— Доктор Таллеркин, — спросил кто-то из аудитории, — могут ли осколки деления ядер при испытаниях грязной водородной бомбы вызвать опасные для здоровья человека мутации у населения всего земного шара?

— Не все мутации вредны, — улыбнулся доктор Таллеркин. — Некоторые мутации способствуют улучшению наследственности. Если бы в живых организмах не происходили мутации, то и вы, и я все еще были бы амебами. Разве вы не знаете, что эволюция жизни на Земле происходит исключительно благодаря мутациям и выживанию наиболее приспособленных мутантов?

— Уж не хотите ли вы сказать, — истерически закричала какая-то женщина в аудитории, — что мы должны рожать детей дюжинами и, отобрав наилучших, умервщлять остальных?

— Видите ли… — начал доктор Таллеркин, но в этот момент дверь отворилась и в аудиторию вошел человек в летной форме.

— Поторапливайтесь, сэр! — скороговоркой доложил он. — Ваш вертолет припаркован у входа и, если мы не вылетим сейчас же, вы не сможете вовремя прибыть в аэропорт, где вас ожидает специальный реактивный самолет!

— Прошу меня извинить, — обратился доктор Таллеркин к аудитории, — но мне пора идти. Isten veluk!

И они оба, доктор Таллеркин и пилот, поспешили из аудитории.

Дверь была большая и массивная. Посредине на ней красовалась надпись, сделанная крупными буквами: «Осторожно! Высокое напряжение!». Но первое впечатление негостеприимства несколько смягчалось крупной надписью «Добро пожаловать!» на коврике у двери, и после минутного колебания мистер Томпкинс нажал на кнопку дверного звонка. Дверь открыл молодой ассистент, и мистер Томпкинс оказался в огромном помещении, добрую половину которого занимала замысловатая машина самого фантастического вида.

— Это наш циклотрон, или «атомная дробилка», как его называют в газетах, — пояснил ассистент, любовно поглаживая витки одной из катушек гигантского электромагнита, составляющего основную часть весьма внушительно выглядевшего орудия современной физики.

— Он позволяет получать частицы с энергией до десяти миллионов электрон-вольт, — с гордостью продолжал ассистент, — и немного найдется ядер, которые способны выдержать столкновение с частицей, движущейся с такой невообразимой энергией!

— Потрясающе интересно! — отозвался мистер Томпкинс. — Эти ядра, должно быть, очень прочны! Трудно поверить, что этакая махина была построена только для того, чтобы раскололось крохотное ядро крохотного атома. А как работает эта машина?

— Вы были когда-нибудь в цирке? — спросил мистера Томпкинса его тесть, внезапно возникая откуда-то из-за гигантского циклотрона.

— Разумеется, был, — ответил мистер Томпкинс, несколько удивленный неожиданным вопросом. — Вы хотите предложить мне пойти с вами сегодня в цирк на вечернее представление?

— Не совсем, — улыбнулся профессор. — Просто, если вам случалось бывать в цирке, это поможет вам понять, как работает циклотрон. Взгляните между полюсов этого огромного магнита и вы увидите круглый медный кожух. Он служит кольцом, в котором ускоряются различные заряженные частицы, используемые в экспериментах по бомбардировке ядер. В центре кожуха расположен источник, испускающий все эти заряженные частицы, или ионы. Вылетая из источника, ионы движутся с очень маленькими скоростями, и сильное поле, создаваемое магнитом, изгибает их траектории в небольшие окружности вокруг центра. Затем мы начинаем погонять частицы и разгоняем их до все больших и больших скоростей.

— Я понимаю, как погонять лошадь, — заметил мистер Томпкинс, — но как вам удается погонять крохотные заряженные частицы, выше моего разумения.

— А между тем это очень просто. Если частица движется по кругу, то все, что необходимо делать, это сообщать ей ряд последовательных электрических толчков всякий раз, когда частица будет проходить через определенную точку своей траектории, подобно тому, как в цирке тренер хлыстом подгоняет лошадь всякий раз, когда та, описывая по арене круг за кругом, пробегает мимо него.

