Я встала, еще раз посмотрела на Натку и улыбнулась. Она была чертовски красива. Натка очень любила это платье. Это был подарок Янга. Человек должен уходить в мир иной только с любимыми вещами. Я перекрестила подругу и крепко ее поцеловала. Затем пошла к выходу. Я ничего не видела и шла, словно в тумане, постоянно оглядываясь. Так теперь и буду вспоминать этот дом: беспорядочно расставленные корзины с цветами и Натка, лежащая посреди комнаты в красивом красном платье…

Женька посадил меня в машину, доехал до ближайшего телефона-автомата и позвонил в милицию. Мы вернулись домой…

…Неделю я просидела в Женькиной квартире, не высовывая носа. Женька приносил газеты, не переставая возмущаться богатой фантазией наших журналистов. Мы читали броские заголовки и багровели от злости. Во всех газетах Натку называли не иначе как валютной проституткой, сумевшей добиться любви важного политического деятеля. Газетчики без труда узнали, кто такой Янг, и сообщили в Токио. Из Токио вылетела следственная группа для расследования этого преступления. Одна из газет высказала предположение, что Натка работала на мафию и сама открыла дверь в ту роковую ночь, чтобы подставить дипломата и получить свою часть денег, но мафия оказалась хитрее и убрала ее как лишнего свидетеля. Я читала всю эту грязь и рвала газеты на мелкие кусочки.

Самым страшным в этой истории оказалось то, что Янг заранее предполагал, что его могут убить, но он никак не ожидал, что могут убить и Натку. Перед вылетом в Россию он составил завещание в пользу Натки, а это ни много ни мало, а несколько миллионов долларов. Представляю, как было тоскливо Григоричу, когда он об этом узнал. Такого поворота событий он не предусмотрел.

Постепенно страсти вокруг Натки и Янга поутихли, и я стала потихоньку приходить в себя.

– Жень, возьми меня с собой в Токио, – все чаще просила я.

– Зачем? Нечего тебе там делать. Мне будет спокойнее, если я отправлю тебя в твою Самару. Как только я решу свои дела, обязательно тебе позвоню.

– Женя, ну возьми меня с собой, – не отступалась я.

– Не могу. Это очень опасно. Если ты что-то задумала, лучше сразу скажи. Я надеюсь, что ты не будешь разыгрывать из себя народную мстительницу?

– Не буду. Просто я хочу быть рядом с тобой. Ты торгуй своими машинами, а я буду сидеть дома и варить тебе обед.

– Ну хорошо. Только ты пробудешь пару недель, не больше.

– Спасибо, – обрадовалась я и чмокнула Женьку в щеку.

Через неделю мы прилетели в Токио и поселились в Женькиной квартире, которую он снимал в течение трех лет. Я действительно сидела дома и готовила Женьке обеды. Он нахваливал мои борщи, но при этом подозрительно говорил:

– Ох, Ирка, не нравится мне все это.

– Что именно?

– Уж больно ты покладистая! Странно даже как-то… Дома сидишь, щи варишь…

– А я, может, исправиться решила. Может, я без тебя не могу. Может, я хочу показать, какая из меня получится образцово-показательная жена.

– Врешь ты все. Наверное, что-то задумала.

– Ничего я не задумала, – обижалась я и делала удивленное лицо.

Как-то раз я подошла к Женьке и крепко обняла:

– Жень, а Жень…

– Что?

– Дай тысячу долларов.

– Зачем?

– Я тут недалеко от дома такой костюм классный видела. Думаю, как было бы здорово, если бы ты мне его подарил…

– Костюм за тысячу долларов?!

– Да, за штуку баксов, – подтвердила я.

– Он что, из золота?

– Нет, из обычного шелка.

– Но это же безумие – покупать костюм за штуку баксов!

Я надула губки и грустно произнесла:

– Жаль. Такой красивый костюм. А я-то думала, что ты мне его купишь…

– Ирин, уж больно дорогой…

– Жалко, что ты на мне экономишь.

– Ладно, бог с тобой. Тебе разве откажешь.

Женька протянул тысячу долларов и поцеловал меня в шею.

– А когда ты за костюмом собралась?

– Завтра.

– Ирин, но завтра же меня весь день не будет. Я в другой порт уеду. Вернусь поздно ночью. Может, послезавтра вместе пойдем? Не хочется, чтобы ты одна по улицам шарахалась.

– Хорошо. Пойдем вместе послезавтра.

– Ирка, ты прямо на глазах меняешься. Соловьем поешь. Что задумала?

