«Уходи! Уходи, прошу тебя».

«Как скажешь, друг мой».

Она никогда не обижалась. Ее невозможно обидеть. Она всегда оказывалась победительницей, всегда правой. Это Ириен знал точно, он ведь был Познавателем.

Он осторожно положил Лукку в яму, прикрыл ее лицо тканью, чтоб защитить от земли. Люди в таких случаях говорили какие-то странные речи, прощались с покойником, но Ириен не знал нужных слов. Он просто вспомнил, как на Йони подарил малышке деревянного конька и как она в благодарность обняла его за шею, прижавшись на миг теплой мягкой щечкой к его щеке. От Лукки пахло пряниками, и она совершенно не боялась своего невеселого соседа-нелюдя. Это было хорошее воспоминание.

Комья земли падали вниз, словно между миром мертвых и миром живых медленно закрывалась дверь. Почему люди уходят в землю, тогда как другие расы предают своих покойников огню? Ириен слышал тысячи ответов на этот вопрос и от самих людей, и от нелюдей, и от простых селян, и от мудрецов, но ни с кем никогда не мог согласиться. И есть ли во всех погребальных обычаях хоть какой-то смысл?

«Ты сомневаешься, значит, еще не все потеряно». Какой знакомый голос!

Напротив, как раз по другую сторону засыпанной могилы, стоял Джиэс. Стоял и улыбался своей солнечной улыбкой, легкой и светлой, как теплый утренний лучик на спинке колыбели. Не было ни страшных ран на голове и груди, ни окровавленных прядей, ни стиснутых в предсмертной муке зубов. Только сияние зеленых глаз да мягкая волна русых волос.

«Джиэс?..»

«Нет, конечно, – усмехнулся тот. – Ты говоришь сам с собой, а я давным-давно стал дождем и пролился в озеро нашего детства. Помнишь?»

«Помню».

«Это хорошо. И озеро, и Мастера Фьера, и других стариканов. Они бы расстроились, если бы узнали, что ты разговариваешь с собственными призраками. Разве этому они учили тебя в Цитадели?»

«Я все помню».

«Значит, ты понимаешь, что Смерть – это призрак».

– Та, что все время приходит ко мне, она – настоящая... Или нет? Она тоже призрак?

«Стыдись, ро’а, ты уже разговариваешь вслух. По тебе плачет инисфарская лечебница для душевнобольных. Меня нет, и ее тоже нет. И никогда не было. И не будет».

– Будет, Джиэс, будет. К сожалению. Она придет за Джасс, а значит, и за мной. Но я не боюсь, я только не хочу, чтоб Джасс болела, страдала... Она боится старости, а я боюсь ее страха, и этому замкнутому кругу нет конца.

«Ты все перепутал. Это у жизни нет конца. Вспомни и скажи самое главное!»

«Что я должен вспомнить? Что?»

«Самое главное».

– Смерти – нет... – медленно вымолвил Познаватель.

...Вдоволь наглядевшись на свое безупречное отражение в озере, обиженной девицей сбежала с небосвода ущербная Шерегеш, уступив почетное место золотисто-розовым вестникам грядущего рассвета. Несколько пронзительных мгновений на границе дня и ночи. И только негромкий плеск весла нарушил тишину уединенного острова. У подножия развалин донжона, среди камней горел костер, защищая от утреннего мороза одинокого странника. Он обернулся на звук шагов и даже махнул рукой, мол, милости просим к моему огню.

– Что-то ты задержался, Арьятири, – усмехнулся Ириен. – Я уж думал, ты не придешь.

Ведающий не стал отвечать на колкость. Он устроился напротив Познавателя на корягу, приготовившись к нелегкому разговору. Ириен Альс нисколько не изменился за эти годы. Те же косы стального цвета, покоящиеся на груди, те же шрамы на дочерна загорелом лице, то же упрямое выражение светлых глаз, та же самая неизменная кривая ухмылочка на узких губах. Только мечей-близнецов не видно. Простая рубаха до колен да кожаные штаны, заправленные в столь любимые Альсом короткие мягкие эльфийские сапожки.

– Я пришел поговорить.

– Самое время, Арья.

Арьятири опустил взгляд, собираясь с мыслями.

– Не переживай, я отвечу на любой вопрос, – заверил его Ириен, подкидывая новые поленья в костер. – Время еще есть. Немного совсем, но есть.

– Она... умерла? – осторожно спросил эльф.