— Но тренер видит лошадь, — возразил мистер Томпкинс. — А разве вы видите частицу, описывающую круг за кругом в той медной коробке, чтобы подтолкнуть ее в нужный момент?

— Разумеется, не вижу, — согласился профессор, — но это и необязательно. Вся хитрость устройства циклотрона состоит в том, что, хотя ускоряемая частица движется все быстрее и быстрее, она всегда совершает полный оборот за одно и то же время. Дело в том, что по мере увеличения скорости частицы радиус, а следовательно, и длина ее круговой траектории также соответственно увеличиваются. В результате ускоряемая частица движется по раскручивающейся спирали и всегда приходит в одно и то же место «кольца» через одинаковые промежутки времени. Все, что необходимо сделать, это поместить в данном месте какое-нибудь электрическое устройство, которое подталкивало бы частицу через одинаковые промежутки времени. Мы делаем это с помощью колебательного электрического контура, очень похожего на те схемы, которые вы можете видеть на любой радиостанции. Каждый электрический толчок не очень силен, но кумулятивный эффект многих толчков позволяет разгонять частицу до очень больших скоростей. В этом огромное преимущество циклотрона: он позволяет достигать такого же эффекта, как напряжение во многие миллионы вольт, хотя нигде в циклотроне вы не найдете высоких напряжений.

— Очень остроумно, — задумчиво произнес мистер Томпкинс, — А чье это изобретение?

— Первый циклотрон был построен несколько лет назад ныне покойным Эрнестом Орландо Лоуренсом в Калифорнийском университете, — ответил профессор. — С тех пор циклотроны значительно выросли в своих размерах и распространились по физическим лабораториям со скоростью слухов. Они оказались удобнее, чем старые ускорители с целым каскадом трансформаторов или другие ускорители, работавшие как электростатические машины.

— А нельзя ли разбить атомное ядро вдребезги, не прибегая ко всем этим сложным машинам? — спросил мистер Томпкинс, твердо убежденный сторонник простоты, с недоверием относившийся к любым устройствам сложнее молотка.

— Разумеется, можно. Когда Резерфорд проводил свои первые эксперименты по искусственному превращению элементов, он как раз использовал обычные альфа-частицы, испускаемые естественными радиоактивными источниками. Но это было более двадцати лет назад, и, как вы можете убедиться, с тех пор методы деления атома существенно усовершенствовались.

— А не можете ли вы показать мне, как разбивают атом? — попросил мистер Томпкинс, всегда предпочитавший увидеть своими глазами вместо того, чтобы выслушивать длинные объяснения.

— С удовольствием, — ответил профессор. — Мы как раз приступаем к эксперименту по дальнейшему исследованию деления ядра бора при столкновении с быстрыми протонами. Когда ядро бора сталкивается с протоном и это столкновение достаточно сильно для того, чтобы бомбардирующая частица проникла сквозь потенциальный барьер и оказалась внутри ядра, оно распадается на три примерно равных осколка, которые разлетаются во все стороны. Весь процесс можно наблюдать непосредственно в так называемой пузырьковой камере, делающей видимыми траектории всех частиц, участвующих в столкновении. Такая камера с небольшим кусочком бора в середине установлена у выхода ускорительной системы, и как только циклотрон заработает, вы увидите деление ядра собственными глазами.

— Включите, пожалуйста, ток, — обратился профессор к своему ассистенту,

— а я пока займусь регулировкой магнитного поля.

Чтобы запустить циклотрон, понадобилось некоторое время, и предоставленный самому себе мистер Томпкинс праздно бродил по лаборатории. Его внимание привлекла сложная система усилительных ламп, тлевших слабым голубоватым светом. Не зная в точности, какие электрические напряжения используются в циклотроне (напряжение может быть мало для того, чтобы расщепить атомное ядро, но вполне достаточно, чтобы свалить быка!), мистер Томпкинс осторожно наклонился над лампами.