– Марсий… превратил его в… статую… – Она всхлипнула в последний раз и разрыдалась.

Когда оцепенение от этой ужасной новости схлынуло, я схватила её за руку:

– Идём, мы прямо сейчас отправимся во дворец и потребуем встречи с Марсием.

Озриэль нас остановил:

– Нет, погодите. Это ничего не даст. Он велит вышвырнуть нас вон. Нужно обратиться к тому, кого он послушает.

Я подумала над его словами, и сердце подпрыгнуло от надежды.

– Ты о мадам Лилит?

Эмилия осталась ждать возле ворот академии, а мы с Озриэлем побежали внутрь. Я неслась, не видя ничего вокруг, и, только заскочив в вестибюль, поняла, что за всё это время не встретила ни единой живой души: ни во дворе, ни на лестнице. На первом этаже тоже никого не было, кроме Августа, дежурившего на своём обычном посту. Наши шаги отдавались в тишине гулким эхом.

Мы бросились к колпаку. Привратник хотел поприветствовать нас, но я опередила вопросом:

– Август, где все?

На лице старичка промелькнуло облачко неудовольствия, но тут же сменилось привычным добродушием.

– Как где? Сегодня занятия отменили в связи с небезызвестными событиями, – он сделал многозначительную паузу, – печальным и радостным.

Это он о кончине предыдущего правителя и предстоящей коронации Марсия.

– А кто-нибудь из руководства есть? – спросил Озриэль.

– Мадам Лилит у себя? – добавила я и взволнованно сглотнула.

– Нет, мадам Лилит здесь нет, и больше не будет.

– Как?

– Почему?!

Прежде чем ответить, Август вынул из кармана платочек и важно протёр свой лорнет.

– Потому что сегодня утром мадам Лилит была назначена первым советником его величества. Теперь с ней можно встретиться лишь во дворце, заранее договорившись об аудиенции.

У меня земля ушла из-под ног. Надежда только что упорхнула: Марсий, несомненно, сделает всё, чтобы помешать нашей встрече!

– Но вы вполне можете переговорить по своему вопросу с новым ректором, как только завершится её встреча с важным гостем.

– И кто теперь вместо мадам Лилит? – спросила я без особого интереса.

Август торжественно выпрямился, словно выступал на общем собрании, и громко провозгласил:

– Этим утром четыреста двадцать первым ректором академии Принсфорд, ранее именовавшейся Дворцом знаний и основанной при поддержке первого короля, Утера Затейливого, была назначена мадам Черата.

Мы с Озриэлем застонали, узнав о столь нежеланном повышении профессора истории волшебного народа. Но тут привратник насторожился и вытянулся по струнке.

– Слушаю, мадам! – ответил он невидимому собеседнику. Потом перевёл взгляд на меня и добавил: – Да, она прямо здесь, передо мной. – Потом снова пауза и его уточнение: – То есть сейчас?

Видимо, собеседник выказал недовольство, потому что Август выпалил: «Да-да, сию секунду», торопливо порылся в кармане, извлёк оттуда свой серебряный рожок и приставил к стеклу.

– Ректор хочет поговорить с вами.

– Со мной? – удивилась я.

В рожке что-то покряхтело, а потом полились звуки: шуршание страниц, звяканье чайной ложечки о фарфор и извинения мадам Чераты (наверняка перед тем самым важным гостем) за вынужденную задержку.

Потом в рожке раздался её резкий голос, прокатившийся по всему этажу и впившийся мне прямо в уши:

– Оливия Виктима Тринадцатая, немедленно зайдите в мой кабинет…

Я приросла к месту.

– …вас хочет видеть Якул Кроверус. – Потом лязг, как будто керамическую вазочку передвинули по столу, и снова неловкое бормотание новой ректорши: – Вот, господин Кроверус, пока вы ждёте, не угодно ли попробовать этот деликатес. Новинка, только на днях завезли в Затерянное королевство.

Ей ответил глубокий бархатный голос, в котором перекатывались металлические чешуйки. Голос, от которого у меня заслезились глаза, запершило в горле и защекотало под коленками. Он недовольно произнёс:

– Вы с ума сошли! Уберите эту гадость. У меня аллергия на фисташки.

Конец первой книги