— Узнаете меня? Я — Любовь. Слушайте меня внимательно. Невеста Мастера Мерахта не брала камни. Она невиновна! Если виновный не будет найден, то до завтрашнего утра не доживет никто, — изрекла я, глядя поверх голов. — Слуга Мастера Мерахта здесь?

Все стали оглядываться. Через минуту к подножью статуи притащили тощего гнома, который затравленно озирался.

— Скажи мне, ты взял камни, а потом обвинил в этом ни в чем не повинную девушку? — сурово спросила я, глядя на него в упор.

Гном задергался. На него смотрела не только я, но и все присутствующие.

— Я взял камни по приказу его величества! — простонал бедолага, прикрывая голову руками. — Мне приказали, а я выполнил приказ! Я не хотел… Простите, пожалуйста!

Вздох осуждения прокатился среди гномьего населения. Народ стал поворачиваться в сторону своего владыки. Один, второй, третий…

Время тикало, народ не сводил глаз со своего государя, который хранил молчание. Гномы нервничали. Еще бы! На кону их жизни. Мне как-то не верится в то, что Иери способен убить сразу все население. Половину — да. Но вот гномы, судя по всему, в него верят куда больше, чем я.

Его величество поднялся на трибуну и посмотрел на свой народ с замашками пламенных революционеров, откашлялся и изрек:

— Камни были взяты по моему приказу. Брак с подсолнечницей позорит предков Мастера. Им не место в доме того, кто решил унизить себя браком с подсолнечницей. Такова королевская воля! И отныне так будет с каждым, кто посмеет…

Ну, все! Честь невесты спасена. Разбирайтесь между собой. Я пока отойду в сторонку от включенного вентилятора, чтобы меня не забрызгало аргументами и фактами.

— Остановитесь! — заорали гномы, глядя, как стража оцепила статую и теперь бьет кувалдой по ее ногам, пока его величество, пенясь слюнкой, произносит пламенную речь, обвиняя всех в государственной измене.

Раздался грохот. Народ сделал шаг назад. На том месте, где только что стоял его величество, лежала отвалившаяся рука статуи. Уцелевшая охрана пятилась, глядя, как подозрительно шатается остальной каркас. Статуя завалилась на бок. Через секунду она рухнула, поднимая облако пыли.

— Не волнуйтесь, о Любовь! — подскочил ко мне гном-прораб, размахивая листком. — Мы возведем новую! Лучше прежней!

Краем глаза я увидела, рисунок статуи, между ног которой проходит толпа прихожан храма имени меня. Мне хотелось возразить относительно концепции, но листочек умчался, а работа закипела с новой силой. Я не знаю, кто был ответственен за спецэффекты, но тут как минимум Оскар.

Меня схватили за руку. Я даже удивилась, но когда посмотрела вниз, то увидела Мерахта. Он встал на колени и прошептал:

— Верните мне мою Подсолнушку… Я прошу вас… Если это только возможно… Я хочу попросить у нее прощения… Я вас очень прошу…

Я промолчала, высокомерно двигаясь дальше, а сама украдкой вращала кольцо возврата. Оп! Промашка. Отойдем чуть дальше… Оп! Снова. А если здесь! Хлоп! И я уже была в офисе, отряхивая себя от пыли и набирая Катин номер. Власть сменилась, браку теперь ничто не угрожает. Можно спокойно возвращаться. Супруг ждет. Долго упрашивать Катю не пришлось. Она примчалась в офис с двумя чемоданами, огромной челночной сумкой, набитой пестрыми тряпками, взяла свое кольцо возврата и устремилась навстречу семейному счастью, шмыгая носом и на радостях даже забыв меня поблагодарить. Вот так всегда…

Мой счет на часах не изменился. Сегодня у нас какой день недели? Суббота. Так вот, это был капиталистический пятничник, плавно переходящий в социалистический субботник.

Я сидела и думала. Бывают же пары, которые сами не знают, чего хотят друг от друга? Странные пары, глядя на которые невольно начинаешь думать, что они друг в друге вообще нашли? Они готовы жаловаться друг на друга вечно, ссорятся, выясняют отношения, разбегаются. И никто ничего понять не может. А потом оп! Они снова вместе! И так всю жизнь крутится колесо Сансары отношений, пока не налетит на земную ось. А все почему? Потому что им скучно вместе, но еще скучнее врозь. Может, я ошибаюсь. А может, и нет.

