— Где ваша акула? — спросил он у товарищей.

— Надо полагать, что она как раз завтракает, — насмешливо сказал один.

— Или легла в постель, чтобы немного всхрапнуть, — хихикнул второй.

Из этих вздорных ответов и нелепого смеха Пиноккио сделал вывод, что товарищи сыграли с ним некрасивую шутку и одурачили его. Он рассердился и яростно налетел на них:

— Ну? Зачем вы мне рассказывали эту глупую сказку про акулу?

— На то были причины, — ответили они в один голос.

— Какие?

— Ты пропустил занятия и пошел с нами. Разве тебе не стыдно каждый день так добросовестно и усердно посещать уроки? Разве тебе не стыдно так прилежно учиться?

— А какое вам дело до того, как я учусь?

— Еще бы не дело! Из-за тебя учитель презирает нас.

— Почему?

— Потому что прилежные ученики ставят в дурацкое положение таких, как мы, не желающих учиться. А мы не хотим, чтобы нас ставили в дурацкое положение: у нас тоже есть своя гордость!

— Что же я должен делать?

— Ты должен тоже возненавидеть школу, уроки и учителя. Это три наших главных врага.

— А если я все-таки буду и дальше прилежно учиться?

— Тогда мы с тобой больше не будем водиться и при первой возможности отплатим тебе за все.

— Вы мелете вздор, — сказал Деревянный Человечек и покачал головой.

— Берегись, Пиноккио, — закричал самый большой из всей ватаги, — мы не позволим тебе быть ни гордецом, ни доносчиком! Если ты не боишься нас, то мы боимся тебя еще меньше. Имей в виду: ты один, а нас семеро.

— Семь смертных грехов, — громко рассмеялся Пиноккио.

— Вы слышали? Он нас всех оскорбил! Он нас обозвал смертными грехами!

— Пиноккио, возьми назад свои слова, иначе будет плохо!

— Хи-хи! — произнес Деревянный Человечек и насмешливо приложил указательный палец к кончику носа.

— Пиноккио, тебе худо будет!

— Хи-хи!

— Мы тебя измолотим, как собаку!

— Хи-хи!

— Ты вернешься домой с расквашенным носом!

— Хи-хи!

— Вот тебе хи-хи! — зарычал самый храбрый из бездельников. — Задаток, который ты можешь сохранить себе на ужин. — И он ударил его кулаком по голове.

Но на удар последовал ответ: Деревянный Человечек без промедления пустил в ход кулаки, и завязалась ожесточенная Драка.

Хотя Пиноккио был в одиночестве, он защищался, как лев. Он так хорошо работал своими ногами, сделанными из лучшего твердого дерева, что его врагам пришлось держаться от него на почтительном расстоянии. А попав в цель, ноги Пиноккио оставляли заметные следы — большие синяки.

Мальчишки, досадуя на то, что не могут добраться до Деревянного Человечка, взялись за метательные снаряды. Они открыли свои ранцы и забросали его букварями и грамматиками, своими «Джаннетини» и «Минуцоли», рассказами Туара, «Пульчино» Бачини и прочими школьными учебниками. Но ловкий и увертливый Деревянный Человечек наклонялся в нужный момент, так что все книги летели поверх его головы и падали в море.

Представьте себе, что приключилось с рыбами! Они думали, что книги — доброкачественная пища, и стаями всплывали на поверхность. Но стоило им попробовать на вкус страничку или титульный лист, как они немедленно все выплевывали и при этом кривили рот, словно хотели сказать: «Это не для нас, мы привыкли к лучшему угощению!»

Между тем сражение становилось все более ожесточенным. Тут из воды вылез большой Рак; он медленно вполз на берег и крикнул голосом, звучавшим, как простуженная труба:

— Вы, глупые бездельники, немедленно прекратите свалку! Такие сражения между мальчишками редко кончаются благополучно! Как бы не случилось несчастья!

Бедный Рак! С таким же успехом он мог бы проповедовать ветрам и волнам. Этот бесстыдник Пиноккио свирепо оглянулся и грубо ответил:

— Заткни фонтан, скучный Рак! Лучше прими пару конфет от кашля, чтобы твоя глотка немного прочистилась. Или ложись в кровать и пропотей как следует!

