Поль.
– А мы? – спросил Клочковский. – Ты уверен, что мы способны решать?
– Нет, не уверен, – отрубил Вадим. – Но все-таки считаю, что надо попробовать.
– Какое там – пробовать! – вскричал Поль. – Ясен пень, сделаем все как надо. С ними решали – и без них будем! Чего тут думать? Определим приоритеты и вперед!
– И какие же у нас приоритеты? – ехидно поинтересовался Пульхен.
– А такие! – Поль снова выставил пятерню. – Во-первых, поддержим Борю с его сумасбродными идеями. Дадим ему карт-бланш, людишек подкинем, аппаратуру, и пусть пашет. Второе – конечно же, дети. Это же курам на смех – один-единственный интернат на весь город! И это при повальном сиротстве! Приставим к Ганисяну силовика из наших – и в считанные недели наведет порядок. Третье – продовольствие! Тут задача проще пареной репы – изыскать и взять под контроль. Потому как, режьте меня на части, никогда не поверю, что в городе ни черта нет. Осень же на дворе! Уже, черт знает, какой квартал подряд. В деревнях третий урожай, говорят, вызревает. Вот и делаем оргвыводы! Создаем с десяток продотрядов и под охраной на разведку. – Заметив усмешку на лице полковника, Поль снова ударил себя в грудь. – Я же не говорю, что все так просто. Пахать – это не бабочек на лужайках клеить! И не правления проводить. Во всяком случае я лично готов пахать, заявляю ответственно! И гавриков своих заставлю. Потому что хватит уже бардак этот терпеть. Надоело…
Вадим поднял руку.
– Маленький тайм-аут, если не возражаете. Слишком много пара, господа-товарищи. Пожалуй, пора немножко передохнуть.
Забавная штука – власть. Пусть даже приходится управлять одним-единственным городом. Заманчивый, ядовито-сладкий леденец. И кто его только не пробовал за минувшие пять-шесть лет. Администратора сменил генерал, генерала – палата представителей, за которой вновь всплыл некий золотопогонный чиновник, очень скоро уступивший место своему мечтавшему о президентском кресле помощнику. Но и помощник долго на вожделенном кресле не засиделся. Очередь подоспела для явного сумасброда из ближайшей охраны градоправителя. Не мудрствуя долго, верный телохранитель перерезал все правительство и за одну короткую ночь перестрелял две трети районных комиссаров. В результате кровожадный претендент стал самым главным в городе, даже не потрудившись сколь-нибудь пышно назваться. «Самого главного» прикончили уже через неделю, и после бурных дебатов к власти пришла безликая администрация, объявившая себя кабинетом народных представителей. Расширенные полномочия были заменены правами, и в норму ввели еженедельные заседания кабинета. Во главе администрации встал председатель, не имеющий прав вовсе, но уж на этот пост новоиспеченные кандидаты повалили гуртом. Люди уставали следить за сменой председательствующих особ. Спикеры мелькали на экранах и вновь исчезали, однако по сути в городе ничего не менялось. Всякий раз жителям начинало казаться, что хуже уже быть не может, а хуже все-таки становилось. Зло оказывалось изобретательным, и беды атаковали горожан неустанно.
Словом, управляли городом многие и никто из этих многих положения существенно не исправил. А теперь вот сидели они – заговорщики, помышляющие о власти.
Придворного пиита не слушали. Подогретые вином оппозиционеры вели беседу о своем.
– …На первый взгляд все объяснимо, – толкал речь Боря Воздвиженов. – Естественный отбор практически исчез – даже на эмбриональной стадии. Всех научились спасать и вытягивать. Добились сорокапроцентного количества выкидышей и еще десяти процентов мертворожденных. А сколько появилось патологий – уму непостижимо! Словом, получили глобальное засорение генофонда и отставание полезных мутаций от экологических катастроф. Скверно, но чума, холера тоже, вероятно, были нужны. Истребили их, добились СПИДа, завалили на лопатки иммуннодефицит, получили таймерную болезнь и хроников. И так без конца. Свято место пусто не бывает. Потому что, хотим мы того или не хотим, исчезают здоровые доминанты. То есть, это я к тому, что обилие идей и концепций, может быть, и хорошо для разнообразия, но абсолютно вредно для здоровья. Общество, идущее вперед с завязанными глазами, рано или поздно увязает в болоте. Выход один: либо развязать глаза, либо остановиться. Ни того, ни другого мы не сделали. Вот и оказались там, где оказались.
– В заднице! – брякнул Поль.
– Вроде того… Как бы то ни было, но даже собственное отличие от животных мы теперь угадываем сугубо в отрицательном. Чем, скажите мне, среднестатический человек отличается от среднестатического животного? Да ничем выдающимся! Более сложной организацией процесса потребления и повышенным эгоизмом – только и всего. А язык, абстрактное мышление, осмысленная деятельность – все это только слова. Потому как мыслительная активность большинства в конечном счете посвящена тем же архаичным целям – а именно доставанию бананов с виртуальных пальм. Побольше и подлиннее… Собственно говоря, гипотез – масса, но я лично рассматриваю серьезно только две – наиболее заслуживающие доверия, – Борис Воздвиженов подпер голову кулаком, погасший окурок раздавил в тарелке. – Ослабление генофонда, ядерное безумие – все это красочно и убедительно, но… – Он навалился на стол грудью и указательным пальцем застучал по той же переполненной окурками тарелке. – Никогда и ничего не случается сразу! Природа уважает постепенность. Даже в игре со смертью! В нашем же случае наблюдается шквал. Целая лавина несуразных событий – от наводнений до мокриц и ветряков. Если бы была одна таймерная болезнь, я бы еще понял, но вы сами прикиньте, сколько всего навалилось разом – это же обалдеть можно! Грибы чертовы, двухголовые собаки, лесные «маугли», ожившие тиранозавры… А чего стоят те же мутагомы – эти маленькие утешители сирот и брошенных детей! И ведь никто пока не заговаривал всерьез о климате. Потому что страшно даже касаться этой темы. На дворе январь, а температура – весенне-осенняя, пятнадцать-семнадцать градусов И это не просто таяние ледников, это сбой. Понимаете? Все вдрызг и в тартарары! Судный день, армагеддон и прочие прелести. Может, «банкиры» в чем-то и правы. С такими вещами сложно бороться. И гриб выводить глупо. Тем более, что никакой заразы он не разносит.
