Чернокнижник лежал на соломе, прикованный к стене цепью. Звенья, тянущиеся от ошейника, тихо позвякивали при всяком движении. Где-то монотонно капала вода, а сквозняк приносил тошнотворные ароматы плесени, грязных тел и страха. Обычное дело для феодальной тюрьмы. Хорошей новостью стало то, что рыцари не озаботились даже минимальной пси-защитой. Если колдуны Султаната оказывались в плену, то моментально сталкивались с кладкой из нуль-камней, обережными кругами и блокирующими полями. Здесь подобного не имелось. Значит, убежать из Чухут-Кале можно в любой момент, но ирония состояла в том, идти пироманту некуда. Характер Альхазреда исключал необдуманные авантюры. Его научили продумывать каждый свой шаг, а для этого следует полностью владеть ситуацией.

— Ну и ну, — с улыбкой протянул Маджир, увидав гостей. — Великие люди пришли сюда, в темницу, и говорят со мной. Что же вы хотите услышать от гнусного еретика, о благородные защитники веры?

Сэри показала кулак, велев попу молчать и не вмешиваться.

— В другой день я бы не стала на тебя даже смотреть, ублюдок, — высокомерно бросила она.

— Но ведь смотришь. По сравнению с зинданом Гоибназара, тут очень даже миленько.

— Коль тебе нравится, можешь погостить ближайшие лет двадцать. Конечно, если не сдохнешь от сырости.

— Не хотелось бы, — признал огненный маг. — Я люблю, когда сухо и жарко, так что уйду при первой возможности.

Дворянка поморщилась.

— До сих пор не возьму в толк, почему ты ещё дышишь. Как можно поклоняться богам-демонам по своей воле? Ты ведь знаешь, кто они такие.

Таш-джарганец серьёзно поглядел на неё.

— В точку. Губительные Силы правят моим народом, калечат мутациями детей, обрушивают всю ярость пустыни на скудные поля. Нерождённые шепчут в наших снах, а порой — являются из ада, чтобы резать и убивать. Да, ты права, но не совсем.

Узник вытянул руку, и в ладони зажёгся огонёк.

— Но за веру они позволяют делать вот это, — объявил он, катая между пальцев яркий шар. — А что ваш Пророк-на-Кресте? Хоть кто-то из его паствы умеет кидать пламя или швырять молнии? Или, быть может, он помогает вам сковывать джиннов?

— Богохульник! — обвинил Зальцпайр. — Да я тебе…

— Олесь! — вскрикнула Сэри. — А ну-ка вышел в коридор!

— Он убьёт тебя! — заартачился поп.

Дьяволист качнул усами.

— Клянусь самой лживой клятвой, что буду вести себя культурно. Пока. Вы, дорогие северяне, — буфер между мной и Джафаром.

— Ты его настолько боишься? — удивилась рыцарь.

— Он пообещал, что даст бессмертие любому, кто схватит меня живым. Так что лучше я посижу здесь. Худшее, что вы сделаете — это разожжёте костёр. Неприятно, согласен, но раз в жизни потерпеть можно. А вот плешивый маразматик хорошо учился и знает, как поработить дух человека и заставить его мучиться на протяжении сотен лет.

— А ты не сильно рвёшься в ад, — лукаво констатировала дворянка.

— Скажем так, мне пока рановато в загробный мир. Но ты пришла за другим, не так ли?

Баронесса не стремилась откровенничать, но дело требовало честности.

— Только что я убила ни в чём неповинного слугу. Почему я становлюсь злой?

Альхазред лениво потянулся.

— Добро и зло — философские штуковины. Как сказать, чтобы ты поняла… Войны в мире смертных — всего лишь тени великой игры, которую ведут Боги. Колючая Звезда устроила ритуал в Тон-Треме, и привлекла внимание сущности, которую зовут Обманщиком, Великим Насмешником, Вором Судеб или Саргатаном. Где сильный он — туда рано или поздно является его заклятый враг.

— Баффар, — осознала девушка.

— Это лишь одно из множества имён Кровавого Бога. У вас его знают как Баффара, в других землях — как Медного Гладиатора или Кхараната. Доблесть воина, профессионализм снайпера, и да — та самая ненависть берсерка, — это всё к нему.

Сэриетта окликнула тюремщика.

— Освободить его. Мы пойдём в мою спальню, он должен кое-что увидеть.

У порога валялся труп одного из паладинов. Кираса была проломлена, и следы повреждений намекали на церковный молот. Из обрубка шеи растекалась багровая лужица. Посреди комнаты стоял его побратим. С помощью двух столовых ножей он срезал мясо с черепа, а лоскуты ронял на пол.

— Ты что творишь?! — заорал исповедник.

Падший воитель обернулся. Его лицо уродовал звериный оскал.

— Он слаб! — прорычал крестоносец. — Слабый, как и ты, жирный свин! Я выпью твои глаза!

Безумец ринулся в бой. Доспехи врезались как тектонические плиты. Рыцарь выхватила пацербрехер, но лезвие бессильно звякнуло по броне. Чернокнижник толкнул её, сбив с ног. Там, где Сэри была мгновение назад, ударила бронированная перчатка. Нападение стало неожиданностью для феодалов, но Маджир успел к такому привыкнуть. Он ловко зашёл в тыл и схватил шею противника. Ладони скрылись под горжетом.

Огонь выплеснулся через сочленения деталей. Голова предателя затрещала, как мясо на углях. Две струи пламени вышли сквозь глазницы, и скоро всё было кончено.

— Ой, что вы, не стоит благодарности. Я просто исполнял долг, — издевательски объявил дьяволист, пиная труп.

— Как? — вопросил аббат.

— Добро пожаловать в Вадистан. Этот край ненавидит вас чуть больше, чем вы — его.

Альхазред прошёлся по залу с видом большого эксперта.

— Я мог бы сказать, что тут совершилось мрачное преступление против господа вашего и всё в таком духе, но вы знаете это и сами. Ой, а что там такое интересное в молельной комнате?

Он заглянул в альков, но тут же выскочил. Судя по всему, Женевьева Израненная не оставила его равнодушным.

— Отец священник, или как тебя, — серьёзно заявил он. — Собирай дьяконов, и вели нести побольше ладана. Если есть святая вода, бери всю. Не забудь серебро и восковые свечи. Ваш флигель когда-то был человекобойней местного хана, и в нём очень тонкая завеса между реальностью и Варпом. Сэра-паша, не вини себя. Этот гнойник зрел очень долго. Икона скоро станет порталом в Огненный Край, и я не жалую тех, кто в нём обитает.

— Хочешь служить мессу очищения? Но ведь такие как ты братаются счертями! — удивился Олесь.

— Дьяволисты покоряют демонов и ломают их волю, — самодовольно поведал Маджир. — Но далеко не всех удаётся закабалить. С легионерами Баффара говорить не о чем, это совершенно невменяемые дуболомы. Только самые порченные варлоки обращаются к ним за помощью. Сущность Чухут-Кале осквернена. Скоро здесь прольётся больше крови, чем за всю историю, и тогда они полезут несметными полчищами. Этого нельзя допустить.

— Что делать мне? — сокрушённо пробормотала девушка.

Зальцпайр оглядел её с ног до головы.

— Беги в крипту и садись за рычаги квестора.

— Это сложный ритуал. Ты повесил моего ризничего, а без него машинные духи не выйдут на контакт.

Поп неумолимо наклонил шлем.

— За грехи ему воздалось. Подними на уши всех, кто умеет крутить гайки, напряги этого Флеминга, но я хочу видеть тебя во главе армии. Торопись, время не ждёт!

***

Айзек неподвижно сидел на контрфорсе здания, увенчанного позолоченным куполом. Когда-то ханская базилика, теперь — база крестоносцев, оно выглядело шедевром восточной архитектуры. Внешние стены скалились лепными фигурами горгулий, чертей и других, менее известных жителей ада. В отличие от предсказуемой и скучной иконографии Запада, в таш-джарганских работах ценилась оригинальность и творческий подход.

«Иногда слишком творческий», — заключил тактик, буравя сенсорным взглядом одну из мраморных статуй.

Изваяние нагло ему подмигнуло, но стоило поднять роторную пушку — и мир возвратился на круги своя. Когнис-блоки обрабатывали невероятные массивы информации, но волна чистой математики то и дело возвращалась к одной ключевой точке.

Райзел. Кто он такой, и какую роль ему суждено сыграть? Полководец ощущал искусственность этого мальчишки тем неизвестным чутьём, благодаря которому хищники узнают друг друга. Автоматон состоял из железа и кремня. Примарх — из биологической плоти. Их разделяла пропасть глубже Рамирского ущелья, но мостом через неё была сложность обоих созданий. Никто из них не мог родиться природным способом.