– Еще вопросы будут? – ехидно полюбопытствовал маг.

– Практически нет. Ты мне скажи, почему Белую Королеву ищут именно в Игергарде. Мир велик.

– А где же ей быть, как не здесь? – слегка удивился Кебриж и попытался пожать здоровым плечом.

– Да ты лежи спокойно. Мне-то какая разница, где вы эту ведьму искать надумали? Мое дело сторона.

Джасс выпростала из волос мага четыре тоненькие прядки.

– Ты что делаешь? – охнул он.

– Заткнись!

Ей было стыдно до тошноты, обидно за свое неумение и слабые способности, но ничего другого делать не оставалось. Внутренне содрогаясь от отвращения к себе, она завела простенький наговор, похожий на цыплячий писк, вплетая тоненькие звуки «ц-ц-ц-ц» в тоненькую косицу. За такое в ятсоунском храме девчонок пороли ремнем, заставляли стирать постель жертвы и переводили на целых два шестидневья на хлеб и воду. И все равно желание опозорить соперницу было сильнее страха неизбежного наказания. Клеймо «ссыкуха» держалось крепко и долго.

– Сволочь... – прошептал Кебриж, прежде чем его веки неумолимо слиплись.

Он тоже помнил эту подлую детскую шутку и знал, что наутро ему предстояло проснуться в мокрой постели, как младенцу. Нельзя сказать, чтобы перспектива обмочиться во сне показалась молодому волшебнику привлекательной.

Будь у Джасс хоть малейшая склонность к покраснению щек от стыда за содеянное над оллавернцем, они бы полыхали как ветреный закат. Ну не убивать же парня в самом деле? Особой любви к магистрам бывшая кераганская ведьма не питала, но крепко вбитые в Ятсоуне понятия о том, что плохо и что хорошо, делали свое дело. Ведь в самые дурные годы отрочества Джасс не опускалась до такого.

Она исчезла из гостиницы все так же, никем не замеченная, прихватив с собой немного съестного из кладовки, окончательно решив направить свои стопы в Ритагон. В огромном городе, где настоящий магический поиск невозможен в принципе, были все шансы спрятаться от ищеек Оллаверна, яттмурских охотников и всех прочих, в существовании которых Джасс нисколько не сомневалась. Упустить такой большой куш, как Воплощенная Белая Королева, не хотелось никому. Ставки росли не по дням, а по часам. Кто-то мог потерять все, а кто-то и приобрести.

Идея развести костер, чтобы немного обсохнуть после дождя, поливавшего округу без малого двое суток, зрела по мере того, как одежда Джасс пропитывалась водой, и по достижении апогея была успешно воплощена. Кто был тот запасливый и мудрый человек, который соорудил лесную заимку и тщательно прикрыл дровишки промасленной шкурой, ей было неведомо. Но Джасс дала себе клятву поставить в ближайшем храме свечку за его здравие. Если неизвестный благодетель не спас тем самым ей жизнь, то уж во всяком случае уберег от серьезной простуды.

Раздеваться она не стала, лишь поворачивалась к живительному теплу то одним боком, то другим. Тряпки сохли медленно, но через какое-то время женщину перестало трусить от холода. Огонь бойко пожирал хворост, весело потрескивал, пальцы больше не сводило от холода, и почерствевший пирожок с мясом таял в желудке прямо как изысканный эльфийский паштет. Настроение Джасс стремительно улучшалось от каждого проглоченного куска и от каждой поглощенной волны теплого воздуха. Поэтому, когда появились три всадника, она, пожалуй, даже не слишком расстроилась.

– Глядите, милорд, девка!

– Точно!

– Вот так добыча!

Джасс снизошла до того, чтобы повернуть голову и поглядеть на пришельцев через плечо. Какой-то мелкий нобиль с двумя своими дружками, молодые, наглые, безнаказанные. На одном был замечательный кафтанчик из дорогого полотна с тканым рисунком удивительно приятного оливкового цвета. Его обладатель, пожалуй, мог в приличном обществе сойти за изысканного красавца, столь приятны и соразмерны были черты его лица. Но жестокая радость хищного зверя, горевшая в глубине карих глаз, портила все впечатление.

