Некоторое время мы сидели молча. Софи грызла яблоко, а я не спеша поедала виноград.

«Интересно, – почему-то думала я, – с какой стати у неё персидский акцент? Ведь в её... в нашей внешности нет ничего восточного. Я всегда считала себя чистокровной славянкой...»

– И что дальше? – наконец спросила я.

– Дальше я отправлю тебя обратно на корабль, ты заберёшь с собой Тори и вернёшься вместе с ней к ключевому моменту – туда... то есть тогда , когда ты появилась в прошлом. Как только вы пересечёте эту грань, лишняя реальность исчезнет без следа, останется только прошлое нашего мира, незыблемое и постоянное, а вы окажетесь в настоящем – в истинном настоящем.

– А как же люди, которые живут в этой реальности? Они тоже исчезнут?

Софи вздохнула и отложила в сторону недоеденное яблоко.

– Да, Вика, исчезнут. Все исчезнут, в том числе и близкие вам люди. Вы никого не сможете взять с собой – ни Игоря, ни Юлю, ни Мишеля, ни Еву, ни обеих Алён, ни Генри и Лайонела Янгов, ни кого-либо другого. Они принадлежат этой незаконной реальности – реальности без собственного мира, – и должны исчезнуть вместе с ней. – Софи сочувственно поглядела на меня. – Однако не делай из этого трагедии. Ведь все эти люди живут... жили в нашем мире. Да, конечно, они не знали тебя, потому что в их реальности ты не существовала. Тем не менее они прожили свою жизнь – кто короткую, кто долгую, – и каждый из них оставил в прошлом свой след.

– В том-то и дело, что они не знали меня, – угрюмо возразила я. – Значит, это не те же самые люди. И мир, который ты называешь нашим, на самом деле не мой, ведь я в нём никогда не жила. Я родилась и провела двадцать шесть лет в реальности без собственного мира и без будущего, в реальности, которую ты обрекаешь на уничтожение.

Софи приподнялась, пересела ближе ко мне и обняла меня за плечи.

– Это не я её обрекаю, она была обречена изначально. Её, можно сказать, никогда не существовало. Как не существовало и той реальности, где жила Тори.

Я кивнула:

– Да, она потеряла её, и оттого очень страдает. Целых пятнадцать лет как будто были вычеркнуты из её жизни. Они превратились в фантом, в нечто нереальное, в то, чего нет и никогда не было. Я знаю, какая это мука, потому что чувствую её боль. Чувствую, как свою, и не хочу испытать это ещё и на собственной шкуре... – Осмелев, я повернулась к Софи и, глядя на неё в упор, заявила: – А если я откажусь? Если не захочу уходить за грань своей реальности? Если Тори не захочет? Что тогда?

Она снова вздохнула:

– Я боялась, что ты это скажешь. И всё же надеялась, что ты будешь благоразумной. Но... но ты такая же упрямая, как и я сама.

– У тебя есть какая-то идея, так ведь? – настаивала я. – Если ты располагаешь такими космическими возможностями, то можешь что-то придумать. В конце концов... – я чуть не задохнулась от дерзости своего предположения, – раз ты сумела расщепить себя надвое и отправить одну свою половину в прошлое, то может... может, тебе удастся создать отдельный мир для моей реальности?

Софи задумалась.

– Это не так просто, Вика. Это потребует колоссальных затрат сил и времени – и с моей стороны, и с твоей. Особенно с твоей.

– Я готова на всё. Сил у меня хватит – я отдам все свои силы. А времени... не знаю. Это не от меня зависит. Я не знаю, как долго продлится моя жизнь.

– Время у тебя будет, – заверила меня Софи. – Впереди у тебя масса времени. Другой вопрос – хватит ли тебе терпения. Тебе и Тори. – С этими словами она поднялась. – Подожди минутку, я сейчас вернусь.

По правде говоря, я ожидала, что она исчезнет, но Софи просто отошла в сторону шагов на двадцать и остановилась спиной ко мне. Тут же рядом с ней возникли две человеческие фигуры – стройная женщина в длинных снежно-белых одеждах и высокий худощавый мужчина, весь одетый в чёрное.

Пару минут они о чём-то тихо переговаривались. Изредка слабые порывы ветра доносили до меня обрывки их речи на совершенно незнакомом мне языке. Обнаглев, я попыталась заглянуть в их мысли, но у мужчины встретила такую же непроницаемую защиту, как у Софи, а сквозь разум женщины я прошла как нож сквозь масло, не зацепившись ни за единую её мысль.

Наконец все трое повернулись и направились ко мне. При их приближении я встала и внимательно присмотрелась к внешности обоих незнакомцев. У женщины были золотисто-рыжие волосы, изумрудно-зелёные глаза и усеянное веснушками лицо с тонкими, правильными чертами. Вообще-то весь мой опыт свидетельствовал о том, что рыжие волосы и веснушки не красят женское лицо, но в данном случае я столкнулась с исключением из этого правила. Женщина была потрясающе красива. Сногсшибательно, умопомрачительно красива. Я ещё никогда не встречала такой совершенной, такой ослепительной, такой безупречной красоты. В сравнении с ней я впервые в жизни почувствовала себя скромным серым мышонком, ничем не примечательной девочкой с вполне заурядным личиком и обычной, не заслуживающей особого внимания фигуркой...

Что же касается мужчины, то он был просто хорош собой – а от мужчин большего и не требуется. Отлично сложен, подтянут, в меру широкоплеч, с волосами цвета вороньего крыла, блестящими чёрными глазами и смуглым, мужественным лицом. Чем-то (но чем именно, хоть убейте, не знаю) он напоминал мне светлоглазого блондина Игоря. Может быть, тем, как смотрел на меня...

– Здравствуй, Виктория, – приятным мелодичным голосом произнесла женщина и тепло улыбнулась. – Зови меня Дейдрой.

Мужчина же галантно поклонился:

– А моё имя Мирддин, принцесса. Весь к вашим услугам.

Я что-то невнятно пробормотала в ответ на их приветствия. Нельзя сказать, что я оробела, нет. Просто я поняла, что эти люди должны решить мою судьбу, судьбу моего несуществующего мира и судьбы тех людей, которые в нём живут, поэтому меня охватило вполне естественное волнение. Но отступать я не собиралась.

– Да, Софи, – сказала женщина по имени Дейдра. – Твоя сестра полна решимости. Она не отступит, не передумает. Она такая же упрямая и настойчивая, как ты.

– И каков твой вердикт?

– Источник даёт своё добро.

Софи повернулась к Мирддину: