"Спасибо, родная!"

Как хорошо было находиться в этом полусне-полуяви. Слушать ласковый шепот-без-слов. Подставлять лицо то теплому ветерку, то прохладному туману. Нежиться от того, как невесомые руки с трепетной нежностью перебирают пряди волос.

Слушать сонное удовлетворение деток. Находиться в мире со всем миром.

Но вдруг, в одно мгновение — все изменилось:

"Я должен уйти, моя сладкая. Не забудешь меня? Я буду ждать… даже если пройдет вечность…"

К моим губам прикоснулись губы, сотканные из солнечного тепла.

"Не забудешь?"

"Не забуду!"

Мой призрачный рыцарь исчез.

Собаки насторожились.

Мешанина иргилии вспухла, впуская потрепанного Славу, с наливающимся на скуле синяком и вымотанного до предела Брэна.

— Фавори… — Древний маг скользнул ко мне, обнимая и утыкаясь в шею, — Впервые в жизни я познал что такое Страх!

Собаки понятливо освободили место.

Я погладила мужчину по напряженным плечам, чувствуя, как расслабляются его мышцы.

И тут меня снова скрутила самая настоящая схватка. Прикусив рубашку Брэна зубами, чтобы не стонать, пережидала первую схватку.

— Тише… мы рядом… сейчас будем рожать… — приговаривал маг, поглаживая меня по животу, — Слава… первым родится сын, потом здоровая девочка… когда ты ее примешь, бери детей и уходи под другое дерево… А мы с Фавори будем спасать проклятого ребенка. Что бы ты ни услышал — к нам не смей подходить!

— Понял, — коротко кивнул муж, раскрывая принесенный баул и раскладывая на корнях фляжки, стопки материи, травы и зажигая бархатно-синие свечи…

— Брэн… — задыхаясь от боли проскулила я, — Что с… ними..?

— А что им делается?! — буркнул маг, — Алех разбирается с той дрянью, что они подцепили — в Храме Тьмы. Через пару дней будет как новенький. Твой обожаемый Старший супруг обживается со своей второй ипостасью, инициированной той же дрянью… с недельку будет почти животным… налетается… наохотится… натрах…

Затрещина от Славы прервала Брэна на полуслове. Как ни странно — маг с благодарностью кивнул мужу.

— С кем… он там… трахаться… будет..? — ух, какие, однако, новости я не знаю!

— Ни с кем… — досадливо передернул плечами Древний.

— Ор. ррэээн!

Ну, да. Так проболтаться… Стоп! А, если он НАМЕРЕННО "проболтался"?

— Брэ…эээн?! Ссс… кем? Говори, или… ухходи… сами… со…Ссслав…вой… род. дим…

— Да ни с кем! Это я хотел бы, чтобы у него вторая ипостась возобладала над разумом и он направился бы к диким драконам! Там самки… похотливые… Они почти животные… ну вот как твои фамильяры…

— Хелл не изменит Викуше ни в какой ипостаси! — уверенно возразил Слава, — Вик, наплюй на болтовню этого ревнивца! Он хоть и Древний, а трепло! Мелет, что не скислось!

На удивление — Брэн только поморщился на слова Славы.

— Ну ляпнул я гадость… я что, не живой? Я тоже хочу, чтобы она ко мне относилась так же, как к вам троим! Прости меня, милая..

— Пр. о…ощщщаю… — это были последние связные звуки, которые я издала.

Следующие несколько часов слились в непрерывную муку.

Было настолько больно, что я даже не заметила, как родились сын и дочь. Как Слава, подхватив детей, вместе с собаками, исчез в волнах иргилии. Перед этим, Брэн прошептал белому, как мел,

мужу:

— Я не могу гарантировать ничего. Но если придется выбирать — я выберу Тори! Даже если она потом никогда не захочет меня видеть! Быстро уходи с детьми!

Зато все подробности рождения нашей несчастной малышки — помню буквально посекундно!

***

Рождаться без жертвы то, что жило сейчас в моей дочери, категорически отказывалось.

И Брэн в этом ничем мне помочь не мог. Теперь-то я понимаю — какая ответственность была на маге. А тогда я просто хотела одного — скорее родить и избавиться, наконец от невыносимой боли. Буквально рвущей мои внутренности в клочья.

Багровый туман боли стоял перед глазами, ощутимо обдавая смертельным холодом.