Парни медленно кружили вокруг костра и весело обсуждали план предстоящего изнасилования и убийства. Джасс подобная затея нисколько не удивила. В этих местах одинокая женщина практически любого возраста являлась потенциальной жертвой любого мужчины, внезапно пожелавшего удовлетворить свою похоть. И чем беззащитнее выглядит особа женского пола, тем вероятнее насилие. А Джасс выглядела беззащитно. На первый взгляд.

– Ну и кто первый ее разложит? – полюбопытствовал тот, кого именовали милордом Граймом Синхартом.

– Вы, конечно! – заверил его обладатель замечательного кафтанчика. – Из уважения к титулу, так сказать.

– А может быть, подарим эту возможность Мариалу? – предложил нобиль.

Мариалу на вид было примерно пятнадцать, ну, самое большее семнадцать лет. Веснушчатая мордочка, светлые вихры над высоким лбом, еще по-детски пухлые губы. И жаркий румянец от столь щедрого предложения.

– Ты не бойся, малыш, мы ее подержим. Не вырвется.

Пуговички на оливковом кафтанчике были резные из кости в виде миниатюрных шишек.

– А может, девка и трепыхаться не будет? Эй, гнусь, ты расположена провести с тремя благородными господами часок-другой?

Они спешились, аккуратно привязали к веткам своих лошадок и теперь приближались, держась на некотором расстоянии друг от друга, как бы загоняя жертву. У милорда имелся длинный охотничий нож, а у кафтановладельца тонкий стилет.

Джасс развернулась к ним боком, продолжая изучать троицу на предмет воинских достоинств. Мальчишка был не в счет, а остальные двое вряд ли представляли собой хоть что-то как воины. Явление рядовое в глухой провинции, где достаточно просто иметь при себе меч, чтобы внушать страх и пользоваться правом сильного.

Когда красавчик в кафтане схватил женщину за косу, то сразу же получил резкий удар под дых, прямо в солнечное сплетение, от чего захрипел и упал. Следующим движением Джасс выхватила меч, до сей поры спрятанный под полой плаща.

– Можешь забрать своего дружка и проваливать, – миролюбиво предложила бывшая хатами опешившему нобилю.

– Ах ты сучка! Я тебя сейчас отдеру, а потом насажу жопой на первую попавшуюся елку!

Джасс недовольно сморщила нос. Как грубо, право слово.

– Ладно, будь по-твоему.

Придирчивый глаз Альса, безусловно, нашел бы в ее выпаде множество погрешностей чисто технического характера, но Джасс интересовала только цель. А именно открытое горло молодца. Она успела отскочить в сторонку, когда хлынул фонтан крови. И не только. Мощным пинком она отбросила в сторону пришедшего в себя красавчика.

– Ты убила лорда Синхарта! Да я...

– Про жопу и елку я уже слышала, – оборвала его Джасс, отправляя в более длительное забытье несколькими увесистыми пинками в живот и в пах.

Мальчишка по имени Мариал заголосил на весь лес и бросился бежать прочь, не разбирая дороги и петляя, как заяц. Правда, далеко он не убежал, потому что тяжелый нож покойного нобиля, пущенный тренированной рукой отставной кераганской ведьмы, ударил его рукоятью по затылку с глухим стуком, заставив растянуться на земле плашмя.

А кафтанчику между тем угрожали серьезные повреждения, его хозяин корчился на земле и пачкал такую дорогостоящую вещь, которая должна была вполне подойти Джасс по размеру. Она спешно раздела незадачливого насильника, предварительно оглушив его ударом. Под кафтаном оказалась почти чистая рубашка, которая тут же сменила обладателя.

Джасс обозрела поле битвы с нескрываемым удовлетворением. Три лошади, сухая добротная одежда, несколько золотых побрякушек и кошелек с горстью мелких серебряных монеток. Чувство сродни тому, что испытывает рыбак, нашедший место замечательного клева и чей улов превысил все ожидания. С той лишь разницей, что Джасс меньше всего рассчитывала на такую удачу.

Раздев бесчувственного красавчика донага, женщина добила его ударом стилета в ухо, справедливо решив, что мертвым он ей точно ничего плохого сделать не может. Мальчишку она связала, стянув попутно с него новые сапожки. Они были ей маловаты, но эту пару можно было выгодно продать на любом торге. Паренек быстро оклемался и с ужасом наблюдал, как она стаскивает с мертвецов кольца и вынимает серьги. Даже если бы Джасс не заткнула ему рот мокрой тряпкой, он все равно не смог бы и слова вымолвить.