Я шла по знакомому парку, пряча подарок за спиной, и предвкушала момент его вручения. Заглянув в комнату, я убедилась, что адресат на месте. В душе что-то приятно защекотало. Я присела на бархатный диван и заглянула в знакомые глаза, зацепив взглядом красивые губы, которые недавно меня чуть не поцеловали.

— А чего это душа моя так взволнована? — спросило меня чудовище, не сводя с меня глаз и расплываясь в приятной улыбке. — Неужели ей удалось найти настоящего преступника и покарать его своей суровой дланью?

Рука скользнула по моей щеке, пока я шуршала подарком за спиной.

— И это тоже… Мм… У меня для тебя кое-что есть, — начала я, почему-то слегка смущаясь. Я медленно достала из-за спины красивую коробочку и положила ее на диван. — Это тебе!

И тут же смутилась окончательно, закусывая губу и пряча руки под себя. Какой переживательный и волнительный момент!

— Мне? — удивился Иери, разглядывая нарядный бантик, а потом бросая вопросительный взгляд на меня. — И что же это такое, душа моя? Не хочешь мне рассказать? Или мне нужно самому посмотреть?

«Вскрытие покажет!» — промелькнуло у меня в голове, пока я дергала коленками от волнения. Ну же! Открывай! Я и так вся испереживалась! Понравится или нет? А вдруг не угадала?

Иери медлил, проводя пальцем по грани коробочки, внимательно изучая мой презент. Я уже не могла сдерживать волнение, мысленно пытаясь ускорить процесс… Наконец он осторожно снял бантик и ленты. Я затаила дыхание, закусила губу, бросая взгляд то на коробку, то на его лицо. Ну же! Открывай!

— Я не знаю, что там внутри, но то, что ты сейчас испытываешь, мне очень нравится… — улыбнулось чудовище, аккуратно открывая коробку и доставая оттуда красивый футляр.

— Чего же ты так сладко волнуешься, душа моя? — спросил он, бросая на меня взгляд. — Ты ведь сама придумала себе повод поволноваться…

Коробочка раскрыла свой бархатный зев, обнажая красивую, блестящую ручку. Нет, ручка — классная! Я сглотнула, глядя на лицо Иери.

— Спасибо, — улыбнулся он, проводя пальцем по ручке. Чудовище немного полюбовалось моим подарком, пока моя душа таяла от восторга, а потом бережно закрыло футляр и отложило его на столик.

Иери посмотрел в раскрытую подарочную коробку, а потом на меня. Рука медленно опустилась внутрь, вытаскивая красивую открытку с розами, на которой золотыми буквами было написано: «Самому любимому мужчине на свете». И грянул гром, вызывая у меня судорожное глотательное движение. В этот момент икнулось безвестной продавщице и несчастной «брошенке» с ее хрустальными голубями.

«Падам! — возликовал песец, расплываясь в широченной зубастой улыбке. — Сюрприз! Не благодарите!»

Иери медленно развернул открытку. Я мельком заглянула в нее, чтобы убедиться, что она хотя бы не подписана.

«Вы знаете, своим успехом я обязан своим лучшим друзьям! — утер слезу арктический лис, принимая золотой „Оскар“. — Невнимательность, Спешка! Выйдите сюда, пожалуйста! Что бы я без вас делал!»

Было горячее желание вырвать открытку из рук, разорвать ее в клочья и съесть, как это делали шпионы, пойманные с секретным пакетом документов, параллельно оправдываясь и запивая водичкой. Понимаю, что невежливо. Мама меня учила не разговаривать с набитым ртом, но что уж тут поделаешь! Я покачнулась, закрыв глаза. Словарь нецензурно-разговорного был мысленно пролистан несколько раз, но подходящее слово до сих пор не было найдено. Я затравленным взглядом искала самую крепкую стену, потому что биться головой об нее я буду очень усердно и интенсивно. И не факт, что обычная, кирпичная, выдержит мою игру в дятла.