Мэри еще раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она привыкла быть главной, и быть правой во всем, она привыкла к послушанию и повиновению, она привыкла к страху окружающих. Она ужасно соскучилась по власти, но познакомившись с Полом, и, главное, прожив с ним некоторое время под одной крышей, признала, что абсолютная власть – не есть хорошо. Но руки чесались в предвкушении: попал бы мистер Тиксайт в ее время и ее жизнь! Она усмехнулась, представив несколько захватывающе-мучительных испытаний для него, но улыбка померкла – стоило встретиться взглядом с хозяином дома.

– Дальше, – напомнил он, потягивая мартини.

Напьется раньше, чем она успеет все объяснить! Невыносимый мужлан!

– На чем я остановилась?

– У тебя же великолепная память.

– Даже не сомневайтесь, но вы не умеете слушать.

– Слушать пока особо нечего, – ответил Пол, – а остановилась ты на том, что довольно хорошо сохранилась для своего возраста. Если я не ошибся в подсчетах, тебе недавно стукнуло 220 лет.

– Мистер Тиксайт, – Мэри приосанилась, так как собиралась признаться в постыдном факте, – меня, конечно, можно отнести к старым девам, но я несколько моложе и…

– Да уж, за 220 лет тяжело остаться в девах.

Пол не поверил глазам, когда она покраснела. Старая дева? Действительно, старая дева?

– Я вспомнила, – она поерзала в кресле, уличила себя на неподобающем леди поведении и опять села прямо, – я уже все рассказала.

Пол поперхнулся от подобной наглости. Лично он не услышал почти ничего, кроме описания солнечного дня, который, кстати, она испортила своим появлением.

– Откуда ты взялась?

– Я сказала. Вспомните.

– Англия, 19 век.

Она кивнула. Лицо абсолютно серьезно, ведет себя почти адекватно. Он тоже. Пока. Прошла минута – он понял, что перед ним сумасшедшая. Но он ей верил. Он понял, что тоже сходит с ума.

– Как это произошло?

Мэри выдала Бьянку.

– Кулон желания? – усомнился Пол.

– Она так сказала.

Он напряг память, воссоздавая образ Мэри в день свадьбы. Она приближается, вот ее губы дрогнули в улыбке, он четко помнил страх в ее глазах, она даже сделала маленький шаг назад, но никакого кулона не было. Или?… Он смотрел в зеленые озера, ничего не замечая, кроме них. Слова священника… Она улыбнулась, неловко прикоснулась к своей шее… Обернулась, как загнанный зверь, покачнулась и…

Он сосредоточился на одном моменте: прикасается к шее… Он увидел, как бешено пульсирует жилка, увидел маленькие сияющие блестки на ее коже, и увидел кулон. Невзрачный, обычный. Подделка. Но если верить этой женщине, и предположить, что она живет… жила в 19 веке…

– Где Мэри?

– Могу только предположить, что она заняла мое место. Не самое плохое, как мне думается. По крайней мере, я богата и не планировала выходить замуж. У меня, конечно, есть жених, – поспешно добавила, чтобы не думал, что не пользуется успехом, – но день свадьбы не был назначен.

– Есть жених? – переспросил Пол.

Похоже, не верил, но она осталась в старых девах исключительно по желанию. С ее деньгами купить мужа несложно. Михаэль не был беден, но объединение капиталов обеим семьям не повредило бы.

– Почему вы думаете, что Мэри сейчас там?

– А где? Я здесь, кто-то должен быть там. К тому же, я видела ее.

– Когда?

– Совсем недавно. И несколько дней назад, и сегодня. Это что-то вроде видения.

– Ты все еще утверждаешь, что мне не удастся оформить тебя в сумасшедший дом?

Мэри считала, что ответить на выпад недостойно ее, но леди Элфорд посчитала, что не может промолчать.

– Учитывая ваше самомнение, удивляюсь, что пришлось прибегать к таким кардинальным мерам, дабы свадьба не состоялась. Мэри могла просто сбежать.

Ножка бокала, который держал Пол, треснула, несколько капель крови упали на белый ковролин.

– Расскажи мне о своем женихе.

Мэри смотрела на кровь, на спокойное лицо, на губы, которые сошлись в одну линию. Инстинкт подсказывал: спаси себя сам.

– Обычный граф.

