— Так вот ты где затесалась, профурсетка. Сорока на хвосте донесла, что ты нагуляла от Самойлова ребенка.

— Столько ненависти в голосе я никогда не слышала.

— Я вас в дом не приглашала, покиньте его, — держу дверь распахнутой.

— Вот еще что, пока я тебе не скажу все, что хочу, никуда не уйду. А сказать мне есть что.

— Я вызову полицию.

— А ты попробуй, мелкая дрянь.

Женщина хватает меня за запястье, второй рукой захлопывает дверь. Марина крепко сжимает мою руку и смотрит злющими глазами так, будто бы собирается оставить после меня кучку пепла.

— Ты знаешь, сколько лет я вложила в отношения с Самойловым? Что смотришь? Не знаешь! А много! И теперь ты наивно думаешь, что просто так помахав перед ним своим тощим задом, захомутаешь его себе?

— Вашего Николая никто не насиловал, — смеюсь не менее надменно, чем она, — он взял то, что захотел.

— Ах ты, дрянь!

— Только попробуйте еще раз прикоснуться ко мне, руку сломаю, — шиплю в ответ, перехватывая ее запястье.

А ведь по одному грозному виду ясно, что собирается вцепиться мне в волосы и вытрясти весь дух. Но это уже просто слишком. Столько наглости я уже давно не встречала. Меня сейчас пытаются выставить разлучницей и девкой легкого поведения. Но ведь это не так.

— Если ты не перестанешь вилять у него перед носом своим хвостом, я найду способ тебя уничтожить, дрянь.

— Мне вас жаль, искренно.

— Что?! Да как ты смеешь!

— А еще больше жаль Самойлова, который прожил столько лет рядом с вами и не понял, какая вы злая и черствая.

— Много ты обо мне знаешь!

— От хороших женщин мужчины не бегают в постель к другим. Если бы он вас любит, то ни за что не лег в постель с другой. А я, заметьте, ничего о другой женщине в его жизни не знала.

И тут я понимаю, что глаза Марины становятся какими-то влажными. А ведь она что-то чувствует к нему, впрочем, сомневаюсь, что всепоглощающую любовь. Здесь что-то другое.

— Он меня любит.

— Не врите себе. Да и вообще, неужели вы готовы жизнь прожить с человеком, который вас не любит?

Надменная улыбка искривляет ее идеально подкрашенные пухлые губы. Она действительно красивая, ухоженная, стильная и, конечно же, уверенная в себе женщина. Вот только какая-то несчастная.

— Порой в союзе двух людей достаточно банального доверия и симпатии.

— Да? И насколько глубоко вы ему доверяли? Или вы готовы и дальше жить так, когда мужчина, который вас едва терпит, бегает за другими?

— То есть ты думаешь, он упадет к твоим ногам и поменяется? А я не утверждаю, что он не бегал на сторону все эти годы до твоего появления. Отношения у пар разные, ты не задумывалась об этом.

— И вы к каждой так вваливались с дом и угрожали?

— Ты просто первая, из-за которой он решительно прекратил наши отношения. Значит, ты его зацепила!

— Не кричите, ребенка разбудите, — шиплю Марине. — Это не моя вина, что Самойлов внезапно что-то для себя решил. Мы жили все это время без него. И если бы я хотела этого мужчину себе в жизнь, то забрала бы его себе еще тогда, как только узнала о беременности.

Марина смотрит на меня подозрительно, но постепенно на ее лице появляется какое-то просветление.

— Ты хочешь сказать, что ничего к нему не испытываешь и вас связывает только ребенок?

— На эту тему с вами я говорить не собираюсь. Скажу только одно: он заинтересован принимать участие в жизни дочери.

— Все понятно. Что же, у каждого есть свои грехи. С ними нужно смириться.

Что? Что я слышу? Так просто? Но как оказалось, дело совершенно не в моем ребенке.

— Они есть у всех, просто кто-то кается, а кто-то продолжает делать новые.

— Святая Лиза, как банально. Что же, мне делать здесь нечего, думаю, в скором времени Самойлов забудет к вам дорогу, уж я постараюсь. Моя беременность протекает слишком тяжело, мне волноваться запретили. Вот и Николаша пусть думает, как дальше жить. И не надейся, что выберет тебя, я очень его хорошо знаю, поэтому все козырные карты в моих руках.

