В конце концов, я не выдержала и, горько всхлипнув, тихо заплакала, чтобы дети не услышали.

— Я думаю, что у тебя просто обострилась болезнь, весна все-таки, — ласково поглаживая спину, успокаивал меня супруг. — Ну-ну, перестань, родная, все пройдет и тебе станет лучше.

— Да, ты прав, — вытирая слезы, я постаралась взять себя в руки. И, раскладывая по тарелкам завтрак, раздумывала, стоит ли мне обратиться к частному психологу или время все-таки терпит.

Так ничего не решив, я отвела детей в школу и отправилась на работу. Сегодня ярко светило солнышко, весенний ветерок ласково трепал распущенные волосы и настроение потихоньку начало подниматься. Даже обычная глухая боль в глазницах, возникающая при ярком солнце, не смогла этому помешать. Гнетущее чувство постоянной слежки не ощущалось, и я расслабилась.

Когда я уже переходила дорогу, направляясь в офис, передо мной остановилась темная, тонированная машина. Открывшаяся дверца вызвала легкий испуг, а черная тьма, словно поселившаяся внутри салона, вдруг ответила знакомым веселым голосом:

— Здравствуйте, Светлана! Если вам еще требуется моя помощь, то прошу как можно быстрее сесть в машину. Я сегодня тоже занят, но полчаса все же могу выделить.

— Влад Аристархович? — спросила я, уже послушно садясь в машину. Тон мужчины был такой властный, что не возникло даже мысли задуматься над своими действиями.

— А вы просили о помощи еще кого-то? — с едва заметным недовольством в голосе, поинтересовался доктор.

— Нет, но подумывала об этом, — призналась я, сама не понимая причину своей честности.

— Плохо, — тихо пробормотал рыжеволосый врач, но я каким-то чудом услышала.

Я попыталась что-либо рассмотреть, но в салоне до сих пор царил сумрак. Контраст между солнечным днем и темнотой, прочно поселившейся в машине, был таким резким, что перед глазами до сих пор мелькали темные точки. Хотя бы боль в глазах утихла. Обострившаяся после болезни светочувствительность — единственное неприятное напоминание о моей болезни. К постоянному приему лекарств я уже успела привыкнуть.

— Извините, а не могли бы вы включить свет, — попросила смущенно я, — а то неудобно разговаривать, не видя лица собеседника.

— Почему же? — в голосе доктора послышались веселые нотки. Он прекрасно понимал, что полумрак — обстановка, не располагающая к деловой беседе. Но продолжал смущать меня.

— Вы все прекрасно понимаете! — разозлилась я.

— Хорошо-хорошо, — рассмеялся Влад Аристархович и включил на потолке свет. Рассмотрев меня, он повинился: — Простите. Но вы так забавно злитесь.

— Вы говорили, что у вас мало времени, — проигнорировав последнюю фразу мужчины, напомнила я. Видимо, у молодого врача было хорошее настроение, которое он показывал столь странным образом.

— Да, конечно, — перестав улыбаться, доктор заинтересовано чуть подался вперед. — Что у вас случилось? Вчера разговаривая по телефону, мне показалось, что вы были чем-то обеспокоенны.

— Скорее напугана, — призналась я. Сделав глубокий вдох, спросила, не сводя взгляда с лица рыжеволосого мужчины: — Скажите, Влад Аристархович, а может ли моя болезнь обостриться? Или лекарства давать побочное действие?

— Какое именно? — нахмурившись, поинтересовался доктор.

— Мания преследования, например? — тихо произнесла я.

— Расскажи подробнее! — приказал доктор, переходя на «ты».

И я все рассказала, даже не разозлившись и не возмутившись повелительным тоном и резким переходом с официального «вы», на более близкое «ты». Влад Аристархович по мере моего рассказа все сильнее хмурился и поджимал красивые губы. А мне, пристально наблюдавшей за его лицом, все время казалось, что его округлые черты лица плывут, становясь совсем иными, более резкими и хищными.

