Костный мозг застыл в костях Эдме. Эта тьма не походила на ночную, она была сплошной, без единой звездочки. Просто беспроглядная тьма вечной пустоты.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем, Эдме! – утешал ее Фаолан. – Мы поможем тебе выбраться.

Потом она услышала, как Фаолан спорит с сестрами. Мирр тихо скулил, а Дэрли сказала что-то про орлов, которые могли бы ее вытащить.

– Не глупи, – прервала ее Эдме. – Птица с таким размахом крыльев, как у орла, просто не залетит сюда. Расщелина слишком узкая.

Ее друзья снова заспорили между собой. Эдме обладала умением отвлекаться от всего неприятного, и потому просто перестала прислушиваться к их бесконечным пререканиям.

За прошедший год, в который лето так и не настало, Эдме узнала кое-что о льде и снеге. Она теперь знала, что существуют тысячи их разновидностей. Оглядевшись, волчица пришла к выводу, что ее окружает то, что она называла про себя «плачущий лед». Он, казалось, насквозь был пропитан талой водой, и тем более опасно ее положение. Постарайся она взобраться вверх по стене – обязательно упадет. Ей еще повезло, что она не соскользнула ниже. Эдме пристально всматривалась в голубоватую ледяную стену, постоянно моргая единственным целым глазом. Но внутренним глазом она видела все четко и ясно. В некоторых местах талая вода снова застыла, и сквозь нее, как через линзу, были заметно переплетение крохотных трещинок, пронизывающих толщу льда. Интересно, можно ли их как-нибудь разрыть когтями, особенно пятыми, на передних лапах? Пятый коготь волков бесполезен на охоте или для защиты, но им удобно рыть землю, и, возможно, получится царапать лед и углублять трещины в нем. Потом она могла бы зацепиться за эти трещины всеми лапами, оттолкнуться и взобраться на край обрыва.

Эдме тихо принялась за работу. Ее не хотелось ничего сообщать остальным, пока ничего не получилось.

Какое-то время ей казалось, что затея сработает. Ей удалось подняться немного выше. Сначала волчица нашла много трещин, за которые можно было уцепиться, но постепенно их становилось все меньше и меньше, а под конец пошел совсем гладкий участок.

Эдме выбилась из сил.

– Что с тобой? – спросил Фаолан. – Я слышал, как ты царапаешь лед, а потом перестала.

– Я хочу немного отдохнуть.

И только сейчас ей захотелось расплакаться. Она смотрела на голубые стены льда прямо перед собой вот уже несколько часов – сколько именно, она сказать не могла, потеряв счет времени в этой синеватой разновидности Сумеречного мира. Эдме изучала каждую трещинку, какой бы крохотной она ни была, и постепенно ей стало казаться, что она знает этот лед лучше своего собственного тела. Она видела застрявшие во льду пузырьки воздуха; некоторые были ближе к поверхности, другие дальше. Они расходились во все стороны, похожие на галактики на ясном ночном небе, только на самом деле они не были звездами, а лед не был небом. Вода постепенно застывала и снова превращалась в лед. Трещинки понемногу расходились в стороны, но ей это не поможет. Нужно ведь карабкаться вверх, а не вбок. Вверх, вверх, до самого неба, к Фаолану.

– Ну что там, Гвиннет еще не вернулась? – спросила Эдме.

Прошел уже день с того, как улетела сова, и обычно она бы могла быстро преодолеть такое расстояние, но с щенком передвигаться сложнее. Единственное, чему можно было порадоваться, так это тому, что стало немного теплее, и волки могли спать рядом с расщелиной, не опасаясь, что замерзнут. Но с теплом пришли и новые заботы. Если лед в расщелине будет таять быстрее, не станет ли от этого хуже Эдме? Она цеплялась за выступ когтями, но он становился все более скользким… Фаолан не мог вынести даже мысль о том, что могло бы случиться тогда.

– Ты нашла еще трещины? – спросила Мхайри, склоняясь над обрывом.

