Я почувствовала, как Озриэль тянет меня прочь.

– Пойдём отсюда…

Уже заворачивая за угол, я не удержалась и обернулась. Марсий швырял в знак бесконечности ножи. Каждый следующий попадал точно в цель, врубаясь в предыдущий.

Выбрались мы в самом начале Шебутного переулка через лавку фокусника. Её хозяин – эльф в длинном полосатом фраке с фалдами и огромном зеленом цилиндре – ничуть не удивился, когда мы вышли из зеркала, и, пожелав нам доброго утра, продолжил вытаскивать из рукава поросят.

На улице я заморгала: уже рассвело, а глаза успели отвыкнуть от яркого света.

Серый флаг убрали с дворцовой башни, вернув на его место обычный. Город был настороженным и притихшим, поэтому моё внимание сразу привлекла галдящая толпа через дорогу. Там уже начинался район Голдики.

Возле помпезного здания с гранитными львами, держащими в зубах по розе, собралось с полсотни жителей Потерии. Они плотно облепили большую витрину, полностью скрыв её от нас, и что-то бурно обсуждали. Те, кому не удалось к ней пробиться, заглядывали в окна на первом этаже и прижимали носы к ромбовидным окошкам в двери. Надпись на портике над входом гласила: «Цветолюкс».

Я ещё ни разу не бывала в этой части переулка, поэтому магазин господина Жмутса тоже видела впервые. И он произвёл на меня ровно такое впечатление, как и описывала Эмилия: холодный и бездушный. Но суматоха меня удивила. Эльфы, гномы, огры, тролли, люди с трудом сдерживали возбуждение. Я поймала пробегавшего мимо мальчишку.

– Эй, погоди, что там происходит?

Но ответ не понадобился, потому что в этот момент спины чуть раздвинулись, приоткрыв содержимое витрины. В самом её центре стоял оформленный с особой торжественностью букет. Над ним мигала и переливалась надпись: «Мечтирисы! Вдохни счастье!»

– Что?!

Я помчалась вперед, не помня себя от ярости. Озриэль бежал следом.

– Ты куда, Ливи? Что случилось?

Я ввинтилась в толпу и начала пробираться к двери, не обращая внимания на недовольные возгласы со всех сторон:

– Туда нельзя…

– Сказали подождать.

– Там ещё закрыто!

Рванув обе створки, я вбежала в огромный, облицованный мрамором вестибюль и сразу же почувствовала себя пешкой на шахматной доске: пол был выложен большими чёрно-белыми ромбами. В нишах у стен стояли букеты – каждый за отдельным стеклом.

Наверх вела широкая лестница. У её подножия стояла мадам Гортензия, одна, без Робина – видимо, узнала про букет уже после его ухода, а на верхней площадке замер господин Жмутс. Было ясно, что разговор только что завершился, причём в пользу хозяина «Цветолюкса»: он самодовольно скалился, как обычно, одной стороной рта, а мадам стояла сгорбленная и совершенно сломленная.

Она обернулась на звук, но ничего не произнесла и с безразличным видом наблюдала за моим приближением.

– Вы вор и негодяй! – выкрикнула я, подбегая к лестнице. – Вы украли идею букета у мадам!

– Ты, наверное, имеешь в виду моё последнее пополнение, жемчужину моего магазина – мечти-и-и-рисы? – Он произнес это нараспев и демонстративно втянул воздух, словно вдыхая аромат. – Так вот, они целиком и полностью моё детище. Результат моего гения.

– Никакие они не ваши, это мадам их придумала, а вы украли!

– Осторожнее, девочка, не стоит бросаться такими обвинениями. И что за глупые бредни? Спроси любого в Потерии, и он тебе скажет, что хозяйка «Эксклюзив-нюха» давно выдохлась и теперь даже не в состоянии научить свои цветы элементарному приветствию. Где уж ей до такого букета! Время её занюханной лавочки прошло, настала эра «Цветолюкса»!

Он торжествующе выпрямился, сверкнув моноклем.

– Мадам, ну что же вы стоите, скажите ему!

Мне на плечи легли руки Озриэля, но я повела плечами, скидывая их. Я не желала успокаиваться!

Гномка наконец разомкнула губы.

– Сказать о чем? – бесцветно спросила она. – Что меня предали под моей собственной крышей?

В этот момент на рукав господина Жмутса вскарабкалось яркое пятнышко. Я вгляделась и с трудом узнала Лизоблюдку: синие лепестки покрыты уродливыми малиновыми завитушками и усеяны пятнышками, похожими на лишай. Даже на таком порядочном расстоянии я почувствовала запах грязных носков. Так вот кто побывал в моей комнате и рылся в вещах! Это Лизоблюдка украл кровеит. Значит, он снова туда наведался в моё отсутствие, и зелье Озриэля сработало, покрыв его несмываемыми пятнами. Получается, бутончик шпионил и за мной, и за мадам и доносил обо всём Жмутсу!

Мужчина поморщился от запаха, щелчком скинул цветок и вытер это место платком:

– Не смей так больше делать.

Лизоблюдка поголубел от унижения и подобострастно подполз к его ботинкам.

– Предатель! – вскричала я, указывая на него. – Это он рассказал про букет.

– Да, меня окружают одни предатели, – глухо сказала гномка, отвернулась и направилась к выходу.

Проходя мимо нас с Озриэлем, она не глядя сунула мне что-то в руки:

– Чтобы к вечеру тебя не было в моей лавке, – сказала она и вышла за дверь.

Я раскрыла ладони и узнала подаренный Рудольфо кровеит. Значит, Лизоблюдка выбрал именно этот день и этот момент, чтобы отдать его ей, и, судя по всему, сопроводил всё лживым рассказом с участием меня и Рудольфо. Жмутс и его приспешник тщательно всё спланировали, чтобы поражение хозяйки «Эксклюзив-нюха» было полным.

Тут на втором этаже застучали лёгкие шаги, и чистый детский голос произнёс:

– Дядя, что за шум? Кто там?

Наверное, в тот миг я почувствовала себя примерно так же, как и мадам, потому что на лестницу вышел Кен. Тщательно причёсанный, в чистом костюмчике. Он посмотрел вниз, увидел меня и побледнел.

– Значит, дядя?.. – выдохнула я.

Так вот откуда всё это: манеры, добротная одежда, умение вальсировать. Да он никогда и не был уличным мальчишкой!

– Ливи, я… – Он сделал шаг вперёд, но Жмутс положил руку ему на плечо, удерживая:

– Никто, Кракен, и эти никто уже уходят, – сказал он.

Мальчик растерянно смотрел на меня, а я в этот момент вспоминала утреннее чаепитие в лавке. Мы сами показали ему мечтирисы… я показала. И это я привела его в «Эсклюзив-нюх».

– Ну, здравствуй, Кракен Жмутс, – холодно сказала я. – Надеюсь, дядя не забыл похвалить тебя за то, что ты нас предал.

Лизоблюдка, Кен… мадам права: вокруг одни предатели.

Глаза мальчика гневно сверкнули.

– Я никогда вас не предавал!

Он сделал движение ко мне, но Жмутс крепче сжал его плечо.

– Идём, Ливи, – тихо сказал Озриэль, подталкивая меня к выходу, и на этот раз я не сопротивлялась.

Спустившись с крыльца, мы нос к носу столкнулась с Эмилией. Её глаза опухли от слез.

– Озриэль, Ливи, как хорошо, что я вас нашла!

– Значит, ты уже знаешь про букет? Не плачь, Эмилия, мы всё как-нибудь уладим.

– Нет, я не из-за этого…

– Что случилось? – встревожилась я и отвела её чуть в сторону.

Она промокнула глаза и попыталась взять себя в руки:

– Когда мы вышли из Шаказавра, то встретили Уинни. Она сказала, что её подруга уже уехала и теперь ей не на чем добраться домой. Мелков как раз хватало ещё на одного, поэтому мы согласились взять её с собой. Только немного задержались: пришлось снова вернуться в Шаказавр за мандолиной Индрика. Вы уже к тому времени ушли и… и…

Я приобняла её:

– Тише-тише, постарайся успокоиться. Что было дальше?

– Мы начертили круг, и сначала всё шло хорошо. А потом из-за перегрузки нас выкинуло раньше времени…

– Где это произошло?

Эмилия всхлипнула:

– На площади перед дворцом. И в этот момент там оказался Марсий…

Я почувствовала, что холодею.

– Он увидел Индрика рядом с Уинни, ужасно разозлился и… и… – Она судорожно вздохнула и продолжила, всхлипывая: – Он забрал Уинни с собой, а Индрик… Индрика он…

Озриэль схватил её за плечи и встряхнул:

– Эмилия, что? Что он сделал с Индриком?