Деревянный Человечек пошел и поднял колпак. Но, вместо того чтобы надеть его себе на голову, он зажал его в зубах и побежал обратно к морю с быстротой пули, выпущенной из ружья.

Полицейские сообразили, что поймать его будет нелегко, и направили по его следу большую собаку-ищейку, которая на всех собачьих состязаниях брала первый приз по бегу. Пиноккио бежал быстро, но собака бежала быстрее. Все жители бросились к окнам или выбежали на улицу посмотреть, чем кончится эта дикая погоня. Но зрелища не получилось, потому что собака и Пиноккио подняли такую пыль на дороге, что уже через несколько минут вообще ничего не стало видно.

Во время этой отчаянной гонки было одно жуткое мгновение, одна секунда, когда Пиноккио думал, что пропал, так как Алидоро (такова была кличка собаки-ищейки) чуть не догнал его.

Деревянный Человечек уже слышал у себя за спиной пыхтение страшного зверя и даже чувствовал его жаркое дыхание.

К счастью, берег был близко, море находилось всего в нескольких шагах.

Как только Деревянный Человечек достиг берега, он совершил необыкновеннейший прыжок, вроде прыжка щуки, и плюхнулся далеко в воду. Алидоро охотно остановился бы, но с разгона тоже полетел в воду. А несчастный не умел плавать. Он заболтал ногами, чтобы удержаться на поверхности, но чем больше он барахтался, тем глубже его голова уходила под воду.

Высунув голову, он в ужасе закатил глаза и пролаял:

— Я тону, я тону!

— Шут с тобой! — ответил ему издали Пиноккио, чувствовавший себя теперь вне опасности.

— Помоги мне, милый Пиноккио!.. Спаси меня от смерти!..

При этом возгласе отчаяния Пиноккио, у которого, в сущности, было золотое сердце, сжалился и крикнул собаке:

— Если я тебя спасу, ты обещаешь оставить меня в покое и больше не гнаться за мной?

— Обещаю! Обещаю тебе! Но только поскорее, пожалуйста! Если ты промешкаешь еще полминуты, я пропал!

Пиноккио помедлил немного. Затем он вспомнил отцовскую поговорку: «Делая доброе дело, ты ничего не теряешь», поплыл к Алидоро, схватил его обеими руками за хвост и вытащил на сушу здоровым и невредимым.

Бедная собака валилась с ног. Она столько наглоталась соленой воды, что раздулась, как мяч. Все-таки Пиноккио ей не слишком доверял и счел за благо снова прыгнуть в море. Он отплыл на некоторое расстояние от берега и крикнул спасенному другу:

— Прощай, Алидоро! Доброго пути и всего наилучшего!

— Прощай, Пиноккио! — ответила собака. — Благодарю тебя тысячу раз за спасение от смерти! Ты мне оказал великую услугу, а добрый поступок всегда вознаграждается. Может, мы еще встретимся.

Пиноккио поплыл дальше вдоль берега. Наконец он решил, что достиг безопасной точки, и, оглядевшись, увидел в скале пещеру, из которой поднимался столб дыма.

«В этой пещере, — подумал он, — очевидно, горит костер. Тем лучше! Можно здесь обсушиться и обогреться, а там… будь что будет».

Придя к такому решению, он поплыл к скале. И когда он собирался влезть на нее, вдруг из воды что-то поднялось и увлекло его за собой. Он попытался убежать, но было слишком поздно, ибо, к своему великому изумлению, он очутился в огромной сети, среди множества рыб разных пород и размеров, которые били хвостами и отчаянно барахтались.

И тут он увидел, как из пещеры вышел рыбак, который был так безобразен, так исключительно безобразен, что напоминал морское чудище. Вместо волос у него на голове торчал толстый пучок зеленой травы, все его тело было зеленого цвета, и глаза зеленые, и зеленая длинная-предлинная борода. Он был похож на гигантскую зеленую ящерицу, вставшую на задние ноги.

Вытянув сеть из воды, рыбак сказал в высшей степени довольным голосом:

— Счастливая судьба! Сегодня я тоже смогу до отказа набить себе брюхо рыбой!

«Мне повезло, что я не рыба», — подумал Пиноккио и немного приободрился.

