Госпожа де Розбур давно уже уехала покупать мебель и прочее, дети пошли на новоселье с госпожой де Флервиль. Франциска встала с постели, ей было гораздо лучше, Люси попросила у соседней девочки метлу и не только вымела в комнатах, но и перед домом. Постели были опрятно заправлены, дрова куплены и в порядке сложены в погребе, стол и стулья вытерты. Все было чисто и опрятно.

Франциска и Люси с восторгом осматривали свое новое жилище. Госпожа де Флервиль принесла им кое-что к завтраку, Люси принялась готовить. Дети вызвались помогать ей.

– Благодарствуйте, милые барышни, я и одна управлюсь, не пачкайте ваши нежные ручки, – говорила Люси.

– А ты сумеешь сделать яичницу, суп? – поинтересовалась Маргарита.

– Конечно! Как не суметь! Я и потруднее что сделаю, только было бы из чего. Когда мама работала, я сама занималась хозяйством.

Госпожа де Флервиль и дети вернулись в замок, чтобы заняться уроками, которых вчера почти не было. Госпожа де Розбур приехала в полдень, она попросила в последний раз избавить детей от уроков, чтобы все устроить в белом домике. Лиза взялась помогать, и после завтрака все отправились к Франциске, дети прыгали всю дорогу.

Мать и дочь Леконт были в восторге от покупок. Мебель, посуда, белье, платье – все было куплено. Довольно долго все это расставляли и укладывали. Сбегали за плотником, чтобы он устроил полки, вбил крючки и гвозди. По десять раз переставляли кастрюли, навешивали зеркала. Мебель порядком постранствовала по комнатам, пока было найдено удобное для нее место, дети советовали, кричали, перетаскивали, смеялись.

Провозились до самого обеда. Никогда Люси не была так счастлива, она не помнила себя от радости. Несколько раз она падала на колени и кричала:

– Господи, благодарю тебя! Благодарствуйте, милые барыни! Спасибо вам, милые барышни, огромное спасибо!

Дети, видя радость Франциски и Люси, тоже радовались и вкушали сладость благодеяния. Соня обещала быть милосердной и раздавать все свои карманные деньги бедным.

День закончился отличным обедом на новоселье у Франциски, куда госпожа де Флервиль велела принести кушанья. Обедали вместе за новым столом, с новой посудой и столовым бельем. Лиза обедала вместе со всеми. Камила и Мадлен посадили ее между собой и весь обед подкладывали ей кушанья. За обедом был суп, жареная баранина, фрикасе[15] из курицы, салат и торт с персиками. Люси облизывала пальчики.

После обеда дамы ушли домой, а Лиза с детьми осталась, чтобы помочь Люси перемыть и перетереть посуду и поставить все на место.

Когда все было убрано и остаток от обеда спрятан в шкаф, Лиза и дети пошли домой. Люси уложила мать в постель и сама, усталая от радости и счастья, скоро уснула.

На Соню произвел сильное впечатление случай с Франциской и Люси, она почувствовала, как приятно делать добро людям. Ни ее мачеха, никто из живших с нею никогда не помогали бедным, девочка прежде не знала, что такое милосердие. Она обладала большим состоянием и теперь мечтала, что, когда вырастет, будет много помогать бедным.

Соня размышляла, где бы найти другую Люси и другую Франциску. Однажды мадам Лефруа, славная женщина, с которой Соня любила поговорить, сказала ей:

– Ах, барышня, много есть бедных, про которых вы и не знаете! Да вот за лесом живет славная старушка, а как бедна! У нее иногда и кусочка хлеба нет на обед.

– А где она живет? Как ее зовут? – заинтересовалась Соня.

– Она живет в домике на конце деревни, а зовут ее мадам Тутэн. Бедная старушка, маленькая такая, с восьмилетнего ребенка, а руки у нее длинные, как у мужчины. Ей восемьдесят два года, она еще держится прямо, не хуже меня, работает, сколько может, да только стара уже, силы нет. Спит она на печи, на подстилке из папоротника, а ест только хлеб и сыр, да и то, когда случится.

– Как бы мне хотелось ее видеть! – загорелась Соня. – Это далеко отсюда?

– Нет, барышня, недалеко, с полчаса ходьбы. Вместо прогулки можно сходить.

