— Да, левая. Не успел увернуться. Их все?таки трое было.

— Такому как ты трудно уворачиваться — справедливо отметила гоблинша.

— Странно. Мне кажется. Что тебя все?таки отравили — подняла бровь в раздумьи эльфийка.

— Я вынужден был пригубить. Потом промокнул губы платком, но все?таки что?то на губах осталось. Вымыть сразу не мог. Сказал, что в виде приза за удачную сделку и за такое роскошное вину покажу им еще одну деталь. Которая увеличивает стоимость кинжала. Они, дураки. Купились. Я взял грисс в руки, а они вытянули шеи, стали смотреть. Ожидали видно клеймо покажу скрытое или тайник в рукоятке — такое описано в гриссах — толстяк натужно закашлялся.

— И тут ты их кинжалом и секанул — утвердительно сказала эльфийка, ловко и аккуратно бинтуя промытые лекарством раны.

— Именно так, госпожа лекариня — не очень внятно ответил толстяк.

— Однако они неплохо успели ответить — ядовито заявила Экка. Она стояла с горделиво — уверенным видом, потому как порезать троих не ожидающих атаки людей по ее меркам было делом простым. Особенно — когда в руках милый кинжальчик! Но тут к ней вроде бы случайно на пару шагов приблизился подросток–поводырь, и гоблинша предпочла юркнуть в сторону, за хозяйку. Подросток насмешливо улыбнулся и подмигнул, отчего Экка возмущенно зашипела. Галяэль нетерпеливо топнула ножкой — ей мешали, а она не любила, когда во время работы кто?то путался под руками.

Пациент был сложным, очень неприятным было отравление, в принципе лекариня сразу классифицировала, что это за яд. Трактирщик ошибся, считая, что это что?то сложное и дорогое. Сильное — да, но не очень дорогое. Партнеры толстяка взяли не слишком хлопотный вариант — смешав сок омега ядовитого с ядом печени рыбы–шара, усилив экстрактом из семен строфанта и зачем?то добавив экстракт из триходесмы седой, которая тоже отлично убивает, но незаметно и очень долго. Первые два ингредиента вполне бы управились сами и куда быстрее.

— Вино старое было сладким? — спросила эльфийка отравленного.

— Да, госпожа — опять не без труда проговорил онемелыми губами лежащий.

Галяэль кивнула, ну да фальшивый спирт, который тоже отличный яд, лучше маскировать сахаром. Намешали изрядно!

— Что делали до моего прихода?

— Мыли его изнутри сверху и снизу, питье давали и уголь алхимичный — отозвался неожиданно спокойным и серьезным голосом подросток.

— Отлично! Тогда попробую облегчить его состояние, хотя букет ядов был неплох и потому сразу не вылечить все признаки. Да к тому же он еще и ранен, потерял много крови. Ты же опытный человек, должен знать, что рану сразу надо перевязывать! — с укором сказала лекариня своему пациенту.

— Увы, госпожа, было некогда, прощание было горячим, надо было уносить ноги. Представьте, я даже не успел прихватить с собой перстни из коллекции Ланнога…

— Ясно, молчи. Не трать зря силы. Так, что у меня есть? Ну — ка, малый, принеси стопочку. Мне нужно отмерить двадцать капель этого эликсира — строго велела Галяэль.

Парень, опять же без всяких своих шуточек и выходок мигом притащил стопку из старого серебра, не слишком подходящую для такой лачуги. Эльфийка аккуратно, словно алмазы отмеряла, накапала 22 капли.

— Забавно, я всегда считал, что особенно действенные эликсиры должны быть ярких цветов — синие там или красные. Или оранжевые. А этот невзрачный какой?то — удивленно сказал ушлый подросток. Он очень внимательно смотрел за действиями лекарини.

— Распространенная ошибка. Подними ему голову, чтоб мог пить — рассеянно ответила Галяэль, разбавляя капли водой из кожаной фляги.

Приподняли голову толстяку, и тот старательно выпил лекарство.

— Залей напить!!! — прохрипел он, выпучив налитый кровью глаз.

Жадно присосался к фляге, пил долго, потом в изнеможении повалился на ложе.

— Теперь надо еще применить пару заклинаний, он после этого уснет и почувствует себя гораздо лучше, когда проснется — сказала эльфийка, потирая руки, чтобы пальцы согрелись и заклинания получились как должно.

— А вот этого, госпожа, лучше не делать — встревоженно сказал толстяк.

