Отсмеявшись, Митч настоятельно рекомендовал другу как можно скорее возвратиться и уладить возникшую проблему.

В принципе Ким уже знал, как ответит на предложение. За последние дни сомнения в целесообразности продажи бизнеса почти исчезли. Кому лучше от того, что он отказался от своих желаний и потребностей, принеся их в жертву ненасытному и страшному идолу, имя которому чувство долга? Разве не этот монстр потребовал от него разрыва отношений с Элен?

Впрочем, одернул себя Ким, последнее не совсем верно. Если бы Элен была безусловно важна для него и жизненно необходима, он не позволил бы ей так просто уйти.

Теперь в его жизни появилась Николь, и, принимая решение по «Мэйфлауер», Киму нужно было не забывать и о ней. Эта женщина, посланная ему судьбой, воплотила в себе все, что он хотел видеть в женщине. Ради нее он мог пожертвовать многим. Но, думая о ней, воскрешая в памяти минуты и часы их близости, Ким не имел ясного представления о том, какое место он займет в ее жизни и найдется ли ему вообще место. Да, в физическом смысле Николь отдала ему всю себя, но она ничего не сказала о своих чувствах. Он знал, что ее преследуют страхи и кошмары, видел, как уязвима она перед лицом демонов ночи, и… и ничего не мог с этим поделать.

— Проклятие, — пробормотал Ким, возвращаясь в кровать, на которой провел в полном одиночестве уже две ночи.

Он упал на смятые бессонницей простыни — белье в отеле меняли около полудня, а сейчас было только одиннадцать утра — и уставился в потолок.

Обстоятельства требовали от него скорейшего возвращения в Рединг, но уехать, не выяснив отношений с Николь, Ким не мог.

Что же делать?

Ким ударил кулаком по матрасу.

Вот уж упрямица! Отлично зная, где он живет, имея номер телефона, Николь ни разу не позвонила. Он ей не нужен? Нет, не может быть. Она отдавалась ему с неподдельной страстью, искренностью. Другое дело, что по ночам ее преследует кошмар, который стал результатом какого-то потрясения, изменившего восприятие Николь. Она отгородилась от всего мира барьерами, но Ким твердо вознамерился пробиться к ней и выяснить, есть ли у них шанс быть вместе. И на это у него осталось меньше двадцати четырех часов.

Ким не любил откладывать дело в долгий ящик, и через полчаса он уже был в детективном агентстве Роджера. Обаятельной улыбки хватило, чтобы Рина любезно позволила ему пройти в кабинет Николь.

Она сидела за столом, погруженная в изучение каких-то бумаг, и, лишь когда захлопнулась дверь, медленно подняла голову.

— Привет. — Голос ее прозвучал удивленно. — Что принесло тебя к нам?

Ким видел, что она рада его приходу: у нее сразу заблестели глаза и порозовели щеки.

— Пришел повидаться. — Ким не стал садиться на стул, а снова устроился на столе.

— Как тебе город?

Он не ответил. Ему вдруг захотелось прижать ее к себе, зацеловать до бесчувствия и увезти в отель, чтобы вновь насладиться ее сводящим с ума телом, вдохнуть аромат ее шелковистых волос, увидеть, как темнеют ее глаза, почувствовать нарастающее в ней желание. Но перед Кимом сейчас стояла другая цель.

— Я пришел сообщить тебе кое-что.

Николь насторожилась.

— Выкладывай.

— Завтра утром я возвращаюсь в Рединг.

В ее глазах мелькнула паника.

— Что-то случилось?

— Митч Кентрелл, мой компаньон, сказал, что поступило новое предложение продать магазин. Мне необходимо присутствовать на переговорах.

— Значит, ты все-таки решил продать бизнес? — Ей удалось справиться с волнением, и теперь ее голос звучал бесстрастно.

Ким кивнул:

— Если цена устроит, то да.

Николь переложила какой-то листок из одной папки в другую.

— А чем займешься потом?

— Пока еще не знаю, но вариантов предостаточно.

— Например?

— Открою детективное агентство.

Они улыбнулись.

— Знаешь, магазин был необходимостью, просто в то время отсутствовали другие возможности. Мне никогда особенно не нравилось продавать автомобили. Полагаю, пришло время заняться тем, что по душе. Сейчас я готов к переменам.

— Да, начинать заново нелегко, — задумчиво произнесла Николь, глядя куда-то в стену.

