Мама Евлампьевна стояла у ворот и еще издали крикнула:
– Васьк! Неужто не купил?
Вася промолчал. Ему не хотелось орать на всю деревню.
– Чего у тебя в мешке-то? – кричала Евлампьевна. – Говори скорей! Неужели поросенок! Слышь, Марусенька, Васька-то поросенка несет!
– Бум, бум-бум! – отвечала ей соседка Марусенька из-за оконного стекла.
– Пара поросенков, мам, – сказал Вася, кладя мешок на землю.
– Да неси их скорей в избу! Застудишь. Они небось махонькие.
– Это еще как сказать, – говорил Вася, внося мешок в избу. – Не такие уж махонькие, да и не слишком большие. В самый раз, крепенькие.
Пока Вася развязывал мешок, поросята шевелились в нем и повизгивали.
– И куры у нас есть, – кричала Евлампьевна, обращаясь к подоспевшей поглядеть поросят Марусеньке, – и утки! А поросят нету. Встану утром и грущу. Вот бы, думаю, поросеночка завесть.
– То-то я и говорю, – басовито бубнила в ответ Марусенька. – Без свиньи какой двор. Со свиньей жить веселее.
– Да развязывай же скорее! – кричала Евлампьевна.
– Куда спешить-то, мам?… – отвечал Вася, развязав мешок. Он встряхнул его, и из мешка, ощерясь и вроде даже противно улыбаясь, вылез рыжий облезлый пес.
Глава четвертая. Темная ночь
Ночь стояла на дворе.
Лунный облик мерцал через окошко. В темноте тикали на стенке ходики: тик, тик, тик…
«Ну, дьявол черноусый! – думал Вася, ворочаясь на кровати. – Ловко обманул».
– Ладно, Васьк, – вздыхала Евлампьевна, – спи. Обойдемся и без свиньи. Вон у людей даже кур нету – живут.
Но Вася не мог спать. Только закроет глаза – видится ему рынок в Карманове, толпа народу, грызущая семечки, а вдалеке, под башней, – черноусый, противный-противный. И все подмигивает: «Купи поросеночка!»
«Как же пес оказался в мешке? – думал Вася. – Не через дырку же пролез! Значит, черноусый мешки переменил, пока я деньги считал. Вместо мешка с поросятами подсунул мешок со псом».
– Ты куда пса девал? – спросила Евлампьевна. Она все ворочалась на печке, переставляя валенки, которые там сушились.
– На улицу выгнал.
«А пес-то какая свинья! – думал Вася. – Сидел в мешке и нарочно похрюкивал. Надо было его поленом огреть… А я-то хорош! – думал Вася далее. – Развесил уши: мол, я – тертый калач! А сам лопух лопухом».
Наконец Вася заснул и спал мрачно, без снов, вздрагивая и огорчаясь. И ночь над Васей, над деревней Сычи была темная, совсем темная, весенняя, когда снег уже сошел, а земля под ним оказалась такой же черной, как и в прошлом году.
Глава пятая. Рыжий
С рассветом Вася хмуро проснулся, попил чаю из холодного самовара и пошел на улицу.
Он вышел на крыльцо, и тут же под ступеньками что-то затрещало, зашуршало, и оттуда выскочил рыжий пес. Вид у него был неважный. Одно ухо стояло, другое висело, третьего, как говорится, вообще не было! Хвостишко у пса тоже был не ахти какой – рогулька в репейниках.
– Ну что, мешочник, – сказал Вася, – совсем совесть потерял? Свинью в мешке изображаешь! Поди сюда!
Пес не подошел, а только задней лапой стал яростно чесать ухо. Ясно было, что он действительно потерял совесть. Вдруг он увидел петуха, вылезшего из-под сарая. Тут же рыжий кинулся на него и в мгновение ока загнал на крышу.
– А ну! – грозно сказал Вася. – Иди сюда!
Рыжий лениво двинулся к Васе. Но потом оглянулся и увидел собственный хвост. Клацнув зубами, он хотел его поймать. Но хвост увильнул. Рыжий бешено закрутился на месте, а хвост никак не поддавался.
– А ну! – еще грознее сказал Вася.
И тут же рыжий поймал хвост. Поймал, пожевал, выплюнул. Нехотя он пошел к Васе, все время оглядываясь на свой хвост.
– Твое счастье, что у меня от сердца отлегло. Иначе не миновать бы тебе по башке поленом. Смотри, какой у меня кулак. – Вася показал псу кулак. – Ужас просто, а не кулак, – сказал он и сам поглядел на свой кулак.
Вообще-то кулак был не такой уж безумно большой. Скорее средних размеров. Балалаечный кулачок. Но на рыжего он, видно, произвел впечатление.