– Совсем обычный? – Усмехнулся Пол, поднялся, оставил бокал и осколки на столике, возле которого она сидела.

– Да, в общем-то.

Пол подошел к окну, глядя, как солнце пляшет среди облаков, танцует, издеваясь и смеясь над ним.

– Я так мечтаю о дожде, – говорила Мэри, когда они вдвоем стояли у этого окна целую жизнь назад.

– Меня устраивает тепло и свет.

– Которые исходят от тебя, – хотел добавить, но промолчал.

– Могу я просто мечтать?

– Это бессмысленно.

– Да. Ты можешь все. Я бы сделал все для тебя. Мечтай – я должен знать все твои мечты, чтобы они осуществились, – хотел сказать, но не сказал.

Он обернулся, отгоняя воспоминания.

– Это было желание Бьянки? Чтобы Мэри исчезла?

Другая ответила утвердительно, но червь сомнения остался. Или желание Бьянки оказалось настолько сильным, или совпало с желанием Мэри, и значит, она сама хотела исчезнуть. Чтобы не выходить за него? По кольнувшей боли в груди Пол понял, что угадал.

– Расскажи мне об Англии, – попросил гостью.

Но расспрашивал в основном о Блэкберне. Возможно, она замужем? Живет своей жизнью, и он – пыль прошлого на ее туфельках, а столько убивался и горевал об утрате. Стыдно оплакивать то, чего не имел. Ему вдруг захотелось совершить настолько отвратительный поступок, чтобы раненная душа взвыла, задохнулась от возмущения и замолчала. Надолго, а лучше, если исчезнет. Это не сложно, ведь жил же он без нее раньше.

Он рассмеялся, придумав, какую шутку сыграет с Мэри, как отомстит за то, что сбежала, оставила его, за то, что бросала в привычное отчуждение. Он возьмет то, что ему дают Боги. Копия? Быть может, в ней есть хоть что-нибудь от его женщины? Страсть?

Пол склонился над ее креслом, расставил руки по сторонам, захватив в плен.

– А как на счет твоих желаний? – дунул в зардевшееся ушко. – Или моих? Осуществим? Сопротивление и согласие не обязательны.

Эсма обняла его, уткнулась подбородком в грудь, и Джед закрыл портал. Где-то там замерли две пары: граф и Мэри, и Пол и Мэри, и продолжат уже без наблюдателя.

– Справятся?

Джед ласково провел по руке, обнимавшей его.

– Время подошло к тому, чтобы обернуться.

– Ты будешь скучать по ним?

– Я еще не прощался.

– Что это значит?

Он повернулся к девушке, поцеловал в макушку, отстранился.

– Думай, – сказал с улыбкой, – делай выводы.

– А можно я немного, еще чуть-чуть посмотрю, чем они сейчас занимаются?

Джед пожал плечами.

– Вряд ли это покажется тебе интересней, чем виконт в постели любовницы. Ты ведь за ним только что наблюдала?

Эсма вспыхнула, надула капризно пухлые губки.

– Он мой, – сказала, будто кто-то оспаривал. – А Мэри…

– Мэри моя.

Эсма скрестила на груди руки, топнула недовольно ножкой. Совсем как маленькая девочка. Нет… всегда маленькая девочка. Джед обнял ее, провел по длинным рыжим волосам, усмиряя ревность.

– И ты все-таки возьмешь ее?

Он усмехнулся.

– И какая тебе нравится больше: толстенькая или сдувающийся шарик?

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно?

Эсма расслабилась в его объятиях, злость выплеснулась и принесла облегчение.

– Я тоже люблю тебя. – Она обняла его крепче. – Хоть я и не помню, что это.

Джед видел ее будущее и мог бы сказать, что знает об этом и что она действительно любит его, но не стал. Когда сердце забьется с бешеной скоростью, когда условие Древних будет исполнено, ее воспоминания вырвутся на свободу.

Обнимая Эсму, он незаметно раскрыл портал и заглянул в мир живых. Одна Мэри вытирала рот от поцелуя Пола, а он тянулся за вторым, другая Мэри едва дышала от напора графа. Все правильно, все так и должно быть, не время вмешиваться, даже если обе мысленно его призывают.

– Джед! – умоляла Мэри в двадцать первом веке.

– Джед! – звала Мэри в девятнадцатом.