— Ты говоришь так, словно тебе это знакомо, — осторожно заметил Ким, понимая, что подбирается к запретной теме.

Николь вздохнула:

— Да, так и есть.

Ну, вот они и подошли к сути. Ким знал, что именно сегодня он должен понять причины ее беспокойства. И если после сегодняшнего разговора Николь все же отошьет его, то он по крайней мере будет знать, почему она не может раскрыться перед ним.

— Послушай, ты знаешь обо мне все: знаешь о моих родителях, о моем прошлом, о том, почему я хочу продать свой бизнес. Расскажи, почему ты ушла из полиции?

Ее реакция не стала для Кима неожиданной: губы поджались, глаза блеснули вызовом. Она встала и отошла к окну, из которого открывался вид на автомобильную стоянку. Человек, знакомый с психологией, сделал бы однозначный вывод: женщина пытается обезопасить себя и одновременно устанавливает между собой и собеседником эмоциональный барьер.

— Из-за того, что случилось с Стэном? — продолжал допытываться он.

Скрестив руки на груди — еще один выразительный жест, — Николь повернулась к нему. Судя по всему, вопрос Кима поставил ее в трудное положение. Наконец она заговорила:

— Я ушла из полиции, потому что несла ответственность за смерть Стэна. Что еще ты хочешь знать?

Начиная разговор, Ким был уверен, что готов ко всему, но резкость, жесткость, даже беспощадность ответа ошеломили его.

— Стэн погиб из-за меня. — Слезы подступили к глазам Николь, но у нее хватило сил сдержать их.

— Расскажи, — мягко попросил Ким, с нежностью вглядываясь в ее потемневшие от боли глаза.

Николь не привыкла к откровенности, но сейчас на кону стояло слишком многое — доверие Кима.

— В самом начале, когда я только начала работать в полиции, коллеги посмеивались надо мной, сомневались в моей выносливости и силе. Мне приходилось постоянно доказывать свою состоятельность, браться за самые трудные поручения. Я неплохо справлялась, но должного уважения так и не снискала. Потом моим напарником стал Стэн Хьюз. — Николь отвернулась к окну, и ее голос зазвучал как будто издали. — Стэн верил в меня, и рядом с ним я тоже верила в себя. Мы прекрасно сработались, и все было чудесно, пока… пока…

Ким не видел ее лица, но видел, как напряглись плечи, как повисли бессильно руки.

— Что случилось? Не молчи.

Она оглянулась, и на мгновение их взгляды встретились, но в ее карих глазах уже стояли слезы, и Николь опустила голову.

— Мы были на дежурстве, когда из участка позвонили и сообщили о подозрительном мужчине, скрывающемся в заброшенном доме на окраине. Когда мы вошли в этот дом, то обнаружили какого-то парня, судя по виду, наркомана. Позже выяснилось, что перед этим он ограбил магазинчик, а когда хозяин бросился за ним, мерзавец захватил в заложники пятилетнего мальчика. Мы этого не знали, но, увидев связанного, с заклеенным скотчем ртом ребенка, поняли, что дело серьезное. Похититель явно был не в себе. И когда Стэн предложил ему сдаться, он выхватил пистолет и отшвырнул мальчика.

Николь замолчала. Чувство вины за гибель Стэна не оставляло ее в покое даже по ночам, врываясь в сны жуткими видениями. Она убегала от прошлого, а оно упрямо преследовало ее.

Так, может быть, пришло время попробовать другой способ избавления от безжалостной пытки?

— Хочешь воды? — спросил Ким.

— Нет, не надо.

— Я тебя слушаю.

— Пока я развязывала мальчику руки, негодяй выскочил в окно и бросился наутек, но забежал в тупик. Стэн преследовал его. Когда я подоспела на помощь Стэну, они оба стояли друг против друга с пистолетами в руках. Мы попытались урезонить того человека, но он был невменяем. Наверное, уже успел принять дозу. Все произошло как-то вдруг. Услышав сирену, парень вскинул пистолет и навел его на Стэна. Я должна была убить преступника, но… но не смогла. А они выстрелили друг в друга одновременно. — Николь передернула плечами. — Боже… На меня будто столбняк напал. Иногда мне кажется, что я даже видела, как пуля вошла в Стэна. Кровь так и хлестала… Он умер у меня на руках.