Тут Вася взял пса за ухо, потому что заметил в нем какую-то штуковину. Вывернув ухо наизнанку, он вытащил эту штуковину, запутавшуюся в шерсти.
– Смотри-ка! – удивился он. – Пчела!
Рыжий понюхал пчелу и вроде как плюнул.
– Ухом пчелу поймал. Ну и ушки!
Вася выбросил пчелу и тут же почувствовал какой-то знакомый запах. Он пошмыгал носом, принюхиваясь.
– Что такое? Чем это от тебя пахнет?
От рыжего, конечно, пахло собакой, а еще травой, пуганым петухом, но что удивительно – от него пахло мёдом.
Глава шестая. Обыкновенный мешок
«Так-так-так-так-так, – думал Вася. – Что же это получается? Пчела и запах мёда!… Это, конечно, неспроста. Ну-ка посмотрим мешочек, в котором пса привезли».
– Сиди здесь, – сказал Вася рыжему, а сам пошел в дом. «Вдруг на нем знаки какие-нибудь есть», – думал Вася, разглядывая мешок.
Нет, никаких знаков не было – обыкновенный мешок, серый да заляпанный, с заплаткой на боку. Тогда Вася встряхнул мешок, и из него посыпались соломенная труха, пыль и опилки. Вася присел на корточки.
– Ты что это, Васьк? – спросила Евлампьевна.
– Вот она, – сказал Вася и вытащил из сора пчелу. Он положил ее на сундук, а сам принялся нюхать мешок.
– Люди добрые! – напугалась Евлампьевна. – Васька мешок нюхает!
– Погоди, мам, кричать. Ты лучше понюхай, чем пахнет.
– Вот напасть-то! Сроду я мешков не нюхала!
– Да ладно, мам. Ты скажи, чем пахнет.
– Известно чем, – кричала Евлампьевна, – псом паршивым пахнет!
– Да нет, мам, не псом. Ты понюхай.
– Я, Вась, издали понюхаю, – согласилась наконец Евлампьевна и стала нюхать примерно с двух шагов.
– Подойди же ближе, мам, – уговаривал Вася. – Понюхай и, в случае чего, сразу отскочи в сторону.
Евлампьевна так и сделала.
– Ну что, мама, чем пахнет?
– Известно чем, мешком собачьим.
– Ну нет, – сказал Вася, – мёдом пахнет!
И верно, от мешка пахло мёдом, а еще воском, пчёлами.
– Вот то-то и оно, – сказал Вася. – Мёдом мешочек пахнет. По этому мешку я и найду черноусого!
– Господи, – сказала Евлампьевна, – прости нас и помилуй!
Глава седьмая. Вася бьет черноусого
Всю неделю не давали Васе в деревне проходу.
– А ну-ка, Вася, – говорили ему, – расскажи, как ты поросят покупал!
Вася мрачно молчал и только старательно учился на механизатора – целыми днями копался в моторе старенького трактора «Беларусь».
Рыжий пес к Васе привязался и все время бегал за ним. Был он, видимо, пес уличный, приблудный.
– Ну и поросеночек, – донимали Васю на улице, – а где же у него пятачок?
– За мной, Матрос! – гордо говорил Вася. Он решил рыжего назвать Матросом и оставить себе, раз уж за него деньги плачены. Кроме того, планировал Вася из этого рыжего Матроса сделать себе друга на всю жизнь.
Пока шла неделя, Вася обдумывал, как бы поймать черноусого. К субботе созрел у него в голове небольшой планчик:
«Заведу-ка я себе тоже усы. Замаскируюсь и поеду на рынок. Подойду к черноусому, скажу: „Привет!“ – „Ах, – скажет черноусый. – Я вас не знаю!“ Но тут я сыму усы и хлоп ему по зубам!»
От старого полушубка отстриг Вася бараньих волос, налепил их на тряпочку. Получились неплохие усы, которые осталось приклеить под нос казеиновым клеем.
«Приду завтра на рынок, – думал Вася, – суну Матроса в мешок и пойду искать черноусого. А как только найду, сразу – раз по зубам!»
Вася прищуривал глаз и покручивал кулаками перед зеркалом, воображая, как будет лупить черноусого. Хрясь! Хрясь!
В субботу утром он взял Матроса на веревку и пошел на поезд. Через всю деревню бежали за ним братья Барановы и неприятно хрюкали вдогонку.
Глава восьмая. По следу
А народу на рынке было снова полно. Издали видна была большая толпа. Над толпой покачивалось в воздухе серое облако – пара, пыли, табачного дыма.