– Просто хочется с тобой остаться. В Самару ехать не хочется. Мне приятно ждать тебя с работы и варить тебе борщи.

Женька подозрительно посмотрел на меня и прижал к себе.

Рано утром он собрался и уехал в Кавасаки. Как только за Женькой захлопнулась дверь, я соскочила с кровати и принялась приводить себя в порядок. Уложив волосы феном, покрасив глаза и надев черное обтягивающее платье, поймала такси и поехала в ресторан русской кухни. На всякий случай нацепила темные очки, чтобы при встрече (пронеси, Господи!) не узнал кто-нибудь из братков.

На часах было десять. В это время посетителей в ресторане совсем мало, поэтому я надеялась управиться до того времени, как в ресторан приедет обедать Марат.

Поднявшись по ступенькам и открыв дверь, я встала у входа и принялась искать глазами Петруху. Он сидел у дальней стены и вытирал бокалы.

– Чем я могу вам помочь? – вежливо обратился ко мне метрдотель.

– Мне нужен вон тот парень, – показала я на Петьку.

Метрдотель подошел к Петьке и что-то шепнул ему на ухо. Петька поднял глаза и удивленно посмотрел в мою сторону. Затем он бросился мне навстречу и крепко пожал руку.

– Привет! Сколько лет, сколько зим! Тебя ужасно давно не было!

– Дела, – улыбнулась я.

– Пообедать?

– Нет. Есть мне совсем не хочется.

– Ты просто решила меня навестить?

– Можно сказать и так. Мне нужна пушка.

Петруха охнул и шепотом спросил:

– Еще одна?

– Еще одна.

– А та где?

– Украли.

– Жалко.

– Еще бы.

– Цена та же. Тебя устроит?

– Именно на эту цену я и рассчитывала.

В порыве чувств Петруха обнял меня за плечи и радостно сообщил:

– Тогда обед за счет заведения. Тебе все равно придется часок подождать.

– Хорошо, только постарайся побыстрее, а то я тороплюсь.

Петруха усадил меня за стол и побежал на кухню. Я с унынием осмотрела зал и грустно улыбнулась, увидев тот самый столик, за которым мы сидели с Маратом. На меня нахлынула волна воспоминаний. Что и говорить, в этот раз я чувствовала себя намного увереннее и спокойнее. Ведь теперь я жила в Токио на законных основаниях, имея документы, и в любой момент могла улететь домой. А тогда… А тогда я боялась собственной тени, но все равно боролась за себя и… встретила Марата. Натка никогда не была в этом ресторане, да она толком так и не увидела Токио… Мне захотелось взять такси и найти тот самый дом, где мы жили на чердаке, страдая от голода. Зайти бы сейчас в кафе рядом с домом и купить кусочек пиццы… В зале появился Петька с подносом в руках. Он поставил передо мной бокал с красным вином и тарелку ароматного украинского борща. Я повела носом и спросила:

– Сегодня у вас опять день украинской кухни?

– Ты забыла, у нас же повар хохол, – засмеялся Петька.

– Я надеюсь, повар уже пошел выполнять мой заказ?

– Пошел, пошел, – кивнул Петька и вновь убежал на кухню.

Борщ и в самом деле был вкуснейший. Быстренько уговорив тарелочку, я достала из сумки сигарету и закурила. В противоположном конце зала сидел мужчина и не отрываясь смотрел на меня. Кажется, я его где-то видела, но вот где? Мужчина снял темные очки и слегка мне кивнул. Я замерла и выронила сигарету – это был отец Марата. Я отвернулась и сделала вид, что не узнала его. Аппетит моментально пропал. Вот уж на что я не рассчитывала – так на эту встречу. Петька, как назло, застрял на кухне и не выходил в зал. Просто так встать и уйти я не могла.

Отец Марата жестом показал мне, чтобы я села рядом. Я покачала головой и отвернулась. Больше всего в этот момент мне хотелось сложить комбинацию из трех пальцев и сунуть ему под нос, но рисковать я не стала. Неприятностей у меня и так выше крыши. Хам, что он себе позволяет! Машет рукой, словно проститутке… Нужно как можно быстрее уйти из этого заведения, а то не ровен час в ресторан заявится Марат. Нервно постучав пальцами по столу, я не выдержала и отодвинула пустую тарелку. Затем встала и направилась в сторону кухни. Петруха сидел рядом с посудомойкой и курил сигарету. Увидев меня, он вскочил и пошел навстречу.