– Да. Как и положено всем людям, – спокойно сказал Альс. – Когда пришло время – я отпустил ее.

Говорили, что Джасс прожила еще пятьдесят лет и не постарела ни на йоту, оставаясь внешне зрелой женщиной.

– Я не знаю, постарела она или нет, – ответил на не высказанный вопрос Ириен. – Для меня она всегда была самой красивой.

Его голос не дрогнул. Наоборот, говоря о жене, эльф улыбался краешком губ.

– Где ты был все это время?

– О! Арья, где я только не был. Спроси лучше, куда меня не занесло. Даже на далеком Намаре побывать довелось. Иррибар прошел от края до края. В Валдею заглянул к сородичам.

Серебро в глазах Ириена горело первозданным огнем свершенных открытий и обретенных знаний.

– Я даже на драконе летал. Представь себе! Посрамил самого Яримраэна. Я же все-таки Познаватель.

– Это я как раз помню лучше всех, – вздохнул Арьятири. – Но ты вернулся...

– У меня еще осталось одно незавершенное дело.

Когда Ведающему донесли, что через Лаго-Феа идет Ириен Альс, он сразу догадался, что застанет давнего недруга на острове Цитадели. Все Познаватели возвращаются сюда. Чтобы остаться здесь навсегда или уйти за Врата. Теперь Арьятири видел, что Ириен собирается уйти.

– Твои мечи?..

– Оставил старшему сыну Ярима. Парень подает большие надежды. Сам проверял. Кому же еще владеть мечами мастера Сэйхэ, как не эльфийскому принцу?

– А я надеялся, что ты все же прислушался к моим неустанным просьбам и послужишь нашему народу.

– Не будь мелочным, Арья. Я-то послужу. Но не одному лишь Фэйру, – усмехнулся Альс.

– Тем, что сбежишь? – начал заводиться волшебник.

– Перестань. Сто лет прошло, – отмахнулся Познаватель. – Из ланги я остался один. Старуха-райкос на могиле Сийгина уже не плодоносит, его дочери давно стали прабабками. Сломан меч Торвардина, сына Терриара, а прах его развеян ветром. Мэд Малаган упокоился на кладбище Ятсоунского храма. И Пард давным-давно спит в земле Фэйра.

Аннупард Шого, словно в насмешку над судьбой, нашел последнее пристанище в доме Яримраэна и Альмарэ Ривелотэ. Удивительную жизнь прожил Пард и смерть свою встретил в глубокой старости, обожаемый сыновьями эльфийского принца-бастарда. Единственный в целом мире оньгъе, по которому пять лет носила траур эльфья семья с чадами и домочадцами.

– Позеленел от времени даже памятник лорду-генералу, графу Кенарду Эртэ, что стоит в Ритагоне, – продолжал Ириен. – Никого не осталось. Они все ждут только меня. Ты это понимаешь, Арья? Джасс, Пард, Сийгин, Тор, Мэд, Унанки, Элливейд – все. Пока я тут удовлетворяю свое любопытство.

– Я так понимаю, что остановить тебя я не в силах.

– Точно! – рассмеялся беззлобно Альс. – Смотри.

И он провел большим пальцем по рубцу на щеке. И шрам исчез без следа.

– Хотел похвастаться именно тебе.

И без этой мальчишеской выходки – демонстрации обретенного могущества, Арьятири чувствовал невообразимую силу Познавателя. Наверное, Альс знал все Истинные Имена. Ведь почти пятьдесят лет после смерти Джасс Ириен занимался только тем, что собирал их по всему миру.

– И что ты намерен с этим делать? – полюбопытствовал Ведающий.

– Именно то, чего от меня ожидали Мастера, – лукаво ухмыльнулся Альс. – Если ты помнишь, у меня осталось еще целое Желание.

– Я думал, ты используешь его, чтобы отвратить смерть Джасс.

– Запомни, Арьятири, смерти – нет. И даже если бы она была... Я всегда считал, что каждый должен прожить свою жизнь. Свою – не чужую. И моя Джасс прожила человечью жизнь. Я не стал идти против воли Создателя. Кто я такой?

«Ты почти равен ему по силе», – устало подумал эльфийский чародей.

– Я верю, что Создателю было бы приятно знать, что сотворенный им мир будет населен свободными существами, – сказал Ириен и замолчал.

Над грядой далеких гор медленно поднималось солнце. Последний Познаватель откровенно любовался рассветом, самозабвенно впитывая всей кожей краски и чувства. Как же он любил эту прекрасную землю...