На несколько мгновений боль оставила меня, щедро даруя коротенькую передышку. И я увидела изможденное, но все равно — прекрасно-юное лицо сосредоточенного мужчины.

В его руках появился ритуальный нож. Словно вырезанный из чернильно-синего бархата, и невероятно похожий на наш, русский серп.

Острие серпа прошлось по ладони Брэна:

— Жнец, услышь покорного раба твоего. Прими жертву от меня и дай мне твою силу против тлена!

Руки мага посинели… с них, ка мой живот начали стекать огромные, густые капли синей тьмы. Упав на живот, капли обволокли только его. Мне показалось, что они просачиваются внутрь. Той сущности, что бунтовала у меня внутри это сильно не понравилось. Жесткий рывок, едва не разорвавший мой живот… и… ОНО затихло…

А я, словно пресыщенный зритель, совершенно спокойно наблюдала за тем. как серп Брэна вспарывает мой живот.

Вау! Из разреза рыбкой выскользнула малышка с горящими бордовыми глазками, деформированными челюстями, похожими на пасть земных глубоководных рыб и устрашающими руками-лапами, увенчанными внушительными когтями. Существо издало пронзительный визг и оглянулось на сдерживающую ее пуповину. Взмах лапы… и ничего. Чернильная субстанция обволокла верещащее существо, обездвиживая бьющееся маленькое тельце. Брэн плавными движениями перерезал пуповину и перенес мою почти-дочь на пеленку, изрисованную белыми узорами пентаграммы. Еще пасс руками, и края раны стягиваются, образуя сине-бордовый рубец.

— Спи… моя сладкая… самое сложное для тебя позади. — шепчет маг и я уплываю в небытие…

Остатки ускользающего сознания фиксируют мага, склонившегося над ребенком…

Дальше я помню лишь фрагменты, которые видела, периодически выплывая из бреда родовой горячки.

Умереть я не боялась.

Смерть однозначно определила мне задание-максимум. И я пока не выполнила и половины из обязательного списка.

Адочка…

… Вот побелевший и осунувшийся Брэн "вытягивает" сущность, сроднившуюся за месяцы беременности с дочкой, из бьющегося в безмолвном крике существа, коим является моя девочка. Дочке больно, я чувствую ее боль, ужас от контакта с магом. Она молит меня об одном — избавить ее от Древнего, прекратить ее муки. Это мой долг — как матери — защищать дитя! Если я не могу принести в жертву ее никчемных брата и сестру, то должна принести в жертву себя! А еще лучше — Древнего и себя!

Тогда она в одночасье войдет в Круг Четырнадцати! Я, как мать, ДОЛЖНА ей в этом помочь!

— НЕТ! Ты не получишь жертву! — рычит маг, прерывая наш мучительный ментальный контакт.

… Вот огненные змеи срываются с рук Брэна, опутывая сущность и развоплощая ее.

… Вот эти же змеи обгладывают ручки и лицо ребенка. Я рвусь спасти ее… но не могу! Я обездвижена! Добросовестно и обстоятельно!

… Мягкая колыбельная бальзамом льется на измученные Душу и тело. Брэн, тихонько баюкает крохотное дитя, завернутое в синие, изрисованные белыми знаками пеленки. Но я все еще не владею телом.

Очнувшись в очередной раз, обнаруживаю у левого бока безмятежно сопящую дочку. Обычную, крохотную, и бесконечно дорогую мою девочку!

Я обожаю тебя, Брэн!

To, что сделал он для моей девочки, могут в полном размере оценить лишь отчаявшиеся родители. Независимо от мотивации, маг достоин доверия и искренней благодарности.

Неуклюже повернулась на левый бок, чувствуя, как из меня выплескивается теплая жидкость. Всплескивается и сразу впитывается в заботливо проложенную ткань. Смущенно улыбнулась. Маг и тут обо всем позаботился!

Мда… роды были совсем непростые. Удивляюсь, как я от критической кровопотери не скончалась!

Дочка, кряхтя, ищет грудь. И жадно присасывается к ней. Но ест не долго. И вскоре сладко и крепко засыпает. Измучилась…

— Тори! — паутинная нить натягивается, и ко мне из зарослей иллирии выпрыгивают собаки, а следом появляется Слава с угукающими детьми, — Брэн сказал, что нам уже можно… Как ты, милая?