Девочка ничего не сказала, но стала раздумывать, как бы сходить к старушке. Ей хотелось сделать доброе дело одной, без чужой помощи, никому не говоря, разве что Маргарите, с которой она была особенно дружна. Соня знала, что Камила и Мадлен никогда ничего не делают без позволения матери, и потому могут помешать ей идти одной, без няни. Девочка решила, что только одной Маргарите можно рассказать про бедную старушку и предложить ей пойти вместе, чтобы помочь бедняжке.

– Отлично, – тут же согласилась Маргарита, выслушав старшую подругу. – Пойдем сейчас же, если маменька позволит. И возьмем с собой Камилу, Мадлен и Лизу.

– Нет, Маргарита, – покачала головой Соня, – никому не нужно об этом говорить. Лучше пойдем одни и сами отдадим мадам Тутэн все наши карманные деньги. У меня в кошельке три франка двадцать сантимов[16], а у тебя сколько?

– Два франка сорок пять сантимов. Вполне достаточно. Но почему лучше скрыть это от остальных?

– Потому что твоя мама всегда говорит, что не следует хвалиться добрым делом, надо творить его тайно. Стало быть, лучше помочь старушке потихоньку.

– Все-таки, я думаю, хоть маменьке надо сказать, – сомневалась Маргарита.

– Вовсе не надо! Если ты скажешь маменьке, они все пойдут с нами, все дадут старушке денег, а мы тогда что? Нам придется только стоять да слушать, как тогда в лачуге у Франциски и Люси. Что мы там сделали доброго? Ничего. Твоя мама и говорила, и давала.

– Мне кажется, мы еще очень малы, чтобы идти одним в лес, – упрямилась Маргарита.

– Очень малы! – фыркнула Соня. – Тебе шесть лет, а мне восемь, и мы не можем пойти без взрослых или няни? Да я далеко ходила, когда мне было всего пять лет!

Маргарита все еще не решалась.

– Я вижу, ты просто трусишь, – презрительно произнесла Соня. – Ты и десяти шагов ступить не смеешь без маменьки. Ты, верно, боишься, что тебя волк съест?

– Вовсе нет, – возмутилась задетая за живое Маргарита, – я совсем не так глупа, как ты думаешь, и знаю, что в нашем лесу волков нет. Я не боюсь и докажу тебе это. Идем!

– Наконец-то! Пойдем скорее, мы меньше чем через час вернемся домой.

И девочки пустились в путь, не подозревая, каким ужасам и опасностям подвергаются. Они шли быстро и молча. Маргариту мучила совесть, она понимала, что делать этого не следует, и несколько сожалела, что послушалась Соню. Соня тоже не была спокойна, ей припомнились возражения Маргариты, и она боялась, что подбила подругу на дурное. «Нас журить будут», – думала она. И тем не менее продолжала идти. Прошел час, как они вышли, а домика бедной старушки все еще не было видно.

– Ты хорошо знаешь дорогу? – несколько беспокойно спросила Маргарита.

– Еще бы! Садовница мне подробно рассказала, – уверенно отозвалась Соня, хотя в ее сердце начинали закрадываться сомнения.

– Скоро мы придем?

– Не позже как через десять минут.

Девочки пошли дальше молча. Казалось, лесу не будет конца, не было видно ни дома, ни деревни, только бесчисленные деревья окружали их.

– Я устала! – пожаловалась Маргарита.

– Я тоже, – сказала Соня.

– Мы уже давно вышли.

Соня не ответила, она была слишком взволнована и не могла скрыть своего ужаса.

– Не вернуться ли нам домой? – спросила Маргарита.

– Да, вернемся.

– Что с тобой, Соня? Ты плачешь?

– Мы заблудились, – расплакалась Соня, – я не знаю, куда идти!

– Заблудились! – с ужасом повторила Маргарита. – Господи! Что с нами будет?

– Я, верно, не по той дороге пошла, – оправдывалась Соня, – на перекрестке мы не туда повернули, я теперь не знаю, куда идти.

Маргарита, видя отчаяние Сони, старалась успокоить ее, в то же время успокаивая и себя.

– Полно, Соня, мы найдем дорогу, пойдем назад, как шли. Мы уже давно из дому, маменька и госпожа де Флервиль наверняка беспокоятся, я уверена, Камила с Мадлен всюду нас ищут.