В это время мальчишки, оставшись без книг для метания, заметили ранец Деревянного Человечка и немедля овладели им.

Среди книг Пиноккио имелась одна с толстым картонным переплетом, с корешком и уголками из пергамента. Это был учебник по арифметике. Вы, вероятно, догадываетесь, какой он был тяжелый!

Один из бездельников схватил тяжелый том, прицелился в голову Пиноккио и швырнул изо всех сил, какие только у него были. Но, вместо того чтобы попасть в Деревянного Человечка, он попал в голову одного из своих товарищей. Последний побелел, как свежевыстиранное полотенце, и смог только произнести:

— Мама… мама… помоги, я умираю!

После чего свалился на песок.

При виде неподвижного тела испуганные мальчишки разлетелись кто куда, и через несколько минут исчезли все до одного.

Пиноккио, однако, остался. Хотя он от испуга и ужаса был ни жив ни мертв, он все же окунул носовой платок в морскую воду и приложил к вискам своего бедного школьного товарища. И, плача от страха, стал звать его по имени и причитать:

— Эдженио, мой бедный Эдженио!.. Открой же глаза и взгляни на меня!.. Почему ты мне ничего не отвечаешь? Это не я сделал тебе больно! Поверь мне, не я!.. Открой же глаза, Эдженио! Если ты все время будешь держать глаза закрытыми, я тоже умру… О господи! Как я теперь вернусь домой? Как я покажусь на глаза моей доброй маме?.. Что будет со мной? Куда мне бежать? Куда мне спрятаться?.. О, если бы я пошел в школу, насколько это было бы лучше, в тысячу раз лучше! Почему я послушался этих товарищей, ставших моим злым роком! А ведь учитель мне об этом говорил! И моя мать мне все время твердила: «Берегись дурных товарищей!» Но я исключительный дурак. Я слушаю то, что говорят другие, а делаю, что хочу. И потом расплачиваюсь… За всю свою жизнь я не имел и пятнадцати минут спокойных. О боже, что станет со мной? Что получится из меня, что из меня получится?

И Пиноккио выл, и вопил, и бил себя по голове, и все звал бедного Эдженио. Вдруг он услышал приближающиеся шаги.

Он обернулся. Это были два полицейских.

— Почему ты лежишь на земле? — спросили они Пиноккио.

— Я ухаживаю за своим школьным товарищем.

— Ему плохо?

— Кажется, да.

— Еще бы ему не было плохо! — Один полицейский нагнулся над Эдженио и внимательно оглядел его. — Этого парня ранили в висок. Кто это сделал?

— Не я! — пискнул Деревянный Человечек, у которого душа ушла в пятки.

— Кто же это, если не ты?

— Не я, — повторил Пиноккио.

— А чем он был ранен?

— Этой книгой. — И Деревянный Человечек поднял учебник по арифметике, переплетенный в толстый картон и пергамент, и показал книгу полицейскому.

— А кому принадлежит эта книга?

— Мне.

— Этого достаточно. Больше нам ничего и не надо. Встань немедленно и иди с нами!

— Но я…

— Пойдем!

— Но я не виноват…

— Пойдем!

Прежде чем уйти, полицейские позвали нескольких рыбаков, как раз в этот момент проплывавших мимо на лодке, и сказали им:

— Мы оставляем этого парня на ваше попечение. Он ранен в голову. Отнесите его к себе домой и присмотрите за ним. Мы вернемся завтра и займемся им.

Затем они снова подошли к Пиноккио, взяли его с двух сторон и скомандовали по-военному:

— Вперед! Да поживее! Иначе получишь!

Не ожидая повторений. Деревянный Человечек быстро пошел по узкой дороге, ведущей в деревню. Но бедному парню было не по себе. Жизнь представлялась ему сном, отвратительным сном! Он совсем растерялся. В глазах у него двоилось, ноги дрожали, язык прилипал к гортани, и он не мог произнести ни слова. Но и в этом состоянии его все-таки мучила мысль, что он должен проследовать меж двух полицейских мимо окон доброй Феи. Лучше уж было умереть.

Они достигли окраины деревни, и тут порыв ветра сорвал с головы Пиноккио колпак и отбросил его на десять шагов.

— Разрешите мне, — обратился Деревянный Человечек к полицейским, — поднять мой колпак.

— Что ж, иди, только поживее.