В голосе ее прозвучала твердая решимость, и Стокли, пытавшийся что-то возразить, только пожал плечами и молча удалился. Но Жанна даже не заметила этого, потому что на том конце линии Джоди наконец взял трубку.

— Алло, Джоди? — Слова давались Жанне с огромным трудом. — Это я, Жанна…

— Все закончилось, Жанна, — мягко ответил Джоди.

Чтобы не упасть, Жанна оперлась на резную тумбу красного дерева и закрыла глаза. Она ждала этой страшной новости, но удар все равно оказался слишком сильным и слишком внезапным. Крошечная надежда, которую она продолжала питать, зная, что за новость сообщит ей управляющий, погасла в ее душе, и Жанна почувствовала себя одинокой и несчастной.

— Когда? — спросила она одними губами, но Джоди или услышал, или догадался.

— Вчера во второй половине дня, почти сразу же после твоего звонка, — тихо ответил он. — В последнюю неделю она совсем ослабела. Но она не хотела, чтобы ты знала…

— Вчера… — машинально повторила Жанна. — Почему ты не позвонил мне сразу?

— Это была ее последняя воля, — ответил Джоди. — Она не хотела, чтобы ты знала, пока… пока все не кончится. Вчера вечером ее кремировали. Твоя бабушка сказала, что ты знаешь, где захоронить ее прах.

«Наш холм…» — промелькнуло в голове у Жанны.

— Да, я знаю, — сказала она негромко. — Я вылетаю первым же самолетом, Джоди. Ты встретишь меня?

— Конечно. — Джоди как-то странно поперхнулся и некоторое время откашливался. — Позвони мне, когда будешь знать номер рейса, хорошо?

— Обязательно. И еще… Спасибо тебе, Джоди, — негромко проговорила Жанна. — Спасибо тебе за все. Я знаю, тебе тоже пришлось нелегко.

— Твоя бабушка была настоящая леди, — торжественно сказал Джоди. — Я счастлив и горд, что знал ее. Если кого и следовало бы поблагодарить, так это ее. В мире найдется немного таких людей, которые способны открыть тебе глаза на мир, попросту оставаясь собой. Она дала мне больше, чем я мог сделать для нее.

— Она всем нам дала очень многое, — сказала Жанна, смахнув с глаз слезы. — Увидимся в Свитуотере, Джоди.

Она положила трубку и медленным шагом двинулась к арке, ведущей в прихожую. Краем глаза она заметила на пороге нерешительно переминавшегося с ноги на ногу Стокли. Дворецкий молчал, и заговорил только тогда, когда Жанна приблизилась.

— Все в порядке, мисс Кеннон? — нерешительно осведомился он. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Мне нужно, чтобы кто-то отвез меня в аэропорт, — тихо сказала Жанна. — Я улетаю в Оклахому. Немедленно. Вы сделаете это для меня, Стокли?

— К вашим услугам, мисс Кеннон, — ответил дворецкий. — Я займусь этим безотлагательно. Прислать вам горничную, чтобы помочь собрать вещи?

Жанна отрицательно покачала головой.

— Я возьму с собой всего несколько вещей и смену белья. Чтобы собрать их, мне не нужна помощь. Я буду готова через пятнадцать минут.

— Машина будет ждать, мисс Кеннон.

Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы упаковать свою дорожную сумку, позвонить в аэропорт и забронировать место на рейс местной авиакомпании. Потом, накинув на плечи жакет из коричневой замши, она подхватила сумку на плечо и выскочила в коридор, поминутно поглядывая на часы. У нее оставалось всего несколько минут, чтобы поговорить с Рафом и успеть на самолет до Лос-Анджелеса.

Ей не пришлось искать Сэнтина по всему дому, поскольку он уже поджидал ее внизу у лестницы. При виде его, у Жанны вырвался вздох облегчения.

— Я боялась, что ты все еще разговариваешь с Токио, — воскликнула она. — Мне нужно кое-что сказать тебе, Раф!..

— Я рад, что у тебя нашлось время, чтобы хотя бы попрощаться со мной, — едко ответил Сэнтин и, схватив ее за локоть, подтолкнул к библиотеке. — Ну-ка, зайдем сюда на минуточку…

Жанна была так расстроена, что не заметила ни ярости в глазах Сэнтина, ни его внутреннего напряжения, которое достигло такой силы, что казалось, будто от каждого его движения самый воздух начинает потрескивать и рассыпаться электрическими искрами.

— Не могла же я уехать, не поговорив с тобой, — сказал Жанна и нахмурилась. — Это было бы по меньшей мере невежливо.