— Надо взять ваши анализы, — вновь переходя на официальный тон, сказал мужчина, когда я закончила свой монолог. Устало потерев лицо, он попытался обнадежить: — Только после этого я точно смогу сказать, в чем причина вашей мании. Пожалуй, Светлана Михайловна, вам стоит взять отпуск на несколько дней и посидеть дома, пока я разбираюсь в чем дело.

— Хорошо, — я вздохнула с облегчением. На прием к психиатру не отправил, значит, все не так страшно. И дело может быть действительно в лекарствах.

— Тогда сейчас мы заедем в мою лабораторию, и я возьму у вас кровь, чтобы проанализировать ее, — набирая что-то в телефоне, проговорил Влад Аристархович. Затем задумчиво посмотрел на меня, будто что-то прикидывая в уме, и, вновь вернувшись к экрану телефона, добавил: — Потом мой шофер отвезет вас домой.

— Да я и сама доберусь, — попыталась отказаться я.

— Не обсуждается! — повелительно бросил доктор, продолжая что-то быстро строчить в гаджете.

Мы приехали в больницу, где работал Влад Аристархович. С подземной парковки на лифте спустились еще ниже в подвал, где располагались: помещение с холодильниками с кровью и медикаментами, чуть дальше располагалась личная лаборатория доктора и через пару дверей — морг. От осознания того, что через несколько помещений находится комната с трупами, стало не по себе.

В личной лаборатории Влада Аристарховича было на удивление чисто и пахло не хлоркой, как я ожидала, а какой-то лимонной свежестью. В большом помещении находилось четыре прямоугольных белоснежных стола с всякими колбами, реактивами и прочими необходимыми веществами. За первыми двумя слева сидело двое сотрудников в масках и защитных очках. Они что-то смешивали в пробирках темно-бордового цвета и рассматривали в ярком свете настольной лампы. Когда мы вошли, они дружно встали со своих мест и почтительно склонили головы. Меня это удивило и немного развеселило. Такое приветствие я видела только в исторических фильмах про царей или лордов.

— Дорогие сотрудники, — с порога вежливо произнес Влад Аристархович, — эта молодая (мне приятно льстили) девушка стало неважно себя чувствовать после нашей экспериментальной сыворотки. Так что необходимо аккуратно и безболезненно взять кровь и проверить ее на наличие резистентности к препарату.

— Наличие чего? — переспросила я, не спеша направляться к одному из медиков, жестом пригласившего меня к своему столу.

— Сопротивляемости организма к экспериментальному лекарству, — пояснил доктор, направляющийся к дальнему столу, что стоял у большого окна, соединяющего два соседних помещения. Затем взял несколько чистых пробирок, мельком бросил взгляд через окно в другую комнату и спросил у своих подчиненных: — Мария еще не закончила с теми образцами крови, что я приносил в прошлый раз?

— Она выяснила, что первый образец не похож ни на один из имеющихся в базе больницы, — ответил молодой брюнет, стоящий ближе ко мне. — Мы предполагаем, что он случайно попал сюда.

— Случайно ли? — посмотрев почему-то на меня, задал риторический вопрос синеглазый доктор.

— Выяснить подробнее? — поинтересовался брюнет.

— Нет, спасибо, Игорь, — подходя к сотруднику, Влад Аристархович протянул ему пустые пробирки, — просто возьми кровь у Светланы Михайловны. А я сам потом поговорю с Марией и посмотрю на ее результаты.

Кровь молодой человек взял достаточно быстро и профессионально. Обычно у меня долго не могут найти вену, всю истыкают, прежде чем взять, наконец-то, кровь. Но молодому человеку это удалось с первой попытки. И потом даже синяка не осталось. Но взяли, на мой взгляд, что-то слишком много. Три полных пробирки.

Влад Аристархович сам проводил меня до машины, передал адрес шоферу и попросил меня пару дней посидеть дома, пока он не получит результаты моих анализов. Я с радостью согласилась, так как постоянная слежка успела порядком надоесть. И нервы были расшатаны. Не хотелось срываться на родных.

— Ты должен узнать, кто следит за нашей избранницей! — приказал Князь своей тени, как только посадил девушку в машину.

— Что сделать после обнаружения нарушителя? — в голосе говорившего не было ни одной эмоции, словно и не человек произнес фразу.