– Не волнуйтесь, я ищу, – отозвалась Эдме.

Ей не хотелось, чтобы друзья узнали о ее отчаянии. Тогда они сдадутся и решат оставить ее, а она не готова умирать в одиночестве, в отличие от Сарк. Да, у нее есть что вспомнить, но воспоминаний этих еще недостаточно для целой жизни. Пока недостаточно!

И в это мгновение ветер донес до них далекий, глубокий и звучный вой, который услышала даже Эдме.

Свистун!

– СВИСТУН! НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ! КАК ТЫ НАС нашел?

– С помощью поющих камней.

– Тех, что лежат возле Кровавого Дозора?

– Тех самых. Один из них перевернуло землетрясением, но от этого он стал еще звучнее, чем прежде.

«Как и твой голос», – подумал Фаолан.

И в самом деле, когда Свистун говорил, его голос звучал иначе, из него полностью исчезли грубый хрип и свист. Но вой его оставался таким же чарующим, и, пожалуй, даже стал глубже, богаче.

– Эдме провалилась в расщелину, – поспешил сообщить новости Фаолан. – Сейчас она пытается выбраться, опираясь на трещины во льду, но… – голос его дрогнул, в нем послышалось отчаяние. – Не знаю… Нам кажется, она устала. Она давно уже ничего не говорит, даже не отвечает нам.

Фаолан подошел к краю расщелины.

– Эдме, ты отдыхаешь, правда?

Ответа не было.

– Эдме? Догадайся, кто пришел! Это Свистун! Сейчас мы что-нибудь придумаем.

– Смотрите! – крикнула Дэрли. – Смотрите! Это Гвиннет! Она вернулась.

Все, вытянув шеи, устремили взоры в небо. По ледяному полю бежала тень совы с распростертыми крыльями. В когтях сова что-то держала.

– Великий Люпус, она несет щенка! – воскликнул Фаолан. – А где же Банджа?

– Волки не летают. Ну, разве что очень маленькие, – отозвалась Гвиннет, опускаясь между волков. – Познакомьтесь, это Моди. К вечеру сюда доберется и ее мама.

Эдме услышала в голосе Фаолана нотки надежды и почувствовала, как в ней пробуждаются силы. Она вдруг поняла, что все время, пока прижималась к ледяной стене, вися над уходящей в темноту пропастью, больше всего боялась не того, что упадет, а отчаяния Фаолана. Совсем недавно он говорил так, как будто из его костей понемногу вытекал костный мозг.

– У меня есть идея, – на этот раз бодро начал он. – Когда придет Банджа, надеюсь, ее можно будет осуществить.

– Какая идея, Фаолан? – спросила Эдме.

Это были ее первые слова за многие часы.

– Ах, Эдме, – заметно обрадовался он. – Эдме, мы тебя вытащим.

– Как, Фаолан?

– Когда придет Банджа, нас будет пятеро. Мы сможем ухватиться друг за друга и сделать Великую Цепь волков, – провыл он преисполненным надежды голосом.

Мхайри и Дэрли настороженно переглянулись. Не святотатство ли это? Разве можно говорить о Великой Цепи таким тоном? Да еще делать ее подобие из волков? Ведь Великая Цепь – основа всех законов и правил поведения клановых волков страны Далеко-Далеко. А Фаолан – глодатель! Кому, как не ему, лучше знать, что такое Великая Цепь и как ее нужно почитать!

В качестве первого задания глодателю поручали изобразить на кости Великую Цепь в нисходящем порядке, начиная с Люпуса:

Люпус

Звездные волки (духи умерших волков, обитающих в Пещере Душ)

Воздух

Небесный огонь (молния)

Вожди кланов

Предводители стай

Скрилины

Предводители бирргисов

Капитаны

Лейтенанты

Младшие лейтенанты

Капралы

Члены стай

Глодатели

Обеи (вне рангов)

Совы

Другие четвероногие животные

Другие птицы, помимо сов

Растения

Земной огонь

Вода

Камень

Земля