Сэнтин с грохотом захлопнул дверь библиотеки и развернул ее лицом к себе. Черты его исказились, стали некрасивыми, почти отталкивающими, и Жанна невольно вздрогнула — такого лица она еще у него не видела.

— Иными словами, ты не хотела совершить faux pas[4]? — промолвил он с горькой иронией. — Было бы невежливо отправиться к новому любовнику, не попрощавшись со старым, так?

Жанна потрясенно молчала. У нее не было слов, но ее растерянность, казалось, только усилила гнев Сэнтина.

— Впрочем, твоего прежнего ухажера нельзя назвать новым любовником в полном смысле этого слова, верно? — прибавил он.

— Ты имеешь в виду Джоди? — переспросила Жанна, и ее глаза широко раскрылись. Боль, возмущение, растерянность охватили ее в один миг, а к глазам подступили слезы незаслуженной обиды. Она совершенно забыла о ревности, которую Раф питал к Джоди, а она так и не успела ему ничего объяснить. Зато он ничего не забыл…

— Ты ничего не понимаешь, Раф! — в отчаянии выкрикнула она. — Я возвращаюсь домой вовсе не для того, чтобы возобновить свой роман с Джоди. Я должна…

— Ничего ты не должна, — перебил Сэнтин. — Ты никуда не едешь. Я не позволю тебе сбежать к этому Форрестеру, не попытавшись уговорить тебя остаться. Я знаю — вчера вечером я действительно обидел тебя, но это не причина, чтобы вот так запросто взять и уйти. Я этого не потерплю!

— Мне некогда с тобой спорить. Мне нужно успеть на самолет, — сухо ответила Жанна, чувствуя нарастающее внутри раздражение и гнев. Не хватит ли с нее беспочвенных подозрений и этой глупой ревности, которая словно Медуза Горгона поднимала одну за другой свои бесчисленные головы?

— Я вижу, — добавила она холодно, — что ты не расположен выслушать меня, поэтому я даже не буду пытаться. — Она стряхнула его руки и, шагнув к двери, решительно взялась за гладкую ручку. — Я позвоню тебе с фермы. Может быть, к этому времени ты достаточно успокоишься, чтобы хотя бы выслушать меня.

Она открыла дверь и шагнула в прихожую. Сзади раздался угрожающий голос Рафа:

— Будь осторожна, Жанна! Если ты позволишь ему хотя бы пальцем прикоснуться к тебе, я его уничтожу. Помни об этом, когда вы броситесь навстречу друг другу с поцелуями и объятиями!

— С поцелуями? — Жанна оглянулась через плечо. В ее глазах стояли слезы. — Я думаю, это возвращение домой вовсе не будет таким радостным, как ты себе представляешь. Моя бабушка умерла вчера.

Потрясение, шок, раскаяние сменяли друг друга на лице Сэнтина. От гнева не осталось и следа, и его глаза страдальчески сузились. Повинуясь первому неконтролируемому импульсу, он сделал шаг вперед, протягивая к ней руки.

— Жанна!..

Но в прихожей уже никого не было.

Сэнтин немного постоял в замешательстве на пороге библиотеки, потом бросился к дверям. Но он опоздал. Черный «Линкольн» уже выезжал за ворота усадьбы.

Как и обещал, Джоди встретил Жанну в маленьком аэропорту Свитуотера. Едва завидев его высокую худую фигуру, Жанна ринулась ему навстречу и бросилась в объятия Джоди, будто маленькая девочка, ищущая утешения и поддержки. Управляющий прижал ее к груди и долго держал так, ласково похлопывая и поглаживая по плечам, словно успокаивая нервную лошадь, а Жанна все всхлипывала и никак не могла остановиться.

Наконец она в последний раз шмыгнула носом и отстранилась. Сосредоточенно хмурясь, Джоди протянул ей свой клетчатый носовой платок, и Жанна вытерла глаза. От платка и от самого Джоди хорошо пахло конским потом, кожей и свежесрезанной травой.

— Ну как, все в порядке? — заботливо спросил он, оглядывая напряженное лицо и припухшие веки Жанны. Жанна кивнула.

— Да, — сказала она. — И я очень рада видеть тебя.

Она действительно была рада. Ей казалось, что со смертью бабушки оборвались последние нити, связывавшие ее со счастливым и беззаботным детством, и в ее жизнь вторгся безжалостный и холодный ветер перемен. Но вот она увидела Джоди, увидела его ореховые глаза и соломенные волосы с непокорным вихром на макушке и поняла, что у нее в этом мире остался по крайней мере один старый и верный друг.