Марина не прощается, выметается из квартиры так же быстро, как и пришла. Я же стою у распахнутой двери и понимаю, что звенит в ушах.

Всю ночь я не могла спать, я даже разговаривать с Самойловым не стала в привычном тоне. Свела разговор к минимуму, понимая, что эмоции разочарования переполняют меня, что мне жутко больно. И мне не нравится это чувство.

Теперь же на меня смотрят подозрительные глаза Мирона. Вот только ему не хочется врать, у него же своя правда и методы решения проблем. А у него что-то романтическое наклевывается с Дорой, поэтому запрещаю себе хандрить на его глазах.

— Голова болит, а таблетки пить нет желания.

— Да, погода переменчива. Что же, девчонки, давайте-ка будем ужинать?!

— Давно пора! — Смеюсь в ответ, Ника радостно гулит и прыгает в руках Мира.

Николай

Я в бешенстве! После разговора с Мариной, думал, разрушу полквартиры. Дрянь! Думала, самая умная? Не иначе! Тогда зачем все эти пакости?

Больше всего переживаю за Лизу. Она хоть и сильная, волевая девочка, только так же, как и все женщины, подвластна собственным домыслам. Мне нужно срочно ее успокоить. Да и убраться из женской консультации не мешало бы по добру по здорову.

Сконфуженная Марина что-то бормотала себе под нос, приводя себя в порядок. Эта стерва не ожидала, что я насильно утащу ее на осмотр, не дам ей и малейшей возможности увернуться. То, что она тыкала мне в лицо заключение какого-то докторишки о двенадцати неделях беременности, только взбеленило меня. Вот значит как. Все не успокоится. А ведь я по хорошему решил расстаться. Ну вот так получилось. Не сраслось. Полюбил другую, с которой хочу прожить всю жизнь. Да я посление недели впахивал как проклятый, чтобы закончить важный проект и окончательно иметь возможность вернуться домой.

Мысли о женитьбе на Лизе никуда не испарились. Наоборот, я все больше убеждался в том, что мне нужна эта малышка. И теперь, когда от недостатка секса у меня рвет крыша, на моем пороге заявляется мурлыкающая Марина. Каким же слепым я был все эти годы.

— Идиот, — злобно шипит Марина, как только выходим на крыльцо поликлиники.

— От идиотки слышу. На что ты рассчитывала?

— А ты думал я просто так тебя отдам этой пигалице?

— Не разыгрывай банальную мыльную оперу. Ты что реально меня за идиота принимаешь? Ты же столько лет меня знаешь. Неужели ты думала, что я открою рот от удивления и паду к твоим ногам?

— Мог бы, но ты — бездушная скотина, Самойлов. А когда-то тебе все во мне нравилось.

— Ключевое слово — когда-то! Оказывается, я тебя совершенно не знаю. Но теперь все карты открыты. Мне очень жаль. Даже слов нет.

Молчим, напоследок бросаю на Марину презрительный взгляд и сбегаю со ступеней. Мне нужно срочно возвращаться домой. Уже пора…

Почти вечер, как-то резко стало темнеть, осень быстро пожирает день. А кажется, что тепла было совсем мало, хочется еще больше теплых деньков. К удовольствию сегодня прекрасный солнечный день. Дорога домой забрала львиную долю времени, но это не проблема. Я, оказывается, жутко соскучился за ритмом родного города. Здесь все знакомо, да здесь вообще чувствуешь себя как в своей тарелке.

Улыбаюсь сам себе, изредка бросая взгляд на букет цветов, который недавно купил в цветочном магазине. Мне нравятся эти кремовые розы, представляю лицо Лизы. Куча подарков ждет и мою дочурку. Этой мелкой харизматичной принцесске готов положить к ногам целый мир. Только чего стоит ее улыбка. Малышка пленила своей улыбкой всю мою семью, а меня, мужика, уложила на лопатки от умиления.

Каждый вечер общались с Лизой по видео-связи, Ника, бесспорно, привыкла ко мне. Она весело размахивала ручонками, как только мое лицо появлялось на экране. Люблю эту мелочь до безумия. А ведь еще недавно и подумать не мог, что смогу так просто принять тот факт, что я стал отцом.