— И почему? — удивилась лекариня.

— Блудень сказал, что совсем рядом топчется патруэль в котором есть маг.

— Ну?

— Даже ученик–маг почувствует рядом применение магии. Уверен, для того его в патруэль и поставили. А мы в квартале людей, здесь маги редки. Вас они видели. Значит, поймут, что к чему и нагрянут. Меня ищут и я накровил изрядно. На вашей одежде, госпожа, нет знака Лекаря, но это не помешает этим суки… извините, этим эльфам найти и вас и меня. Тогда мы ничем не сможем помочь командиру…

— Поясни! — приказала Галяэль.

— На рынке у фонтана — променада для Верховных Баб — сказал мальчишка.

— И что?

— Там не стоит околачиваться мужчинам. Лишний раз не надо попадаться на глаза этим стервам. Ничего хорошего не выйдет. Опасное место. Потому местные там никогда не ошиваются. А вот пришлые — влипают как мухи в паутину. Ллос приносят жертвы каждые две недели. А сейчас поговаривают, что сразу в двух ведущих Домах идет свара за главенство, и вот–вот будут устраивать ритуал Зингукарлы — пояснил подросток.

— Это еще что за такое — удивилась эльфийка, не слишком хорошо разбиравшаяся в тонкостях культа злобной паучихи.

— Сам не очень хорошо знаю. Папаша, может, ты что скажешь? — пожал плечами малец и глянул в сторону раненого.

— Он твой папаша? — удивилась Экка. Уши у нее встали торчком от любопытства.

— И что такого? У всех есть папаши — пожал плечами подросток.

— Ох, мне трудно объяснить. Это одушевление некоего мертвого тела, которое было чем?то важным при жизни. Становится двойником осуществившей ритуал, очень мощный вспомогатель — пояснил трактирщик.

— Так это то, чем занимался наш знакомый некромант — сказала Галяэль.

— Не то. Паучиха возвращает обратно взятую ею душу. То есть это не зомби. Не лич. Это одушевленный двойник, служащий новой хозяйке, ее дубель. Не могу объяснить точнее, сам не знаю, это вообще?то секрет темных, да и происходит такое раз в тысячу лет, потому сейчас на эльфском рынке вообще опасно околачиваться. Вы как мотыльки на свечку прилетели.

— Что можно сделать? — обрезала словеса толстяка эльфийка.

— Не очень многое. Блудень, сходи к Ригасту — Ловкачу, напомни ему о должке и пусть он науськает своих на то, чтоб узнали. Потом передай поклон Тертарку Тонкопалому — и так же поговори о пропаже. Посули ему полста монет, но только после сведений.

— Серебрунек?

— Конечно. И сам покрутись там, только аккуратно. Очень аккуратно. Поспрашивай своих девок и бабенок, должны же быть слухи, в самом — то деле…

— Ладно! А оно — того стоит?

— Стоит, стоит. Он хоть и дроу, а настоящий мужчина, достойный. И вояка дельный — твердо ответил раненый.

— Второй, значит после Ухореза — Три дырки? — усмехнулся малец.

— Да, похож.

— Тогда ладно, интересно на такого взглянуть — подросток с шутовской серьезностью раскланялся с эльфийкой и ее слугой и тут же исчез, словно испарился.

— Хозяйка, ты видела — он по почтенному этикету умеет! — удивилась Экка.

— Ну, так он ведь мутис от человека и темной эльфы. Ты же видела его уши и кожа у него розоватая. Как тебе удалось соблазнить дроу, а? — спросила толстяка Галяэль. Ей и впрямь было интересно, да и раненого надо было разговорить, отвлекая от боли, раз уж усыпить нельзя. В сумке, разумеется, ничего подходящего не было, потому как 'Целительный сон' было очень простым заклинанием, его и многие мужчины — илитиири знали, потому таскать с собой сок мака или что похожее было глупо.

— Ее не надо было и соблазнять особо. Дроу вне рода падает ниже человеческих нищих. Нищим еще могут кинуть смеха ради монетку, поглядеть, как они драться будут. Своим изгоям — никогда. А она была изгой без рода. Представь, госпожа, дроу — в борделе.

— Слышала, что такое бывает — пожала плечами Галяэль, которая слышала нелепые слухи, что прихоти ради даже знатные поклонницы Ллос такое делают. Правда, как правило, на них клюют только пришлые идиоты, не понимающие чем эта забава для них кончится.