Сеть, переполненная рыбой, была принесена в пещеру, в темную, закопченную дымом пещеру, посреди которой шипела сковородка с маслом, распространявшим отвратительный запах ворвани.

— Теперь поглядим, какую рыбешку поймала наша сеть, — сказал Зеленый Рыбак. И он сунул в сеть огромную руку, величиной с лопату, и вытащил оттуда несколько краснобородок. — Какие изумительные краснобородки! — сказал он и обнюхал их с удовольствием.

И, обнюхав, он их кинул в порожний горшок.

Так он проделал несколько раз. И каждый раз, вынимая из сети рыбу, он восклицал в радостном предвкушении:

— Какая замечательная треска!

— Какая изысканная кефаль!

— Какая прелестная камбала!

— Какой превосходный морской окунь!

— Какие миленькие сардинки!

Можете не сомневаться, что треска, кефаль, камбала, окунь и сардинки попадали в ту же самую посуду, где уже находились краснобородки.

Последним в сети был Пиноккио.

Вытащив его, рыбак в изумлении вытаращил свои большие зеленые глаза и воскликнул почти со страхом:

— А это что за рыба? Не могу вспомнить, чтобы я ел когда-нибудь такую!

И он осмотрел Пиноккио довольно внимательно. И после того, как он осмотрел его довольно внимательно, он наконец сказал:

— Все ясно. Это, очевидно, морской рак.

Пиноккио обиделся, что его приняли за рака, и проговорил сердито:

— Что значит рак? Как вы обращаетесь со мной? Да будет вам известно: я Деревянный Человечек!

— Деревянный Человечек? — повторил рыбак. — Должен признаться, что рыбу такой породы я еще не видывал. Тем лучше — я съем тебя с еще большим удовольствием.

— Вы меня съедите? Неужели вы не можете уяснить себе, что я вовсе не рыба? Вы разве не замечаете, что я разговариваю и думаю точно так же, как вы?

— Это совершенно правильно, — подтвердил рыбак. — И поскольку я вижу, что ты рыба, которая имеет счастье разговаривать и думать так же, как я, я хочу воздать тебе честь, какую ты заслужил.

— А что это за честь?

— В знак моей дружбы и особого почтения ты можешь самолично выбрать способ своего приготовления. Хочешь ты быть изжаренным на сковородке или лучше сварить тебя в горшке, в томатном соусе?

— Чтобы быть честным до конца, — ответил Пиноккио, — скажу вам, что, если за мной право выбора, тогда лучше всего освободите меня, и я вернусь домой.

— Вероятно, это шутка? Неужели ты думаешь, что я упущу возможность отведать столь редкой рыбы? Рыба из семейства Деревянных Человечков появляется в этих водах не каждый день. Позволь мне сделать так: я тебя изжарю вместе со всеми другими рыбами на сковородке, и ты будешь доволен. Быть изжаренным в компании всегда приятно.

При этом известии несчастный Пиноккио начал плакать, выть и молить о пощаде. Он сказал со слезами:

— Ах, если бы я пошел в школу… Но я поддался на уговоры моих товарищей и теперь наказан. У-у-у, у-у-у!..

И так как он начал извиваться, как угорь, и делать всяческие усилия, чтобы освободиться от лап Зеленого Рыбака, последний взял пучок крепчайшего камыша, связал Пиноккио по рукам и ногам, словно колбасу, и бросил его в горшок к другим рыбам.

Затем он достал громадную деревянную тарелку с мукой и высыпал в нее всю рыбу. И, обвалявшись в муке, рыбины тут же перекочевывали на сковородку.

Первыми поплыли в кипящем масле бедные краснобородки, за ними последовали маленькие окуньки, потом треска, кефаль и сардинки. Наконец подошла очередь Пиноккио. Увидев смерть перед глазами (и притом столь отвратительную смерть!), он пришел в такой ужас, что не мог вымолвить ни слова.

Только взгляд бедняги молил о снисхождении. Но Зеленый Рыбак не обращал на это никакого внимания. Он вывалял Пиноккио пять или шесть раз в муке, покуда тот не стал белый сверху донизу, словно гипсовая кукла. Затем ухватил его за голову и…